Ямато. Японский императорский дом
Шрифт:
Большой интерес представляет рассказ о том, как Судзин выбирал своего преемника. Обоих своих сыновей – Тоёки-но Микото и Икумэ-но Микото, он любил одинаково и не мог решить, кого назначить наследником престола. «Пусть каждый из вас увидит сон. А я про эти сны погадаю», – сказал сыновьям император. Старший сын Тоёки увидел во сне, как поднялся он на гору Миморо-но яма, обратился на восток и восемь раз сделал выпад копьем, а затем восемь раз сделал взмах мечом». Младший сын Икумэ во сне тоже взобрался на гору Миморо-но яма, где натянул веревку по четырем сторонам и разогнал клевавших просо воробьев. Поскольку Тоёки во сне обращался только на восток, ему выпало править восточной страной Адума, а Икумэ, посмотревший во все четыре стороны, был назначен отцовским наследником – снова младший обошел старшего, но на сей раз без убийства.
Согласно летописям, император Судзин умер на шестьдесят восьмом году правления в возрасте ста двадцати лет. Надо сказать, что в Японии такой возраст воспринимается как реальный – многие долгожители приближались к этому рубежу. Иностранцы любят рассуждать о
Император Суйнин
Суйнин станет последним из легендарных императоров, которых мы удостоим своим вниманием. Согласно каноническому представлению, он правил с 29 года до н. э. до 70 года н. э., а другие историки относят его правление к первой половине IV века.
Чем примечательно правление императора Суйнина?
Во-первых, его превосходство, то есть – сюзеренитет, в 27 году до н. э. признал правитель корейского государства Силла, основанного то ли в 57 году до н. э., то ли в начале IV века н. э. Это очень важный факт, свидетельствующий о могуществе государства Ямато, которому подчинялись заморские страны.
Во-вторых, в 23 году до н. э. прошли первые соревнования по борьбе сумаи, в будущем превратившейся в борьбу сумо, которая стала одним из символов Японии, или, если угодно, одной «визитных карточек» Японского государства. Сумо – древнейшее из японских боевых искусств, дзюдзюцу и карате появились много позже, не говоря уже о современном айкидо. В «Анналах Японии сказано»: «Приближенные донесли государю: «В селении Тагима есть доблестный муж. Зовут его Тагима-но Кувэбая. Он очень силен и способен [руками] ломать рога и выпрямлять крюки. И похваляется людям так: «Во всех четырех сторонах света поищи – нет никого, кто мог бы со мной сравниться. Вот бы повстречать такого силача, чтобы помериться с ним силами – не на жизнь, а на смерть». Услышав это, государь повелел сановникам: «Узнал я, что Тагима-но Кувэбая – силач из силачей в Поднебесной. Нет ли все же кого-нибудь, чтобы с ним силами потягаться?»
Один придворный на это говорит: «Довелось мне слышать, что в стране Идумо есть доблестный муж. Зовут его Номи-но сукунэ. Может, попробовать призвать его для схватки с Тагима-но Кувэбая?». В тот же день послали… за Номи-но сукунэ. Вот, добрался Номи-но сукунэ из Идумо [в Ямато], и стали Тагима-но Кувэбая и Номи-но сукунэ силой меряться. Встали они друг напротив друга, и каждый ногой противника пнул. И Номи-но сукунэ сломал ребро Тагима-но Кувэбая, а потом ногой сломал ему [кости] поясницы и так убил его».
В-третьих, в правление Суйнина получило распространение миякэ – прямая императорская собственность на землю. Возможно, что она существовала и ранее, но при Суйнине была окончательно узаконена.
Четвертое нововведение императора Суйнина было весьма гуманным. Когда умер его дядя Ямато-пико-но Микото, то в соответствии с традициями вместе с ним «стоймя заживо как ограду вокруг гробницы» захоронили всех его приближенных, чтобы они служили своему повелителю в загробном мире. «В течение нескольких дней они еще были живы и днем, и ночью, стонали и рыдали, – говорится в «Анналах». – Потом к ним пришла смерть, и [их тела] начали гнить, и тогда собаки и вороны стали их терзать. Государь, слыша их стоны, изволил скорбеть в сердце своем. И повелел вельможам: «Очень тяжело это, когда живые следуют за мертвым из преданности ему. Хоть этот обычай идет из старины, но, если он нехорош, зачем же его придерживаться? Отныне мы думаем его пресечь»… Весной тридцать второго года [правления императора Суйнина]… скончалась супруга государя Пибасу-пимэ-но Микото… И государь рек вельможным сановникам: «Я уже и раньше понял, что путь следования [живых] за мертвыми нехорош. Как же нам поступить теперь, чтобы [отправить государыню] идти [по ее дороге]?» Тогда Номи-но сукунэ [легендарный борец сумо и ками сумоистов] выступил вперед и сказал: «И впрямь нехорошо хоронить живых стоймя вокруг государевых гробниц. Стоит ли передавать [такой обычай] последующим поколениям? Задумал я дать одно поручение [своим слугам], позволь [мне поступить по моему замыслу]»… И вот, послал он гонцов, те скликали сотню людей из рода Пани-бэ, гончаров, из Идумо, и сам он ими распоряжался. Взял глину и сделал множество фигурок в виде людей и лошадей и поднес их государю, говоря: «Отныне вместо живых людей этих глиняных можно ставить вокруг гробниц, и такой закон передать последующим поколениям». Государь был весьма обрадован и сказал Номи-но сукунэ: «Твой замысел и впрямь пришелся мне по сердцу»».
Пятым свершением императора стало сооружение великого Храма Исэ, главного синтоистского святилища, в котором хранится священное зеркало Ята-но кагами. «Он и есть то место, куда Аматэрасу впервые ступила, спустившись с неба», говорится в летописях о месте, где был сооружен храм. Согласно преданию, Суйнин поручил своей дочери Яматохимэ-но Микото найти подходящее место для совершения церемоний в честь богини Аматэрасу и после двенадцати (!) лет поисков поручение было исполнено. «Ямато-химэ сначала пришла в Сасахата, что в Уда, потом повернула, вступила в страну Ооми, обогнула восточный Мино и пришла в страну Исэ, – говорится в хронике «Продолжение «Анналов Японии» («Сёку-нихонги»), датируемой концом VIII века. – И тогда, поучая ее, Великая богиня Аматэрасу так сказала: «Исэ, где дует ветер богов, – это страна, куда возвращаются волны из Токоё, тяжелые волны. Страна прочная и прекрасная. Я хочу в ней пребывать». И тогда,
в соответствии с поучением этим, был воздвигнут тот храм» [14] .14
Здесь и далее фрагменты «Продолжения «Анналов Японии» приводятся в переводе А.Н. Мещерякова.
На Суйнине мы завершим знакомство с легендарными японскими императорами и перейдем к императорам полулегендарным, первым из которых считается император Одзин, правивший с 270 по 310 год.
Глава 2
Полулегендарные императоры
С правления императора Одзина, первого полулегендарного японского императора, начинается период Кофун («Период курганов»), открывающий эпоху Ямато. Этот период, длившийся с 250 по 538 год, получил такое название из-за распространения культуры огромных погребальных курганов. Эпоха Ямато, связанная с существованием в западной части Японских островов [15] одноименного государства, началась в 250 году и закончилась в 710 году. Кроме периода Кофун, в нее также входил период Асука (538–710), названный по местонахождению политического центра страны Ямато (в долине Асука на острове Хонсю). Определение «политический центр» более уместно для того времени, нежели определение «столица», поскольку столиц, как таковых, тогда не существовало, центром государства служили императорские дворцы.
15
Япония традиционно делится на Западную и Восточную, а не Северную и Южную.
Император Одзин и его сын император Нинтоку
Одзин приходился праправнуком императору Суйнину. Альтернативным периодом его правления является рубеж IV и V веков. Правление Одзина в первую очередь примечательно тем, что с него берет начало история производства шелковых тканей на Японских островах. Вот, что сказано в «Анналах Японии»: «Во втором месяце четырнадцатого года [правления императора Одзина] ван [правитель] Пэкче [16] прислал к государеву двору женщину, умевшую ткать шелка. Звали ее Чин Моджин. Она – прародительница нынешних ткачей Кумэ». Одзин вообще развивал связи с корейцами и всячески старался укреплять японское влияние на Корейском полуострове.
16
Пэкче – одно из трёх древних корейских государств, двумя другими были Когурё и Силла.
На сороковом году своего правления Одзин призвал своего старшего сына Ояму и среднего сына Осазаки и спросил их: «Любите ли вы своих детей?». Когда они ответили, что очень любят, император спросил: «А кто вам нравится больше – старшие или младшие?» Ояма ответил: «Кто же может сравниться со старшим!», и это ответ не понравился императору. Заметив, как изменилось лицо отца, Осазаки сказал: «Годы идут и старшие уже стали взрослыми, нет с ними никаких забот. А с маленькими еще ничего не известно – станут ли они взрослыми или нет, поэтому они милее моему сердцу». Император обрадовался и назначил своим наследником младшего сына Удзи-но ваки-иратуко. Ояма был назначен «ведать горами, реками, рощами и полянами», а Осазаки – помощником наследника престола по государственным делам. Но, как это не раз случалось, после смерти отца между сыновьями разгорелась борьба за власть, в которой победил Осазаки, получивший посмертное имя Нинтоку.
Шестнадцатый по счету император Нинтоку прославился как заботливый правитель, ставивший благо подданных выше собственного. «Весной четвертого года [правления]… – говорится в «Анналах», – государь отдал повеление министрам: «Я поднялся на высокую площадку и посмотрел вдаль, но над землей нигде не поднимаются дымки. И я подумал – верно, крестьяне совсем обеднели и никто не разводит огня в доме… Понятно, что пять злаков не вызревают и сто родов нуждаются»… Государь отдал повеление: «Отныне и до истечения трех лет все поборы прекратить и дать ста родам передышку в их тяжелом труде». С того дня государю не делалось новое платье и обувь, пока старые не износятся. Не подавалось новой еды и питья, пока прежние не скиснут. Сердце свое он унял, волю сжал, не совершал никаких деяний, [если дело касалось его собственных нужд]. Потому, хотя изгородь сломалась – ее не строили, настланный [на крыше] тростник обветшал – его не перестилали. В щели врывался ветер с дождем, одежда на государе промокала. Через проломы [в крыше] проникало мерцание звезд, светивших на пол и ложе государя… Через три года сто родов [крестьян] стали зажиточными. Повсеместно уже пелись песни во славу государевой добродетели, повсюду тянулись дымки очагов. Летом седьмого года… государь соизволил подняться на возвышение и оглядеться далеко вокруг, – во множестве виднелись дымки очагов. В тот день он соизволил сказать государыне-супруге: «Вот я уже богат. Теперь печалиться нет причины»… На это государыня сказала: «Изгородь дворца развалилась, и никак ее не починить. Крыша обветшала, и платье промокло от росы. Почему же ты говоришь о богатстве?» Государь рек: «Небесного властителя ставят [на пост] ради блага ста родов. И властитель при том сто родов полагает за основу. Поэтому мудрые правители прошлого, даже если всего один [подданный] голодал и мерз, старались сократить свои потребности. Когда сто родов бедны – и я беден. Богатеют сто родов – богатею и я. Не было еще такого – чтобы сто родов были богаты, а правитель беден»».