Я. Ты. Мы. Они

— Давай поспим, пока кто-нибудь не приперся?

— Всецело за! — соглашается сын и тут же отворачивается от меня на бок. Но это не надолго. Как только уснет, сразу примет форму звезды.

— Ром, а почему ты все время ко мне спать приходишь? Тебе же не нравится, когда кто-то посторонний в твоем пространстве.

— Ну, во-первых, ты мне не посторонняя.

Ну что ж, хоть на этом спасибо.

— А, во-вторых… Я называю это свободное неодиночество.

— Это как?

— А так, что даже мне такому прекрасному и идеальному грустно и одиноко бывает. Даже к людям иногда тянем. Но своей свободой я жертвовать не готов. Поэтому я лучше с тобой побуду, что б одиноко не было… тебе.

О, как! Свободное неодиночество. Кажется, это то, что мне сегодня нужно. Буду с людьми, выйду из своей социальной изоляции, но и свободой своей жертвовать не стану.

— Мать, спи уже, пожалуйста. А то думаешь слишком громко!

Вот же свин! Свой и любимый. Но свин.

Именно с такими мыслями я, наконец, засыпаю.

В середине июля Саша улетел с детьми на Кипр. Мы с ним так и не виделись. Даже не разговаривали, обо всем договорились через мессенджер. В Москву банда улетала вместе с Надеждой Викторовной и Дмитрием Александровичем. Тут я была более или менее спокойна. Но вот дальше начиналась засада, ибо свекры оставались в Москве, а Чернов летел на отдых с детьми один. И это меня пугало безумно.

Один Саша, шестеро детей, в другой стране, на море, где толпы незнакомых людей.

Я разрывалась между желаниями последовать за ними или вообще запереть всех дома. Было сложно отпустить их от себя, вот так всех разом. Еще и положиться на Сашу.

В ночь перед отъездом, буквально била себя по рукам, чтобы не начать писать Чернову список с ценными указаниями, что и как там делать. Пару раз порывалась надавать советов Стасу с Дамиром, но потом плюнула на все и лишь попросила приглядывать за девочками, чтобы не потерялись.

Как это неприятно признавать, но Саша оказался прав, я привыкла все решать сама, и полагаться тоже только на себя. Придется учиться доверять ему хотя бы как отцу своих детей.

Они улетели. А я осталась одна с собакой, кошкой и хомяками, которых к тому моменту оказалось уже пятеро. Кто ж знал, что Бантик — это девочка?

Первый день тупо проспала. На второй устроила генеральную уборку. Потом окончательно заскучав, поплелась оформляться на работу в школу, пробегала по врачам, надо было пройти медицинскую комиссию. Села изучать методическую литературу, да учебные программы. Лазила по форумам, знакомилась с опытом коллег, пугалась тех ужасов, которые творят дети на уроках. А потом вспоминала свою банду, и убеждала себя, что я готова ко всему. Пыталась свыкнуться с мыслью, что я теперь учитель, молодой специалист слегка за тридцать, блин.

Дети писали каждый день, слали счастливые фоточки и смешные голосовые сообщения, через день клялись, что скучают, наигранно страдая, что меня нет с ними.

И ни слова от Саши.

За неделю до возвращения моего семейства, прилетела Кудякова. Без предупреждения, зато с огромным чемоданом и бутылкой Мартини.

— Ленка, я так сопьюсь! У меня уже сложилась плохая традиция, пить со всеми с кем только можно за мой сломанный брак, — печально сетую я, наблюдая за тем, как подруга разливает алкоголь по бокалам.

— И что, много пила?

— Два раза: с Анютой по приезду, потом с Надеждой Викторовной и Аленкой вообще напились. — Да, Саня, ты однозначно самый заправский алкаш среди всех моих знакомых.

— Смейся-смейся… А! Еще виски пила у Чернова в гостинице!

— Ужас! Это же полнейшее дно! — издевается надо мной Ленка. — Расслабься ты уже. У твоих отпуск? Вот и у тебя тоже. Иногда можно.

— Не могу.

— Оно и видно, — обреченно вздыхает Кудякова.

Но Мартини я пью. Под него как-то легче рассказывать все то, что с нами произошло за это время. Вообще, рассказ мой звучит как-то странно. Местами весело и саркастично, даже на пореветь ни разу не потянуло. В конец смирилась что ли?

— Мда, Чернова. Довела-таки мужика? — пьяно замечает Лена.

— Довела, — ничуть не трезвее соглашаюсь я.

И это уже смешно и почти не больно.

— И что делать теперь будешь?

— Жить буду! — меня чего-то тянет на пафосные лозунги.

— А как жить?

— Хорошо!

Лене остается только вздыхать.

— А более конкретно можно?

— Работать пойду. Детей воспитывать буду… Хомячков пристрою куда-нибудь, а то они, гады, плодятся.

— Уууууууу, как скучно, — тянет подруга.

А я недовольно свожу брови.

— А как надо?

— Неправильно поставленный вопрос. Сань, в этом вся твоя проблема. Ты делаешь как надо, а нужно так, как хочется тебе.

Непонимающе смотрю на Кудякову.

— Это как?

— Смотри. Ты Сашку отбрить то, отбрила. А дальше мечешься, между тем как надо, как правильно и между тем, чего ты хочешь. Конфликт мозгов и чувств.

— Лен, вот скажи, а можно вообще измену простить? Ну, принять это? Научиться ему опять доверять?

— Опять неправильный вопрос. Можно все, стоит только захотеть. Разберись ты сначала со своими желаниями.

Я лишь руками развожу. Потому что хочу я Сашу. Хочу, но не могу.

— Санька, да как ты не поймешь. Нет тут правильного ответа. Хочешь — прощай, хочешь — не прощай. Хочешь — ищи себе нового мужика. Или не ищи.

— Ты как Дамир сейчас говоришь.

— Дамир тебя отправил мужика искать?! — округлив глаза, удивляется Ленка.

— Да нет же, он сказал, что если хочешь быть счастливым, то просто будь им. Или что-то в этом роде.

— Боже мой, какая прелесть! Не зря я столько сил в этого ребенка вложила!

— Ты?! А мне казалось, что это мы с ним живем.

— А кто по-твоему все устроил? То-то же. Это же одно из моих самых гениальных решений.

И ведь не поспоришь.

На следующий день Кудякова тащит меня по магазинам.

— Саня, кто мы такие, чтобы нарушать главный механизм излечения от неверных мужчин, выработанный до нас миллионами обманутых женщин? Да и Чернова мы с тобой побить сейчас не можем, так хоть банковский счет его подчистим.

И мы подчистили, основательно так. Сначала просто бродили по торговому центру, а потом я все же вспомнила, что я теперь училка, и надо бы выглядеть соответствующе. Не пойду же я в школу в джинах? Дресс-код и все такое.

Лена согласилась. Правда, представления о том, как должен выглядеть современный учитель у нас разошлись. А настаивала на приличности, Лена — на стильности. Стоит говорить, кто в итоге победил?

Впрочем, мне понравилось. В салон мы нашли там же.

— Обрезаем и выпрямляем? — спросила мастер, рассматривая мои длинные вьющиеся волосы, правильно оценив мое состояние.

— Угу, — хором заявили мы с Леной.

В итоге домой я приехала с кучей пакетов и коробок и новой прической. Долго всматривалась в зеркало и сама себе казалась чужой — обратное каре, прямые и блестящие волосы, даже оттенок стал другим. Всегда темные волосы теперь отливали рыжим, не таким ярким как у Лены, но все равно казался чем-то инородным.