Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3

Мамаиха. А этот думал под печью спрятаться. Ни нашим, ни вашим.

Егор Иванович. Не спрячется. Его Деникин бил и будет бить, его кумовья разоряли и будут разорять.

Пасечник. Не боюсь я кума, захочу и принесу!

Мамаиха. Соврет, обманет.

Пасечник (обиженно). Я, бабушка Мамаиха, брехней не живу… Только войну-то кончать надо. (Уходит.)

Егор Иванович. Кадетов добьем, тогда и пошабашим… Ох, как и меня туда тянет! К Лавру… Да куда там!

Мамаиха. И где они этих снарядов берут, с самого утра ухают и ухают…

Егор Иванович. Им заграница присылает, бабушка Мамаиха.

Мамаиха. Неужто Лавро и против заграницы идет?

Егор Иванович. А как же! Идет, бабушка Мамаиха!

Мамаиха. Дак это опять на каторгу?!

Егор Иванович. Голый дождя не боится. А перед нами революция!

Гапка (кричит). Мама, тут бабы пособрались, воют. Что хочешь, то и делай с ними…

Егор Иванович. Подите, бабушка Мамаиха, в клуню. Я человек новый, не всех еще знаю.

Мамаиха. Вот я и говорю — приезжий вы, а дорогу к сердцу нашли… Науки большой, а не с панами… С мужиками… (Ушла.)

Егор Иванович(один). Значит, все в порядке, дети мои. Восстание началось. От Москвы Армия Красная ударит, а тут на дорогах — республика красная. Потом заживем! Одной советской, железной республикой! А как же!.. Все в порядке, дети мои. (Достает бинокль.) Ну, Лавро, в добрый путь… (Смотрит.) Вот и дурак, Лавро Устинович! Кому я говорил, с коня слезть и голову не подставлять. Эх ты, герой!.. О!.. (Молча смотрит.) Какой это гад поднял черное знамя? На старости лет записали меня в анархисты… (Смотрит.) Клеопатра прямо приросла к Середенку. Знакомая блондинка.

Устин несет солому.

Скажите мне, Устин Семенович, не был ли Середенко, случаем, у Махна?

Устин. Скажу вам по секрету, что был-таки.

Егор Иванович. И Лавро не знает?

Устин. Неужто Лавро испугается кого? Он и парнем гулял вместе с ним.

Егор Иванович. Я ведь спрашивал… Он промолчал. Вот тебе и серьезный момент… Позовите мне Грицька.

Устин. От Махна коня привел, мануфактуру, Клеопатру-полюбовницу. А Варка и дома не ночует. (Понес солому.)

В клуне причитания затихли, а Егор Иванович ходит, ходит.

Варка (с лопатой). Хаты горят, Егор Иванович. И ветер еще раздувает, а к речке не подступиться — стреляют. Колодцы повычерпали, один ил, воды нет. Ямы на левадах копаем, чтобы хоть немного воды… Безводная наша республика.

Егор Иванович. Безводная, Варка, да не безлюдная.

Варка. Кто с нами, а кто и боится против нас стать… Все на лес поглядывают — как там Лавро бьется. У этого, говорят, без обману, этот кого угодно надвое переломит. Лавро дело знает… Как Лавро, так и мы.

Егор Иванович. А твой Середенко?

Варка (прислушалась). Вот и опять начали, Егор Иванович, косят, как траву. (Поставила лопату.) Егор Иванович, разве ему республика? Барахло да патроны, а о Клеопатре — и сама не знаю! (Помолчала.) Клеопатра! Она у меня на горле, как пиявка висит! Ну, пускай с Середенком спит — я пять лет за ним жила и мучилась. Сколько он крови мне попортил! И детей не дал бог — не мать я и поныне! Одними снами на свете держалась. Лягу, засну — и снится мне Лавро — живой, веселый, кандалами бренчит и все меня о чем-то умоляет… Сколько я монастырей обошла, сколько ворожеям перетаскала всего, бабка Мамаиха сказала — жди. Ждала я, Егор Иванович, как страшного суда. Как страшного суда!

Егор Иванович. Дазайте лопату навострю. (Берет лопату.)

Варка (кричит). Мало ей Середенка — пускай спит, я уж не жена ему, — она на Лавра глаза пялит! Она Лавру улыбается, она Лавру хочет в душу влезть!..

Входит Роман.

Роман. Тетя Варя, как тут на войну пройти?

Егор Иванович(затачивает лопату). Ну и вояка! Артиллерист или кто?

Роман. Мама пошла звонить, детенка соседям отдала, а меня сюда послала…

Варкя. Пули тут летают!

Роман. Мама сказала — может, помощь какая нужна, коня подержать или воды. Наша хата сгорела, одна поветь осталась, а собака убежала.

Варка. Иди, Роман, в клуню, кипяток носить.

Егор Иванович. Куда ему, малышу, в пекло. Там и взрослому не выдержать… Ты, Роман, со мной будешь в штабе, за помощника. Садись — и никуда ни ногой.

Роман. Вот тут? (Садится у повети.) Я никуда ни ногой.

Гринько (вбегает во двор, возбужденный, разгоряченный боем). Егор Иванович! Егор Иванович!

Егор Иванович(отдает Варке лопату). Слышу, дружок, слышу… Долго возился!

Грицько. Деникам фитиль вставляем… Пленных полна балка… Английские гимнастерки. Середенко анархистов собирает, черный флаг вывесил. Людей у него кучка, да суетня получилась, а деники наступают… Пулеметами косят, пушки подвозят… Лавро Устинович автомат на изготовку и к Середенку… Наверно, убьет… Фу!

Варка. Егор Иванович!

Грицько. Лавро Устинович из автомата так и чешет, а своих — саблей по чему попало… Чтоб не оглядывались. Вот он какой, наш Мамай…

Варка. Куда бежать, Егор Иванович, что делать?

Егор Иванович. Пожар гасите. Револьвер дать?

Варка. Давайте… (Неумело берет.) Как же из него бить?

Егор Иванович. Бери вот так… Глаз не закрывай. Вот и все…

Варка. Прощайте, Егор Иванович. Идем, Роман.

Роман. Я, тетя Варя, не могу… Я при штабе…

Варка. Ну и ладно. Только на войну не выглядывай. (Уходит.)

Роман. Я с Егором Ивановичем. За помощника. Ага?

Грицько. Сколько вас таких на фунт идет? А?

Пасечник (волочит пулемет, жена его несет полотно и узелок). Я брехней не живу. Куда его? (Ставит пулемет посреди двора, жена высыпает из платка, словно яблоки, гранаты.) Вот, патроны к пулемету, пропади они пропадом! (Ставит коробку.) Обрез еще был, да украли…