Я. Ты. Мы. Они

Мотаю головой и опять морщусь от неприятного гудения. Всё-таки похмелье.

Уже в самом здание аэропорта узнаю, что Московский рейс задерживается как минимум на час. Неблагоприятные метиоусловия, что б их. Иду в туалет, в зеркале отражается моя помятая и небритая физиономия. Умываюсь холодной водой, но настроение от этого не улучшается. Не то чтобы оно было плохим, но как всякие мысли продолжают лезть в моё сознание, я чувствовал.

Удобно устроившись в местной кофейне, быстренько раскидал парочку рабочих вопросов. Вообще-то с некоторых пор у нас дома было под запретом работать в выходные, только если уж совсем земля под ногами не горит. Но, во-первых, я сейчас не дома, во-вторых, Саня меня сама отправила сюда. Вот и буду тихо протестовать за кружкой невкусного кофе.

Потом, правда, не выдержал, и позвонил домой.

– Встретились? – сразу же с хода интересуется жена.

– Неа, рейс задерживается.

Саня выжидающе замолкает, правильно оценив мой ехидный тон.

– Чего молчишь? Я надеюсь, что тебе там стыдно. Выгнать единственного мужа в снегопад.

– Если скажу, что стыдно, ты успокоишься? – мягко говорит Саня, явно улыбаясь на том конце трубки.

– Не успокоюсь, буду до конца столетия тебя это припоминать. Между прочим, им ещё час лететь.

– Сашка, ты бухтишь как старый дед!

Вот язва! Шутки насчёт моего возраста в последний месяц были очень популярны в нашем доме.

– Издевайся, издевайся. Посмотрю я на тебя в следующем году.

– И не надейся, мои тридцать девять в следующем году всё равно будут меркнуть перед твоими сорока! – самодовольно хвастает супруга.

– Тогда мне может быть уже сейчас подумать о разводе? – прибегаю я к излюбленной шутке.

– Подумай, - легко соглашается Саня. А потом мстительно добавляет. – Я тебе детей оставлю, а сама возьму кошку и отправлюсь куда-нибудь в тёплые страны на курорт.

– Боюсь спросить, как надолго тебя хватит.

– Ну, пара недель у меня в запасе есть…

Оба довольно смеёмся. А потом Саня уже более серьёзным голосом спрашивает:

– У тебя всё в порядке? Нормально доехал?

– Да, только дороги нечищеные, а так терпимо.

– А что с голосом? – интересуется моя всевидящая жена.

Немного мнусь, не хочется её грузить. А потом думаю, что наоборот, своим молчанием ещё больше её напрягу. Кто знает, что она там себе напридумывает.

– Мысли всякие непонятные в голову лезут.

– Хочешь об этом поговорить?

– Пока нет. Ты мне лучше расскажи, что там дома сейчас.

– О! Дома всё интересно, - не споря со мной, Саня переключается на другую тему. – Девочки проснулись и теперь докапываются до Дамира, который, как ты понимаешь, не совсем расположен к общению. Кир очень активно над этим угорает, и уже подкидывает пятнадцатую идею для девчонок, как можно ещё пристать к Даму.

– Садисты! – сочувствую я старшему ребёнку. Тьфу. Опять. Этот же тоже уже не ребёнок.

– Это в тебе солидарность говорит, - ехидно замечает она. – Если б вы вчера не вместе пили, ты бы присоединился к этой экзекуции.

– А Ромка приехал? – увиливаю я от продолжения темы.

– Полчаса как. Отсыпается теперь, не реагируя ни на какие звуки.

– Не сказал, где был?

– Саша, ну где в его возрасте можно пропадать всю ночь? Дела сердечные, - с намёком поясняет Саня.

– Надеюсь, он там по девочкам бегал, а не по… мальчикам, - подколки по поводу ориентации сына были излюбленным занятием нашей семьи. Одно время я реально напрягался из-за проколотого уха и крашенных волос.

– Да у Соньки он был, у Соньки… Опять весь загруженный пришёл. И когда они уже успокоятся? С восьмого класса нервы друг другу трепят, - печально вздыхает она.

– Всего лишь пять лет, - хмыкаю я. – Люди вон двадцатилетия мозги себе выносят.

– ЭЭэээ, ты сейчас на что намекаешь? – наигранно обижается жена.

– Лишь только на то, что всё с ними в порядке будет. Молодые, горячие. Они же видятся три раза в год, пока он в своём Питере торчит. Так что они в моменты встреч сразу на несколько месяцев вперёд отрываются.

– Нет в тебе сострадания!

– Нету, - соглашаюсь я и зеваю. – Сань, лучше скажи, мне что-нибудь хорошее.

Саня задумывается, а потом нежным голосом просит меня:

– Возвращайтесь скорее, мы скучаем.

Можно подумать, что я не час назад из дому выехал. А как минимум неделю.

– Сань…

– Нет, правда, Хочу, чтобы мы уже всем составом поскорее в одном месте собрались.

– Скоро будем, - серьёзным голосом обещаю я ей.

– Люблю тебя.

– И я.

Эпилог 2

От разговора с Саней становится как-то совсем тепло на душе. Сознание рисует живые картины домашнего беспредела, устроенного детьми. Аж, самому улыбаться хочется. Дети.

Кто бы мог подумать, что всё обернётся именно так. Шестеро – это много или мало?

В детстве мне наша семья-то казалась огромной: родители, брат, Алёнка и я. Это было нормально, привычно и естественно. Мы были достаточно дружной семьей, обсуждали проблемы, поддерживали друг друга. Мой брат Стас вообще был моим идеалом и эталоном.

Но хотел ли я чего-то подобного для себя?

Вообще-то, я никогда не задумывался о детях. Но кто задумывается о них в шестнадцать? Разве только в том ключе, не дай Бог залететь.

У нас вышло иначе. Все нормальные люди стоят перед выбором рожать или нет, у нас выбора не было. Просто пошли против здравого смысла. До сих пор, когда вспоминаю то утро в больнице, когда привёз Саню на аборт, желудок сводит спазмами. Потому что не могу себе представить, как это жить без Стаса.

Когда он родился, то это было так невероятно. Абсолютно новый человечек, который буквально пришёл из неоткуда. Я тогда себя если не Богом, то уж кем-то определённо всемогущим почувствовал. От того, что мы с Саней сами того не ведая, сотворили такое чудо.

Знакомые тогда лишь крутили пальцем у виска: «Дурак, чему ты радуешься. В какую кабалу себя ввязал в семнадцать». А мне оставалось только хмыкать и разводить руками, они же не понимали, что я в тот момент приобрёл.

Смотрел на Стаса и думал, что вот он, смысл моего существования. До одури похожие как внешне, так и внутренне. Даже я это понимаю, хотя долго в нём искал Санины черты. Оба эмоциональные, вспыльчивые и скорые на решения. Хотя с годами он стал меняться, и я надеюсь на то же самое относительно себя.