Я. Ты. Мы. Они

Вообще, вариантов той самой эпичной фразы у меня было много, и каждая казалась мне лучше другой. А еще я тренировалась мстительно улыбаться, необходимо было быть на высоте, что б уж наверняка.

Очень хотелось с кем-нибудь поделиться. Думала позвонить Ленке, уж она бы точно поддержала мой яростный настрой… но вот план бы не одобрила. Наверное, сказала бы, что я не такая, что я не должна предавать себя ради мести, уподобляться непонятно кому… В общем, как можно догадаться, это совсем не Ленкины доводы, а мои собственные. Не раз прокручивала в голове диалог с подругой, и каждый раз награждала себя новыми эпитетами. Но. Я устала быть правильной, податливой, ждущей. Из этого и так, ничего хорошего не вышло. Теперь буду злой и эгоистичной. Почему я должна думать о ком-то еще, помимо себя и детей?

Дети. Собственно, это был единственный весомый довод против. Если я в конец разорву все с Сашей, да еще и в такой форме, то как же я смогу дальше воспитывать их вместе с ним? Нам же надо будет как-то общаться, договариваться, совмещать все это. А потом просто решила забить. Он при любом раскладе останется их отцом, и чтобы я не вытворила, их это не должно коснуться. Общению их мешать не буду, но и в доме своем тоже видеть не хочу.

Решено.

Самым сложным оказалось дождаться его прилета в город. Всего лишь какие-то два дня, а меня прям припекало. Мне надо было уже сейчас. Накануне мы договорились встретиться в центре города, я специально просила, чтобы не дома. Хватит с нашей маленькой квартиры ненужных воспоминаний. Но вылет рейса сильно задержали, поэтому написала ему, что сама приеду к нему в гостиницу. Родители все еще не пускали Сашу в отчий дом. И это вызывало во мне достаточно приятную волну злорадства.

Девочек отправила к свекрам. А папу попросила устроить мальчикам «мужской вечер», поэтому они собрались на футбол. Не знаю, что усмотрел во мне папа перед выходом, но, выпроводив детей за дверь, задержался со мной в коридоре, чмокнул меня в лоб и попросил:

— Шурка, только дров не наломай.

Что на это ответить я не знала, но папа и не ждал.

У меня еще оставалась парочка часов, чтобы привести себя в порядок. Я осмотрела свой гардероб. Первый пункт плана звучал как «Соблазнить».

Если честно, никогда этим не занималась. Все происходило как-то само по себе.

У меня были платья для «выхода в свет». Для тех случаев, когда нас приглашали на праздники или деловые ужины, когда это требовалось по Сашиной работе, ну или там выход в театр. В общем, те случаи, когда нужно было быть красивой и… официальной. Впрочем, платья свои я оставила в Москве, здесь-то они мне были не нужны.

Была парочка костюмов для посещения родительских собраний, и всяких других инстанций, но они были призваны создавать образ приличной матери семейства. Тоже не вариант.

Дальше шла повседневная одежда — дорогая и качественная, а еще сплошь удобная, для того, чтобы решать миллион бытовых вещей из повседневной жизни.

Правда, с красивым и сексуальным бельем проблем не было. Этого добра у меня было навалом. Но оно нужно было на этапе «Трахнуть». Ведь Чернова еще нужно затащить в постель. И вот тут засада. С этим-то никогда проблем не было. Кто-то из нас всегда с готовностью отзывался на желания и настроения другого. Порой даже было сложно сказать, кто был инициатором. Просто это было и все.

Блин… Какие-то мы стабильные стали!

В итоге плюнула на все. Раньше проблем же не было, значит и сейчас пройдет. Внутренний голос, правда, противненько шептал про то, что блондинка же его чем-то соблазнила… Но его я быстро заткнула. Зато у меня опыта больше… подумаешь, что в годах. Голос и тут проснулся: «Сомнительный какой-то довод». Но и тут я смогла его вполне неплохо проигнорировать.

Надела в итоге рубашку, которая была слегка тесновата, зато идеально подчеркивала грудь. А еще в ней можно было расстегнуть пару верхних пуговиц… Ладно, рубашка была настолько мне тесна, что пуговица в районе груди просто не желала застегивать. Зато вон, лифчик красивый, черный и кружевной. На ноги натянула джинсы скини. Хорошо, хоть застегивались они на мне не так как в клипе про лабутены.

На ноги нашлись вполне красивые босоножки на высокой танкетке, которые непонятно как изначально попали в мой чемодан. Я видимо закидывала в него все, что попало под руку. Краситься сильно не стала, лишь сделала пару акцентов на глазах, да губы подкрасила. Волосы оставила распущенными и слегка лохматыми. Сашка их очень любил.

Когда пришла смс, о том, что он приземлился и получает багаж, я уже выходила из подъезда к подъехавшему такси.

Значит, обратный отсчет пошел.

В такси старалась ни о чем не думать, боясь растерять всю свою решимость. Заткнула уши наушниками и слушала музыку. Немного трагичности мне сегодня не помешает.

Саша выбрал гостиницу, в которой мы всегда останавливались, когда приезжали в гости к родителям. Чтобы никого не обижать своим вниманием или невниманием, никогда не жили ни у кого из родителей. Еще хотелось сохранять свою самостоятельность. А теперь вот, только и делаю, что перекидываю детей с одних плеч, на другие. Но сегодня мы не об этом. Простите, дети, но маме сегодня нужна свободная голова.

На ресепшене меня встречают безупречной улыбкой и безукоризненными манерами. Правда, к Саше не хотят сразу пускать, даже, когда я всем упорно объясняю, что я его жена. Хотя это логично. Наверное, в стенах каждого отеля происходила ни одна некрасивая сцена с участием вдруг появившейся в поисках неверного мужа жены. Ну или наоборот, мужа в поисках загулявшей супруги.

Девочка- Администратор звонит Сашке в номер и тот дает согласие, чтобы меня пропустили. Вообще-то даже обидно, пусть он и знал, что я еду, но хотелось хоть какого-то эффекта неожиданности. А так… «Александр Дмитриевич, ваша жена поднимается… Можете начинать прятать любовниц по углам».

Интересно, а если бы в доме, где была наша московская квартира, имелась бы вот такая девочка-администратор, я бы узнала об олененке? Или так и ходила в неведеньи, пока Саша не решил бы от нас уйти. И вообще, ушел бы он? Или так и жил своей тайной и подпольной жизнью? Вопросы ответы на которые мне уже не узнать.

Такие мысли крутятся в моей голове, пока лифт поднимает меня на шестой этаж.

Длинный коридор, множество дверей. А ведь скорее всего за каждой из них вершится своя судьба. Радостная или трагичная. Хотя мне почему-то кажется, что в гостиничных номерах случаются исключительно невеселые истории. Вот кажется и нашей истории вышел срок.

Я стою перед дверью Сашиного номера и чувствую, как вся моя уверенность подобно песку убегает сквозь пальцы. Даже в кулак их сжимаю, чтобы хоть что-то осталось. Поэтому в дверь я стучу как-то больно уж агрессивно, кулаком.

Саша открывает дверь почти сразу же, а вот что дальше делать не знает… Пытается пропустить в номер, но при этом впивается в меня взгляд и замирает. Видимо не зря я старалась.

Я тоже его разглядываю. Как всегда высокий и взъерошенный. Чтобы мы не делали с его волосами, они у него всегда торчат с определенной долей лохматости. Сказывается привычка в минуты волнения запускать в них пальцы. Сегодня он выглядит крайне уставшим — под глазами залегли темные круги, обычная бледность приняла какой-то нездоровый оттенок, да и небритый он, причем даже не день, и не два. Я проболела больше недели, наверное, столько же и не брился.