Я всего лишь фантом!

Поднявшись на крыльцо, увидели на двери металлическую панель с кнопками. Смирнова набрала номер квартиры и нажала вызов. В ответ тишина.

— Ну вот. Зря ехали?

— Может с консьержем поговорить?

— Других вариантов нет.

Нажали вызов привратника. Вскоре послышались шаги, дверь открылась. Возник пожилой мужичок в «форменном» пиджаке.

— Слушаю вас?

— Мы к Хоршеву из тридцать первой. Мы с работы. Он не вышел сегодня, телефон отключен. Вот хотим узнать — что с ним случилось.

Тот понимающе кивнул. — Так нет его. Уехал утром. Сдал мне ключи.

— В смысле сдал? Он куда уехал-то?

Консьерж пожал плечами.

— Да разве он скажет! Он вообще не шибко разговорчивый. Оделся по полной. На плече сумка большая. Я конечно спросил, когда ждать-то? Мне же надо знать. Сказал, что если через год не вернется, значит уже не вернется. Коммуналку оплатил на год вперед. Газ, воду отключил. Вроде проблем быть не должно. Попросил за машиной приглядывать.

Женщины растерянно переглянулись. Вот это да…

— Он что, вообще ничего сказал? Куда едет-то.

— Ну так… кое-что. Вроде как туда едет, где будет делать то, что умеет. Я не очень понял. Ну не хочет говорить, его право. Мое дело маленькое…

* * *

Машина быстро катилась по трассе. «Синие пруды» удалялись с каждой минутой и вскоре белые высотки окончательно исчезли за поворотом. Водитель уверенно вел машину к проспекту Гагарина, в самом конце которого и располагалась областная больница. Женщины молчали, задумчиво глядя в стекла. Вдруг Смирнова ожила:

— И что же он такое умеет? Да еще там, где трудовая книжка не нужна.

— Тайна, покрытая мраком. Мне кажется, он много всего умеет. Только скрывает.

— Мне тоже так кажется. Очень незаурядная личность. Я еще таких не встречала.

Минут пять ехали молча. Потом Ирина как-то безнадежно улыбнулась. — Надо было вчера ехать.

— Вот! Так и знала! Поверьте, это ничего бы не изменило. Хоршев — явно из тех, кто свои решения не меняет. Он все решил, когда заявление подписывал. И любые беседы тут бесполезны.

— Может и так.

Автомобиль сделал большой полукруг по развязке и выехал на проспект. Ирина вспомнила кое-что.

— Можно меня на Должанскую завезти? Это недалеко. С Маричевой что-то случилось. Хочу узнать. Ждать не нужно. Возможно это небыстро.

— Без проблем. — Смирнова обратилась к водителю. — Гена, заверни на Должанскую.

* * *

Дверь открылась. Лена чуть помолчала, затем повела рукой, приглашая войти.

— Пожалуйста.

Ирина мысленно ахнула. Такой она своего интерна еще не видела. Куда девалась гордая, насмешливая красавица? Которую без прически-макияжа и представить-то было сложно. Сейчас перед ней стояла понурая девушка с измученным лицом и беспорядочно распущенными волосами. Предательская синева под глазами. Одетая в майку и короткие домашние шортики, Лена выглядела как самая обычная девушка, у которой большие проблемы.

Заведующая зашла в прихожую. — Лена, что случилось?

— Да так… Вы раздевайтесь, проходите. Я закрою дверь.

— Хорошо.

Войдя в гостиную, заведующая присела на стул. Следом появилась Лена и устроилась на диване, подтянув колени и глядя вниз отрешенным взором. Ирине показалось, что это — уже знакомая сцена. Дежа вю… Ну да, конечно! Точно так же к ней вчера приходила Смирнова. Только тогда она сама сидела на диване. А та утешала. — Как все повторяется…

— Так что случилось?

Лена молчала. Затем неохотно разжала губы и чуть слышно прошептала: — Случилось… что-то.

— Ты расскажи, я пойму. Это ведь из-за вчерашнего?

— Да.

Снова молчание. Ирина решила, что не нужно торопить. Пусть сама все расскажет. Девушка в жуткой депрессии, ей нужно выговориться. Она молча ждала. Вдруг Лена заговорила:

— Про Андрея известно что-то?

— Только что от него. Со Смирновой вместе навещали. Он уехал куда-то.

— Куда?

Пожала плечами. — Никто не знает. Вроде на год. Консьерж сказал.

— Ясно. — Она качнула головой. — Я знала, что больше его не увижу.

Ирина начала кое-что понимать. Ах вон как значит…

— Он нравится тебе?

Девушка неловко скривила губы. — Думала, что ненавижу… Лишь теперь поняла.

— За что? Он тебе что-то плохое сделал?

— Нет. Плохое хотела я сделать. Поспорила с Сахно, что приглашу Андрея на свиданку. И он не откажется. А он… послал меня. Вот и завелась.

Чуть подняла руки и вновь опустила бессильно. — Только сейчас ведь дошло… какую грязь я хотела сделать. Использовать человека чтобы спор выиграть… Мне и в голову тогда не пришло. Почему? Я такая плохая? Правда?

— Нет. Ты не такая плохая. Просто не подумала. Такое с каждым бывает. Уж поверь. А отказал он… возможно потому, что заранее все знал. Может он мысли и не читает, но что-то ощутил. Мне так кажется.

Лена задумчиво кивнула. — Я тоже так думаю. Он все знал, еще до того как я рот открыла. Потому и не хотел разговаривать. Потому и не хотел…

— Когда шел по коридору… там толпа была. Все злорадные, смеются. А ведь он знал что прав! Он же отлично знал! Ирина Сергеевна, вы только представьте, что он думал! Какими же гоблинами мы все ему казались…

Она затихла, переживая. Потом продолжила:

— И я хуже всех. — Ее голос дрогнул. — Зачем я это сделала…

— Тоже не понимаю. Зачем?

— Не знаю, как вышло. Не знаю. Просто он шел какой-то своей дорогой. А я подумала, что вот сейчас он исчезнет… навсегда. И никогда в жизни обо мне даже не вспомнит. Что есть такая Лена Маричева. И вряд ли даже имя-то моё знает. Пыль какая-то. Ветерок подул и нет ее. Так обидно…

Ирина присела рядом. Да, тут совсем плохо. Еще хуже, чем у нее самой.