Я – Ворона

Так я отсмотрела кое-что из отснятого материала. Весьма неплохо, я вам скажу. Много общих планов, съемок природы.

— Бу имеет привычку снимать разное, — пояснил щегол. — Не всё из этого пойдет в работу. Богатый выбор при монтаже — это лучше, чем скудный.

Я покосилась на новый костюм режиссера. С иголочки, как и всегда. Ян Хоу и богатство — почти синонимы. Может, он поэтому и не продается?

Бу — это фамилия оператора. Бу-Ра-Ти… Ой, всё, держите меня кто-нибудь за хвостик, а то я со смеху упаду и закачусь под мебель. Эту фамилию я точно не забуду!

А виды оператор Бу снимает — закачаешься. Причем не отнимает время у съемок с актерской игрой. В перерывах, в паузах между сценами, в любую свободную минутку. Хотя ему за это рвение не доплачивают. Но, как я поняла, именно за это (и вообще за профессионализм) оператора Бу ценит Ян Хоу.

Храм-над-облаками, в который меня не взяли, на фоне гор. Одни облака стелются ниже основания, другие все же поднялись над золотыми статуями на высших точках храма. Золото крыш блестит на солнце. Сосны цепляются за жизнь на голом камне, их верхушки частично выгорели. Кажется, будто желтизной этой деревья пытаются тягаться с позолотой. Белокаменные ступени расплываются в белизне облаков. Ступеней более тысячи. Не представляю, как туда поднималась изнеженная принцесса… Хотя нет, представляю: в переноске же.

С завтраком народ разделался, так что поглазеть вдоволь на красивости не выходит. Ничего, успею еще. В крайнем случае, сам сериал по ТВ гляну. Хотя «изнутри» мне почему-то интереснее, чем на готовую, «вылизанную» киноленту смотреть.

Снова снимают рынок. Столпотворение, гул, разные разности продаются и покупаются — услада для глаз китайского обывателя. Режиссер много раз стопает процесс, придирается ко всем мелочам, к каким только может. Это немного скучненько, и я сворачиваюсь в клубочек на своем матерчатом сиденье. Дрема под тентовым навесом такая сладкая…

Просыпаюсь, когда суровые китайские дядьки в черном разгоняют всех торгашей с рынка. А после того, как уходят и они, мы переезжаем на соседнюю улицу.

Там будут снимать еще одну грустную сцену. Совсем юная девушка обнаруживает дома убитых родителей. Очень много зелени в саду, цветы, щебет птиц… И тела, много тел и много крови.

— Молодая госпожа, беги-те… — шепчет умирающий слуга.

Из дома высовывается тип в черном с замотанным лицом.

Пара мгновений ступора, затем дева срывается на бег. Дальше серия динамичных сцен с преследованием, бегом (в исполнении убийцы, не девы) по крышам, с маневрами испуганной, но смелой девицы… Мы снова переезжаем на «рынок», там же бодрее бегать, опрокидывая лотки и рассыпая товары.

И тем эффектнее будет появление спасителя. Этот тоже скрывает лицо, но вступает в бой с убийцей. Успех очевиден, как и то, что спаситель технично свалит дальше по своим делам. А дева останется. Осознавать, что с ней стряслось. И думать: как ей быть теперь?

Нет, у этой нации точно особое мышление. Зацените: всю ее семью убили, чуть не добавили и ее саму в список жертв, ей некуда идти — убийцы ж там, а она… Роняет одну слезинку, затем вспоминает, что на поясе ее спасителя висела роскошная нефритовая подвеска (рожу шелком завесил, а нефрит убрать не догадался, угу). Значит, дева сможет опознать своего героя, однажды с ним встретившись.

И вот, на фоне всего этого, она… улыбается.

Только тут я понимаю, что уже видела эту актрису, но тогда на ней было куда больше макияжа. И цветы другие, и наряд. М-да. Я вспомнила, куда по сценарию протухлой конины заведет эту девушку поиск героя. В бордель.

— Здесь закончили. Все молодцы, — Ян иногда даже хвалит своих подчиненных, надо же. — Мэйли, мы перемещаемся. Ты с нами?

— На другую улицу? — встряхиваюсь, а то мысли какие-то тяжелые фоном пошли.

— Нет, в закрытый павильон, — отвечает щегол. — Из новых. Пожалуй, один из самых интересных.

Он тут же отвлекается, накидывает подчиненным ряд заданий, по перемещению техники и прочим важным моментам. Понятно, что мужик в деле, но мне-то как теперь дотерпеть до этого «самого интересного»? Так всегда: заинтригуют и прервутся на самом интересном месте!

Безобразие!

[1] ??(кит). [chunqiu] — вёсны и осени.

Глава 6

Поначалу обещанный павильон не впечатляет. Даже разочаровывает слегка. Ну да, он имитирует подземный грот. Служит местом встреч для собраний некоего тайного общества. Длинный тоннель-коридор, подвесные фонари, множество низких свечей, неровные стены, ломаные тени играют похлеще актеров массовки.

— Режиссер Ян изначально хотел снять эту часть в пещере Шихуа, — тихонечко просвещала меня Чу, пока сам режиссер раздавал указания младшим сотрудникам. — Это совсем недалеко от столицы, пятьдесят километров. Но организовать там съемки не удалось.

— Дорого? — задала я, возможно, излишне серьезный вопрос для своего возраста.

— Не могу знать, — ответила У-у-у. — Все, что я знаю: режиссер Ян был страшно недоволен. К счастью, освободился этот новый комплекс. Гнев режиссера удалось унять.

Я поставила мысленно галочку: раскрутить родителей на осмотр той пещеры. А то предпочтения щегла уже как-то сами собой ассоциируются с чем-то хорошим. Ян Хоу, несомненно, обладает вкусом.

В тоннеле снимают шествие безликих фигур в черном. Общий сбор тайного общества убийц, как я понимаю. Следующая часть уже любопытнее. Тоннель ведет в пещеру с высоким сводом. Если не знать, что это все ненастоящее, можно и поверить.

Прям похоже выглядит: ярусы, выдолбленные в породе, лестницы в камне, хлипкие поручни из длинных бамбуковых стволов, кое-как связанных между собой веревками.

В этой пещере главгад — злодей в маске, принимает отчеты от исполнителей и раздает задания. Не прям сам между бегает от одного к другому. У гада есть помощники, убивашки на побегушках. Тоже в масочках.

Тут я долго не выдерживаю, потому как во имя загадочности в пещере запускают генераторы тумана. Мне начинает щипать глазки. Чу спешит увести меня в третье помещение, там вроде как личная комнатка главгада.

В ней он, ясное дело, не живет: тут никаких удобств для постоянного проживания. Скорей, сюда он ходит привести мысли в порядок. Подумать о высоком: статусе и горе из золотых слитков, например. Или, с учетом глубинного расположения, о самых мерзких низостях, на какие только способен человек ради достижения своих целей.

Думам должны способствовать высоченные красно-коричневые колонны и деревянная резьба перил. Дерево изящной «рамкой» обрамляет вид из «окна». Здесь кончается одна гора и высится другая. Узкое пространство не пустует: деревья и кустарники тянутся к свету.