Я. Ты. Мы. Они

Он одет в брюки и белую рубашку, вытащенную из-за пояса брюк. Видимо самолет был сразу после работы.

Его взгляд скользит по мне, замедляясь там где надо мне — на волосах, вырезе рубашки, ногах. Но останавливается он все-таки на моих глазах. Не мог грудь выбрать? Зря я, что ли, мучаюсь в этой рубашке, в ней же дышать нормально вообще не вариант.

— Отомри, — говорю я. Смотрение глаза в глаза становится каким-то давящим. Он все же отходит в сторону, и я прохожу мимо него в номер.

Звук захлопнувшейся двери напоминает мне о том, что пути назад уже нет. Обратный отсчет идет полным ходом.

— Здравствуй, — осторожно начинает Саша. — Извини, только приехал, даже переодеться еще не успел. Подождешь немного? Потом сходим поужинаем куда-нибудь. Ну или сюда закажем.

Слушаю его вполуха, разглядывая номер. Мне физически необходимо оценить пространство, прочувствовать мое поле боевых действия.

— Сань?

— А? — возвращаюсь я к реальности.

— Спрашиваю, выпить хочешь? Тут неплохой мини-бар.

Выпить? Выпить хорошо. Правда, тут же в голову всплывают слова Ромы, что пьющая мать — позор семейства. Так нет, стоп. Рома, пожалуйста, оставайся сегодня на футболе.

— Да, давай.

— Вино?

— Лучше что-нибудь покрепче. Виски есть?

Чернов удивленно вскидывает бровь. Но никак не комментирует мой выбор, должно быть, списывает на мое волнение. Долго рассматривает содержимое небольшого холодильника, скрытого в одном из шкафов.

— Здесь льда нет. Колой разбавлять?

— Чистый налей.

— Ты напиться что ли хочешь? — недовольно спрашивает он.

— Думаешь надо? — с вызовом парирую я.

Он наливает мне золотистой жидкости, ровно на один палец.

— Эй, не жадничай, давай, двойной хотя бы.

Чернов скрипит зубами, но наливает. Ой, можно подумать, что себе он меньше нальет. Но себе он вообще не наливает. Ну вот, буду, значит, пить в одного. Саша протягивает мне стакан, правда, крайне раздраженно. Раньше он не имел ничего против, когда я выпивала. Правда, это было в основном по праздникам и в умеренных количествах. Последний раз не в счет.

Забираю стакан, при этом касаюсь его пальцев. В книгах обычно описывают такие моменты как раскат грома, молнии, бег тока по коже… Ничего подобного, только ощущение нелепости происходящего. Мне точно надо выпить.

Саша удаляется в сторону ванной, а я одним глотком проглатываю свой виски, который горячим сгустком падает мне в желудок.

Ну вот, пока что у меня получается только раздражать Сашу. Интересно, насколько это соответствует этапу «Соблазнение»? Пока как-то не очень. И что мне делать? Устроить стриптиз? Упасть на кровать в соблазнительной позе? Раздеться? Нет, ну как же это все унизительно. От греха подальше убираю бутылку с виски на место, мне нужна моя светлая и циничная голова. А не пьяная и неадекватная.

Его нет слишком долго, а я нервно наворачиваю круги по номеру. Ну вот, теперь я загнала его в ванную. Тоже что ли измором начать брать?

— Чернов, я сейчас усну! — зачем-то кричу я.

Сашка тут же появляется из своего укрытия. В одежде его ничего не изменилось, значит, на самом деле прятался.

— Закончила свою пьянку? — зло спрашивает он.

— Какую пьянку? Ты чего начинаешь? — правда, не понимаю, чего он так завелся. Приступов алкоголизма за мной уж точно никогда не наблюдалась.

— А что это сейчас было?

— Ты сам предложил.

— Вино. Я предложил вино… Чтобы снять напряжение. А ты. Виски, — он говорит обрывисто, выдавливая каждое слово из себя. — Сань, неужели тебе настолько в тягость мое присутствие?

Последняя фраза выходит какой-то несчастной.

— Да нет… — и сама не знаю, вру я сейчас или нет.

— Тогда еще раз, что это было?

Кажется, раздражение придает ему сил, потому что он больше не выглядит таким уставшим, как в самом начале. Глаза горят искренним негодованием. Даже щетина на щеках, больше не кажется, признаком запущенности. Скорее… брутальности? Возможно, алкоголь дошел до моих мозгов, потому что вдруг до безумия хочется коснуться его щетины.

Собственно это я и делаю. В два шага преодолеваю расстояние между нами и протягиваю руку к его лицу. Провожу пальцами по щеке, сначала неловко, все время думаю о том, что лишь бы руки не задрожали.

Мне нравится, как его жесткая щетина покалывает подушечки моих пальцев. Саша замирает, не понимая, что я от него хочу. А я уже более уверенно очерчиваю его подбородок, скулы. А потом касаюсь его губ. Он даже дергается. Но я наклоняюсь к его лицу и прошу:

— Поцелуй меня.

Чернов медлит, но при этом с жадностью смотрит на мои губы.

— Саш, поцелуй меня… пожалуйста.

И он целует. Правда, я ждала чего-то более злого и напористого. Но его прикосновения почти невесомы. Его губы касаются меня еле-еле, скорее он просто лбом и носом утыкается в меня. Это безумно похоже на нежность.

Только не нежность, только не она.

В голове опять проскакивает жестокое: «трахаться». Да-да, я здесь за этим. Мысли подстегивают меня, и я сама впиваюсь в него губами. Как-то совсем отчаянно, и ни разу не элегантно. Закидываю руки ему на голову, из-за моих босоножек мы одного роста… И я даже не знаю, как это влияет на нас, возможно, отсутствие разницы в росте в конец стирает вопрос о том, кто тут главный. Ответ — никто. Но меня это не устраивает.

Сильнее прижимаюсь к нему, проникая языком в его рот. Сашка все еще стоит истуканом, а потом вообще пытается отстраниться от меня, отворачивая голову.

— Сань, что…

— Заткнись, — прошу я.

И тут уже у него срывает крышу. Теперь он притягивает меня к себе, и полностью завладевает моими губами. Мы целуемся жадно, сильно, нам обоим не хватает воздуха, но этого никто не замечает. Не менее жадные руки шарят по моему телу, а мои с силой хватают его за волосы. Ему это нравится, и Сашин хриплый стон улетает куда-то в меня. А может быть, это была я…

Закидываю свою ногу Саше на бедро, и он, повинуясь своим инстинктам, хватает меня за ягодицы, рывком поднимая меня на себя. Я обхватываю его второй ногой, скрестив их вместе. Но из-за нашего роста, оба же длинные, он чуть не теряет равновесие, поэтому за несколько шатающихся шагов он добирается до широкой гостиничной кровати и падает на нее, подминая меня под себя. Больно ли мне? А хрен его знает. Сейчас это не важно. Сейчас важно лишь только то, что я, наконец-то, чувствую его, горячего и страстного. Ощущаю, как его мышцы напрягаются под рубашкой от моих прикосновений. Рубашка! К черту ее. Пальцы меня не слушаются, поэтому я просто тяну ее в разные стороны. И это помогает, потому что под моими ладонями его обжигающая кожа.