Яду, светлейший?
Шрифт:
– Извините, не велено! – виновато развел руками аптекарь. – Без лицензии и регистрационного номера нельзя.
– Какого еще регистрационного номера?
Устало облокотилась о прилавок и поправила сползшую ленту шляпки. В обыденной жизни я ее не носила, но город есть город, тут нужно выглядеть презентабельно. К тому же на обратном пути, как раздам все заказы, я намеревалась заглянуть в службу магического контроля, познакомиться с новым инквизитором. И тут вдруг неожиданная напасть – аптекарь
– Разве вы не проходили аттестацию, госпожа Томаско?
Аптекарь подозрительно глянул на меня сквозь толстые стекла очков.
– Конечно, проходила! – пискнула я, не желая терять самого прибыльного клиента.
Аптека Мару – самая старая в городе, куда ходят сплошь «сливки общества». Все здесь дышит стариной, основательностью и деньгами: дубовые шкафы, серебряные весы, отполированный до блеска прилавок. И сам мэтр Мару, чуть полноватый мужчина в костюме-тройке. Он всегда гладко выбрит, надушен; в жилетном кармане золотые часы.
Прежде снадобья изготавливали здесь же, в задней комнате, но с помощью обаяния и женских чар («Ты достоин большего, милый, чем вечно получать тычки от хозяина») мне удалось сманить в столицу помощника аптекаря и ловко предложить свои услуги до того, как мэтр Мару наймет нового.
И вот руки оттягивала полная корзина всякой всячины, которую мне некуда деть. Приехала бы с утра, распродала бы на ярмарке, но я заспалась, добралась до города после обеда, когда все уже разошлись.
– Тогда вам регистрационный номер выдали, круглый такой.
Нахмурила лоб, изображая работу мысли.
– Ах да… Был такой, но я его потеряла. Полезла белье в речке полоскать и выронила. Ну, мэтр Мару, – навалилась грудью на прилавок, понадеялась пышными прелестями склонить чашу весов в свою пользу, – сделайте исключение! Всего один раз!
– Не могу! – заладил свое аптекарь. – Оштрафуют меня, а то и вовсе закроют, если возьму подпольный товар. Извините, госпожа Томаско, без лицензии вы вне закона.
Вот ведь гад! На грудь слюни пускал, мысленно облапал, а ничего не дал.
– Хорошо, я потом вернусь, с номером.
Натянув платье чуть ли не до подбородка, метнула на мэтра Мару убийственный взгляд, подхватила корзинку и ураганом вылетела из аптеки. Бедный колокольчик еще долго надрывался.
Ничего, я ведьма молодая, красивая, не мытьем, так катаньем сегодня же получу лицензию. Если инквизитор симпатичный, соблазню. Уродливый – подкуплю.
– К сожалению, светлейший принять вас не может, только по предварительной записи.
Выслушав меня, секретарь даже не поднял головы.
Как разительно изменилась приемная за какой-то месяц! Куда только подевались цветы? Вместо них теперь шкафы с бесконечными папками. Стол секретаря завален бумагами. Еще запись эта…
– Хорошо, Йозас, тогда я хочу записаться. Завтра можно?
Так и быть,
еще раз до города прогуляюсь, для здоровья полезно.– Нельзя, – тяжко вздохнул секретарь. – В связи с аттестацией все до осени расписано. Светлейший лично каждого экзаменует.
– Так уж и сам, без комиссии? – не поверила я.
Волость у нас магически одаренная, чуть ли не половина преподавателей колледжей и университета отсюда родом. Даже придворный маг был когда-то наш, колзийский. Это я к тому, что не справится инквизитор, не то что до осени, до конца жизни. Сдается, все это сказки, за закрытыми дверьми он взятки берет, а не ауры смотрит. Как бы так аккуратно выпытать, сколько приносить? Или не болеет ли чем светлейший, а то я подсобить рада, за патент и регистрационный номер-то.
– Какой он вообще? Молодой или старый?
– Молодой. Симпатичный.
Отвернувшись, взбила грудь в декольте, пощипала щеки.
Ну раз молодой и симпатичный, я готова. Но номер вперед!
– Проштрафился, поди, на прежнем месте, иначе почему его к нам сослали. А, Йозас?
Секретарь мужественно молчал, делал вид, что не слышит. Мы с ним давно знакомы. Это инквизитор новый, а Йозас служит в волостном управлении больше тридцати лет. Начинал посыльным, потом стал клерком, наконец, дорос до секретаря службы магического контроля.
– Говорят, он лучший выпускник столичного университета, – не выдержал-таки сплетник. – Где-то там стажировался, королевскую стипендию получал.
Эх, совсем молоденький, вот смеху-то, если я старше окажусь!
Однако болтовня болтовней, а снадобья до сих пор не проданы.
– Светлейший у себя?
Спросила и мысленно прикинула, как бы половчее обогнуть стол секретаря, оказаться у заветной двери.
– У себя, госпожа, у себя. Он теперь тут разве что не ночует, – с тоской добавил Йозас.
И так жалко его стало! Ладно, инквизитор, но подчиненного зачем мучить, чем он виноват, что ты перед Верховным выслужиться хочешь?
– Йозас, – заискивающе попросила я, – может, ты в уборную на минутку отлучишься, отвернешься там, а я мышкой?
Тот лишь покачал головой:
– Ох, накажут меня, госпожа Аурелия!
Да куда больше, бедняга и так наказан, будто при жизни к демонам угодил, архивы грешников перебирать.
– А я скажу, что воспользовалась заклинанием оцепенения. Ну?
Тишина. Вот ведь запугала новая метла!
Молитвенно сложила руки на груди:
– Йозас, миленький, ну мне очень надо! Обещаю, никто не пострадает.
И секретарь сдался:
– Хорошо, у меня как раз чернила заканчиваются, схожу за новыми.
Ну не золото же!
В порыве чувств запечатлела на щеке Йозаса поцелуй и, пританцовывая, направилась к двери. Для порядка, разумеется, постучала. Ну и лицо сделала страдальческое: начальство нельзя радостью пугать.
– Войдите! – послышалось неприветливое с той стороны.