Я. Ты. Мы. Они

Парни тоже живут в предчувствие учебного года на новом месте. Они уже неплохо пообтесались в близлежащих окрестностях, нашли знакомых. Теперь каждый вечер пропадают где-то в больших и шумных компаниях. Я вроде как спокойна, но Стаса на всякий случай обнюхиваю каждый вечер. Ну как обнюхиваю. Чтобы уж совсем не палиться, просто смотрю на Рому, морщится он рядом со Стасом или нет.

Стас стал своим в новой команде, даже как-то с футболом раздумал завязывать. Может быть, все дело в том, что здесь никто из него не пытался слепить профессионального футболиста, и он просто мог играть в свое удовольствие.

Дамир пересмотрел свое благородство и стал зажигать в спаррингах. Правда и прессовать его стали сильнее, уже пару раз приходит то с подбитым глазом, то с рассеченной бровью, зато спокойный и умиротворенный.

Кир бросил робототехнику и уговорил меня пойти на станцию юннатов. Все-таки живое ему оказалось ближе бездушной техники.

Девочки готовятся к театральным подмосткам и требуют от меня поход на вокал.

Рома, тоже заскучав, собрался на курсы английского. Не то что бы ему это сильно надо было, язык из всех ребят он знал лучше всех, тот ему с рождения легко давался.

Как педагог, коим я являлась очень глубоко в душе, я с самого детства пыталась приучать детей к любви к другим культурам и разным языкам. Иногда получалось. Так что у меня даже близняшки лет так с 4-х знали какие-то базовые фразы на английском. А чем еще было заняться маме в вечном декрете?

Окончательно устроилась в школу. На педсовете в августе меня познакомили с коллективом. Упросила Галину Петровну, чтобы та представила меня как Быстрицкую, обосновав это нежеланием того, чтобы мальчишки росли учительскими сынками. А сама долго гадала связано ли это как-то с Сашей или нет.

В школе было много учителей, которых здесь еще не было семнадцать лет назад. А те, кто был в курсе моих тогдашних приключений, на удивление очень радушно меня встретили. Особенно Вера Андреевна, которая теперь была руководителем методического объединения иностранных языков. Она стала взрослее, солидней, но все такой же теплой и радушной.

Всего нас было четыре иностранца в школе: Вера Андреева («Зови меня теперь просто Верой»), Лариса Петровна (бойкая старушка, преподававшая здесь еще во времена моей мамы), Инка (вообще-то Инна Алексеевна, но она была на пару лет меня младше и порой вела себя как сущее дитя) и я.

Распределяли часы. Я надеялась на начальную школу, но та оказалась в вечных владениях Ларисы Петровны. Просто Вера забрала себе все неделящиеся классы и старшеклассников. Нам с Инной досталось работать в паре, взяли все классы, которые делились на подгруппы. В итоге вышла мешанина с пятого по восьмой. Правда, удалось все обстряпать так, что ни Кир, ни Рома ко мне не попали.

Чем ближе надвигалось на нас Первое сентября, тем больший мандраж у меня начинался. И это было хорошо, не было времени думать о чем-либо другом.

А 31-го августа к нам в дверь позвонил курьер с огромным букетом розовых роз. В том кто отправитель сомневаться не приходилось. Долго не решалась открыть открытку, вложенную в середину цветов. За лето это был уже второй букет от Саши. Один пришел мне в июле на день рождения Стаса, дети тогда отдыхали на Кипре. Было приятно, что Саша позаботился об этом заранее. Но те цветы все равно воспринимались как что-то дежурное, благодарность за старшего сына.

Этот букет ставил меня в тупик тем, что он был только для меня и обо мне. «У тебя получится. Ты можешь все, я знаю точно! Саша», — размашистым почерком сообщала мне открытка.

Можно ли считать, что он принял мое желание работать? Или же это попытка загладить свою вину? Блин, обещала же себе вопросы лишний раз не задавать, и опять за свое. Букет занял свое почетное место на подоконнике, заполнив всю кухню сладким цветочным запахом. Даже во сне меня не оставляли совсем некстати всплывающие в голове образы.

Утро первого дня осени выдалось суматошным. Все началось с дележки ванной, когда мы все совершили стратегическую ошибку и просмотрели, как Рома первый ее занял. В течение 30 минут туда было нереально попасть, хотя Стас и грозил брату всяческими карами и смертями в особой жестокой форме. Пришлось сначала заплетать неумытых и сонных девочек, а потом уже самой спорить со Стасом, кто следующий в очереди на водные процедуры. Зато Роман у нас был с идеально уложенной челкой.

До школы буквально бежали, успев в последний момент передать близняшек в руки учителю.

Во внутреннем дворе школы было не протолкнуться. Первыми линейку принимали первые, пятые, девятые и одиннадцатые классы. Остальные шли во вторую смену. Поэтому в толпе родителей нынешних первоклассников мы с Ромой стояли вдвоем, все остальные дети заняли свои почетные места среди своих новых одноклассников.

— Мам, смотри, вон бабушки, — толкает меня локтем Рома, указывая на наших родительниц. Моя мама с Надеждой Викторовной стояли в первом ряду, почти сразу же за спинами школьников и усиленно махали Вике и Кристине. Сразу видно кто сегодня первый вышел из дому, чтобы занять места поудачней. Мы с Ромкой находились почти в самом конце неистовой толпы родителей, бабушек, дедушек и прочих родственников. Благо, что мы с ним оба длинные.

Я усиленно крутила головой по сторонам в поисках Саши. Была уверена, что он приедет. Обычно он всегда старался посещать более или менее важные события детей. Даже когда муж был максимально занят на работе. Сегодня было первое Первое сентября его горячо обожаемых девочек, не мог же он не приехать?

— Его не будет, — просто сообщает Рома.

— Что? Кого?

— Папы сегодня не будет. Он не смог пока из Москвы сбежать.

От разочарования хочется крякнуть. Ну как так? Неужели он пропустит первую линейку девчонок? Ладно, я просила дать мне время, но это же не означает, что он должен в конец из нашей жизни выпасть? К разочарованию примешивается досада, которая постепенно перерастает в раздражение, а там как всегда и до злости недалеко.

— Что значит не смог сбежать?! — рычу я на ни в чем неповинного сына.

— Мам, ну ты давай спокойней. Я понимаю, что гонцов раньше первыми казнили. Но то раньше. И я тут совсем не причем.

Ребенок, конечно, сейчас издевается надо мной, но он прав, надо себя в руках держать.

— Ты лучше снимай все происходящее, у тебя сестры в первый класс идут.

— Они же далеко, это надо будет всю линейку телефон на вытянутой руке держать!

— Подержишь.

Ромка бросает на меня недовольный взгляд, но смартфон достает.

Линейка проходит в штатном режиме. Галина Петровна выдает традиционную директорскую речь-напутствие, старшеклассницы дарят всем танец, в меру приличный, в меру развратный, второклашки рассказывают стихотворения. А потом кто-то из будущих выпускников проносит маленькую первоклассницу на своем плече и та, восторженно звонит в колокольчик.

А я стою и смотрю на это с кислой миной. Раздражает все — этот школьный двор, напускной пафос, дылды старшеклассники, толпы родителей вокруг, готовые устроить разборки друг с другом за право снять самый удачный кадр.