Я – Ворона

Бо Ченчен технично вклинился между этими двумя, стал подтаскивать магнитики друг к другу. Конструировать всякое — это ж рай для него на первое время, пока чего-то круче не дадут юному гению с развитым пространственным мышлением.

— Ы! — совсем не гениально быканул на бегемотика «разбиратель».

И попытался толкнуть своим бедром крепкое (еще бы, после стольки-то танцевальных репетиций) бедро Ченчена. Не на того напал, бегемотик даже не заметил.

— М! — замахнулась ручонкой (с зажатой в нею деревяшкой) «швырятельница».

Моего дружбана по башке лупить вздумала? Я метнулась вперед. Успела перехватить щуплую, неспортивную руку до столкновения древесины с черепом бегемота.

Глянула на нее, особо не сдерживая злость. Одаренные дети, как же! И не сразу поняла, что малявка не ноет, не отшатывается, даже руку не пытается вырвать. Лыба от уха до уха и застывший взгляд.

— Бить моего друга нельзя, — ровно сообщила я этому странному монстру в детском обличии. — Поняла?

«Может, слепая?» — сделала я допущение.

Но тут же отменила его: зрачки двигались, да и тянулась она перед этим к плашкам из дерева вполне целенаправленно. Это становилось любопытно. За что-то же взяли разрушительницу в класс для одаренных?

— Дети, все сюда.

Но это всё подождет, так как в восемь ноль-ноль у нас начинается завтрак. Если до начала завтрака ребенка не привели в садик, то можно уже и не спешить. В восемь часов утра ворота закрываются. Одна из двух нянь (у нас одна учительница и две ее помощницы, няни, но обращение ко всем одно — лаоши, учитель) ждет до последней минуты, пока другая показывает класс «ранним пташкам».

Клубничка, к слову, явилась почти что к завтраку. Зыркнула на меня без симпатии, и всё на том. Её усадили за другой стол, все четыре места за нашим с Ченченом столиком уже были заняты. Кем? Догадайтесь.

Нас попросили по очереди представиться. Дабы с незнакомцами не трапезничать… Или просто уже начали приучать к порядку. Фиг пойми.

Итак, пацана зовут Гао Юн. Для шкафчика юный Юн выбрал сильное «тотемное» животное — быка. Очевидно, оттого и быканул на бегемота.

Девочка-рыба — это у нас Цао Шуфан. Она себе на дверцу попросила налепить акулу. Какой славный выбор…

— Сели ровно! — внезапно прикрикнула старшая воспитательница. — Спину выпрямить. Ножки вместе. Коленки вместе. Ладони на колени.

За другим столиком никак не мог усесться щекастый мальчишка. Отставил ногу в сторону, а не так, как велела учитель. Тычок — ногой по ноге.

— Сядь ровно, — окрик. — Или не получишь свой завтрак.

Пока две нянечки споро разносят по столикам йогурты, печенье, орешки и кокосовое молочко, наша «добрая» учительница обходит весь класс.

— Плохо. Но для первого раза допустимо.

Нам позволяют выдохнуть и похрустеть печенюшками. Жую миндаль, поглядываю на надсмотр… нянечек. Мимолетно вспоминаю о цианидах, как о ядах, замечательно маскируемых присыпками из тертого миндаля.

Я, конечно, всё понимаю. Без дисциплины и послушания детьми (особенно чужими) сложно управлять. Но как-то здешние методы меня не вдохновляют.

Когда дети заканчивают с легким перекусом, дрессировка продолжается. Няни убирают посуду и крошки со столиков, а дети снова сидят ровно, как по линеечкам.

Хлоп! Ладонью по спине наклонившейся девочки.

— Прямо спину держим. Иначе не пойдем на улицу.

И тут на соседнем стуле начинает ерзать Ченчен. Мальчик с особенностями, которому непросто объяснить что-то про дисциплину — та для него что-то скучное.

«Сейчас эта мегера двинется к нам», — холодеют мои пальцы, лежащие ровно на коленках, как и велено.

Мне-то не проблема отыграть желаемое поведение. А другану влетит…

— Чен, слушай и молчи, — говорю тихонечко (если и влетит за болтовню, то мне, а не приятелю). — Это игра. Она сложная и с особыми правилами. Надо замереть на одном месте. Да, вот так, молодец. И сосчитать в уме, сколько на доске с магнитиками дощечек. На доску смотреть нельзя, ты должен вспомнить расположение каждой деревяшки.

Я знаю, что мои товарищи по играм (уже не только в песочнице) за август подтянули счет. И оба могут считать до ста — уверенно. Дальше им тяжело пока, но они стараются.

— А потом? — с горящими глазами спросил… нет, не бегемот, а юный Юн, к счастью, тоже шепотом. — Когда досчитаем?

На эту парочку я не рассчитывала, но действую по обстоятельствам.

— Из суммы вычти столько, сколько человек в классе, — импровизирую в усложнении задачки.

— А награда? — шепчет мини-акула. — Будет?

— За теми из вас, кто не научится сидеть ровно, — оповещает детишек учитель. — Мамы не придут.

Вовремя она.

— Награда, — шепчу с придыханием. — Выход из ада.

Едва ли местным деткам знакома концепция ада (в этом возрасте), но посыл от старшей они точно уловили. Мама не придет — это реально страшная угроза для малыша.

И деточки проникаются важностью решения задачи.

— Хорошо! — перехватывает инициативу одна из нянь помоложе. — А теперь все встаем. Подходим ко мне, выстраиваемся. Ты — бери мальчика спереди за край одежды. А ты — девочку спереди. И так все держимся друг за дружку. Идем-идем-идем!

«Цыпа-цыпа-цыпа», — угораю я в процессе. — «Паровозик тронулся и запыхтел: чух-чух-чух».

Цыплячий паровоз ведут на площадку для зарядки. По дороге сообщают нам, что сегодня мы будем заниматься между корпусами. А по понедельникам зарядка — на внутреннем стадионе. В понедельник мы все поем гимн страны, глядя на флаг. Кто гимн не выучил, как раз есть время на выходных. Удачно в этом году первое сентября на пятницу выпало.

Ходили мы в день тестов через внутреннюю площадку. Там много синего (видимо, цвет неба, а небо с солнышком так здорово стыкуется), много света и хорошее покрытие. Но уличная площадка в тысячу раз интереснее!

Она ни в какое сравнение не идет с той, что я помню по прошлой жизни, по тому Солнышку, что в Питере. Еще из окна стало очевидно: в местной вариации прикольно и есть, чем заняться.

На улице стройными рядами уже выстроены другие группы детсадовцев. Нам достается участок для самых маленьких. Дальше там еще куча всяких лазалок, турникетов, сетки натянуты. Есть даже низенькие баскетбольные кольца.