Я. Ты. Мы. Они

— Да ладно, я всем довольна, — успокаиваю я его, а потом осторожно добавляю. — Лучше так.

— И как это понимать?

На какое-то мгновение мне кажется, что возможно было бы лучше промолчать. Но потом сама же себя одергиваю, что это путь в никуда.

— Я паниковала только от одной мысли, что нам предстоит опять начать спать вместе.

Он отстраняется от меня и с удивлением заглядывает в мое лицо.

— Это настолько ужасно?

— Да нет. Понимаешь, я так боялась, что начну сравнивать. То, какими мы были и какими стали. Вдруг я бы нашла в тебе то, чего не было раньше? Что пришло от нее… в нашу постель.

— Сань…

— Не говори ничего. Правда. Не хочу ничего знать. Наша постель, только наша. И больше… я не хочу в нее никого пускать. Ни в разговорах, не в мыслях, никак. Это тоже мой выбор.

Он тянется к моим губам и целует их коротким быстрым поцелуем, а потом просит:

— Прости меня. Я — кретин…

— Уж я-то знаю…

Ему остается только хмыкнуть.

Мы долго лежим, просто обнимая друг друга. Пока на улице в конец не темнеет, и мир вокруг нас не погружается во мрак. Сейчас наш матрас напоминает мне остров, на котором мы укрылись от окружающей нас действительности. Но так не может продолжаться вечно, поэтому я задаю ему свой вопрос:

— Саш, ты чувствуешь облегчение?

Он отвечает не сразу, и его заминка в разы красноречивей всех возможных слов.

— Нет.

— И я нет. Что ж мы такие с ним замороченные?

Я встаю с нашей импровизированной кровати.

— Ты куда? — удивляется Сашка.

— Домой. Дети же…

— Думаю, что они тебя не потеряют, — с иронией в голосе сообщает он. — Они все понимают.

— Вот именно, что все. Мне же им потом с утра в глаза смотреть и пояснять, где была мама.

— У папы.

— У папы, — передразниваю я Сашу, собирая по полу разбросанную одежду. — И чем они там занимались?

— Чем надо, тем и занимались, — в этот момент у него очень самодовольный вид.

— Ты не выносим, — закатываю я глаза и кидаю футболку в Сашкину голову. Он легко от нее уворачивается.

Прошу показать, где находится ванная комната, и иду в указанном направлении с ворохом одежды в руках. В коридоре горит тусклый свет, который не дает мне заблудиться в незнакомой квартире. Уже сейчас понимаю, какая она большая и просторная. Должно быть, места здесь хватит всем. Но эти мысли мне не нравятся. Будто я примериваюсь и оцениваю. Если расценивать все буквально, то можно подумать, что я продалась… за жилплощадь.

Господи, почему мне надо обязательно о чем-то думать, в чем-то сомневаться, накручивать себя. Нет, чтобы просто идти и наслаждаться моментом, отдаваясь на откуп своим ощущениям. Чувствовать, как слегка покалывает кожу на лице, шеи и груди от мужской бороды. Думать о приятной усталости в ногах и легкой боли в бедрах. О распухших губах и обнаженном мужчине, с которым мы только что творили всякие непотребства. Так нет же, иду и гружусь непонятно от чего.

Хватит, хватит уже изводить себя. Я даже ванную толком не разглядываю. Быстро ныряю в душевую кабину под горячие струи воды.

Вот почему так. Его нет — я парюсь. Он есть — я опять парюсь. Как же я хочу, чтобы все было просто и легко. Хочу облегчения!

В ванной нет полотенец, поэтому приходится надевать одежду на влажное тело.

Саша обнаруживается в коридоре, одетый в джинсы и флисовую рубашку, с упоением жующий банан.

— Хочешь? — протягивает он мне уже надкушенный фрукт. На что отрицательно мотаю головой.

— Оголодал?

— Это от стресса, — с хитрым видом поясняет он. Смотрю на него с недоверием. Приходится дальше продолжать мысль. — Нет, ну правда. Одно только твое присутствие рядом заставляет кровь бежать быстрее по венам. Я когда в юности приходил от тебя, жрал как не в себя. Мать всегда безошибочно понимала от куда я пришел.

— А потом куда что делось?

— Потом ты стала моей, — довольно подводит он итог.

— И можно было не нервничать?

Неопределенно пожимает плечами, отправляя сразу половину банану в рот.

Я начинаю обуваться и только сейчас замечаю, что Саша тоже уже стоит обутым в ботинки.

— А ты куда?

— Как это куда? — дожевывая удивляется он. — Тебя провожать. Или ты думала, что я тебя одну в ночь отправлю?

Теперь моя очередь пожимать плечами. Правда, жевать мне нечего, поэтому и спрятаться от Сашиного пристального взгляда у меня не получается.

— Да тут недалеко, вроде как…

Чернов недовольно морщится.

— Ты когда уже начнешь думать о своей безопасности? Сань, не все в этой жизни надо на себе тащить. Учись принимать заботу о себе как должное.

— Какая безопасность, от чего? Саш, я в школе местной работаю. Вся местная гопота — мои ученики, — предпринимаю я слабую попытку сопротивления.

На это он ничего не отвечает. Видимо считает, что бессмысленно спорить с моей глупостью. Поднимает с пола мою верхнюю одежду, которая аккуратной стопкой лежала у стены рядом с его курткой. И когда только успел, я ж не так долго была в душе.

На улице уже совсем ночь. Даже гирлянды, которые освещали мне путь сюда, не спасают от темноты. А еще дует ветер, не то чтобы сильно холодный, но точно неприятный. Саша предлагает ехать на машине, но я отказываюсь, хочется проветрить голову.

Какое-то время мы просто идем молча, пока мою любопытство не берет вверх.

— Ты, правда, ушел с работы?

— Да, продал Вите свою долю, раскидал клиентов. Дела по-максимуму закрыл, осталась кое-какая текучка, но я отсюда добиваю.

Очень внимательно вслушиваюсь в его голос, ища в них хоть какие-то нотки грусти или сожаления. Но Сашка говорит просто, словно рассказывая мне о чем-то повседневном.

— Не жалеешь? — все-таки уточняю я.

— Да нет, скучаю немного, но пока ничего криминального. Может еще просто не до конца осознал. Но вы в любом случае важнее.

— Ты так легко об этом говоришь?! — возмущаюсь я. И Саша это слышит. Поэтому берет меня за руку и останавливает, поворачивая к себе.

— Что не так?

— Все так. Честно. Просто ты так любил свою работу, фирму эту, дела. Это же было прям твое. И получается, что я тебя лишаю всего этого.

Сашка весело ухмыляется.

— У тебя интересная позиция на все. Когда ты детей от меня увозила, ты меня их не лишала. Зато когда я сам принимаю решение насчет работы, тут-то и открываются все твои злодеяния. Работаю много — плохо, не работаю — еще хуже.

— Не издевайся, — морщусь я. — Но ведь все равно получается так, что ты ставишь крест на своей карьере из-за… моих решений?

Он устало вздыхает.

— Во-первых, никто не ставит крест. Всегда можно здесь что-то придумать. Во-вторых, не переживай, я найду способ заработать деньги для вас.