Яга против Кощея

– Так вы за этим в подземелье попёрлись? – спросил Соловей, весело похрюкивая. – А я-то думаю, чего вам там надобно? Не там ищете. Ванька ваш в покоях царских прохлаждается да жизнью наслаждается!

– Так ты знал? А чего молчал? – напустилась я на Соловья.

– А ты меня и не спрашивала, яга! Да и не друг я тебе, чтобы ценные сведения за так выдавать! – присвистнул Соловей.

– Ах ты гад! – замахнулась я на разбойника, но Кощей руку мою перехватил, на плечо меня закинул и потащил вверх по лестнице.

Я брыкалась и ругалась на чём свет стоит, всё хотела Соловья достать. Но этот змей подколодный шёл на безопасном расстоянии и только посмеивался.

– Ну погоди! – прошипела я. – Только попадись мне под руку!

– Ой боюсь, боюсь! – гоготал Соловей.

– Тихо вы оба! – приказал Кощей. – Это ещё не конец. Вон как тихо вокруг стало, в покоях царских ждёт нас совсем нецарский приём!

Мы сразу все замолчали и пошли за Колобком, который уже давно укатился в сторону царских покоев.

Глава 22

Стражники на пути нам больше не попадались, и это было не просто подозрительно, а намекало на то, что за массивными дверями, к которым мы подошли вплотную, нас ждёт полный трындец!

Моё возбуждённое воображение уже рисовало страшные картины: как только мы вломимся внутрь, на нас набросятся полчища головорезов, Ивану отрубят голову или запытают, а вместо Василисы появится какая-нибудь страшная уродина.

Но взламывать дверь нам не пришлось. Как только Кощей взялся за железный набалдашник в виде головы льва, двери растворились сами собой, приглашая нас войти. Увидеть, что таится за дверями, не представлялось возможным. Пелена тьмы скрывала всё. Только голос Василисы звучал в ушах:

«Заходите гости дорогие, я уж вас заждалась!»

– А может, ну его, не пойдём? – предложил Соловей. – Что-то мне подсказывает, что Василиса нас не на пир приглашает.

– Не узнаю я тебя, Соловушка! – хмыкнул Кощей. – Тебе же только дай кулаками помахать да посвистеть вволю.

– Я себя тоже не узнаю! Давно уже надо было ноги уносить, да я тут подзадержался чего-то. Колобок, айда со мной? – предложил Соловей.

– Ну уж нет! – отказался тот. – Я хочу Василисе в глаза посмотреть, у меня к ней свои счёты. Бабка-то, что меня в печи изжарить хотела, маманька Василисина. Должок за ней будет!

– Вы как хотите, а я возвращаюсь в чащу лесную. Уговор я выполнил – в терем вас провёл. С меня спросу нет! – отбрехался Соловей от визита в тронный зал.

Кощей сплюнул ему под ноги и процедил:

– Проваливай да на моём пути не попадайся!

Соловью два раза говорить не пришлось – только его и видели. А мы дружно шагнули в неизвестность. Пелена оказалась всего лишь туманной завесой и, стоило нам сделать шаг через порог, тут же и развеялась.

Взору нашему предстал огромный зеркальный зал с золочёной лепниной и канделябрами. Пол был выстлан красной дорожкой, которая вела аккурат к царскому трону. Вдоль дорожки по стойке смирно выстроились стражники в золотых доспехах. Никто из них не шелохнулся при нашем появлении.

Что делается на том конце зала, видно не было: туманная дымка и здесь всё скрывала от посторонних глаз. В полной тишине мы прошествовали к трону.

Чего-чего, а такой картины я вовсе не ожидала: трона оказалось два, перед ними стоял стол с яствами заморскими на любой вкус и цвет. На одном троне восседал Иван, утопая в шелках и подушках бархатных, на втором – Василиса. Братец довольно щурился, а Василиса кормила его с ложечки красной икрой.

Как только мы приблизились к столу, туман рассеялся, и новоявленная царская чета нас узрела.

При виде меня братец заулыбался и радостно произнёс:

– Янка! Ты откуда к нам и куда? И почему в таком виде?

Я обалдела от такого приветствия! Я-то думала, его тут пытают-убивают, а он икру красную ложками ест, стервец.

– Ванечка! А это что же здесь творится? У меня похитители выкуп за тебя просят, а ты в шелках да перьях утопаешь. Или ты в сговоре с этой жабой?

Ваня непонимающе уставился на меня, а Василиса зло прищурилась, но промолчала.

– Яна, ты кого жабой назвала? – спросил Иван.

– Да я про Василису говорю! – повысила я голос.

– Да какая же она жаба? Она даже не лягушка-царевна! В любом случае, я бы попросил так не выражаться о моей будущей жене.

Приплыли! Мозги ему тут задурманили, что ли?

– Какой жене? Ваня, что с тобой? – непонимающе произнесла я. – Что вообще здесь происходит?

Василиса молчала и ехидно улыбалась, Иван стал целовать ей ручку и что-то шептать.

Я обернулась к Кощею и спросила:

– Ты знал об этом?

– Яна, да я бы скорее сам на трон сел, чем Василису до него допустить. Я в таком же недоумении пребываю. Для чего Василисе трон, да и замужество с простолюдином? Но сейчас это не главное.

Ладно, Кощей прав. С этим будем разбираться опосля. Для начала надо с лжецарицей решить все вопросы!

– Ты, жаба, чего молчишь? – повернулась я к Василисе, которая всё это время злорадно улыбалась и подставляла Ивану ручки для поцелуев.

– А чего тебе объяснять-то? Всё и так ясно! Я здесь владычица. А подойдёшь ближе – Ивана больше не увидишь, – наконец соизволила подать голос злодейка. – А за жабу отдельно отплачу!

– Да щаз! Испугалась я тебя, мымра! Думаешь, одной силой всё решить можно? Так на всякую силу другая сила найдётся. Да и не одна я пожаловала, как видишь, с помощниками, – кивнула я в сторону Кощея и Колобка, который мялся где-то сзади.

Василиса расхохоталась, глядя на нас:

– Может и найдётся, да у тебя-то силы нет. Ты пустышка! А помощничкам твоим сейчас будет с кем силой померяться.

Взмахнула левой рукой злодейка, и все стражники как по команде в нашу сторону двинулись.

– Ну что, потанцуем? – предложил Кощей и повернулся ко мне спиной, выхватив меч из ножен.

Колобок с криками «Банзай!» ринулся в самую гущу событий, а мне самое сладенькое оставили – развлечь ведьму.

Обернулась я к Кощею совета спросить, да пелена тумана уже скрыла моих соратников, только лязг мечей и слышится. Значит, один на один мы с жабой остались. Иван не помощник: одурманен ведьмой. Только и знает, что на нас пялится и улыбается.

Василиса всё ещё добренькой притворяется. Да только вся красота, как шкурка лягушачья, уже сползать начала: глаза-то вон почернели да тьмой налились, на руках когти отросли, коса растрепалась, а улыбка превратилась в хищный оскал. Ой, беду какую натворила, дурочка!..

Что же мне с ней делать? А попробую-ка я её уболтать для начала. Мне так никто ничего и не объяснил. Может, хоть эта стервь чего скажет. Злодеи же любят перед самым концом все карты раскрыть.

– Это что же ты, Василиса, гостей так неласково встречаешь? – начала я разговор.