Японский парфюмер

— Могли, — не могла я не согласиться.

— И ты думаешь, она им всем послала фотографии?

— Тем, кого знала. Уверена. А ты?

— Понятия не имею. — Галка пожала плечами. — И что теперь?

— Мы сделаем то же самое.

— А если тебя… э-э-э… — Галка не смогла произнести «убьют».

— Меня не убьют. Я же не Елена. Приму меры предосторожности.

— Какие еще меры? — закричала Галка. — Я против! Давай звони своему следователю!

— Ох! — Я всплеснула руками. — Совсем забыла! Надо позвонить и сказать ему, что нашлась Диана.

Я нашла нужный номер в мобильнике.

— Добрый день, — говорю я солидно. — Вас беспокоит Берест, попросите пожалуйста Леонида Максимовича! Его нет? Тогда передайте ему, что звонили из «Королевской охоты», он знает, и скажите, что нашлась Диана. Ее зовут Зинаида Метлицкая, она актриса из Русской драмы. Это очень важно. Пусть он мне перезвонит.

— Где он? — спрашивает Галка.

— В командировке. Может, оно и к лучшему. Про Диану мы признались, а письма — наше личное дело. И кроме того, не будешь же объяснять все дежурному. А потом, знаешь, эти мужики, даже следователи… никогда не знаешь, как среагируют.

— Но ведь Елену убили, — напомнила Галка.

— Знаешь, Галюсь, я не верю, что убийца поведется на письмо. Елена придумала, как выманить его из норы, но это идея какая-то… даже не знаю. Хилая. Елена была не очень умная, вернее, наивная, и ее идея такая же. Не верю я в то, что кто-то так испугался, что убил. Для нее это было вроде игры… она тосковала по Алине. А почему она умерла… кто знает?!

— Жаль, что вы не встретились, — говорит Галка. — А что делать с этим? — Она кивает на фотографии.

— Как что? Посылать! В любом случае мы ничего не теряем.

Я принесла пять конвертов и листок с адресами. Галка достала из сумки ручку и приготовилась подписывать конверты.

— Номер один! Кто?

— Давай шефу! — Я чувствую себя попугаем, тянущим билетик с предсказанием судьбы.

Она старательно вывела на конверте рабочий адрес шефа Алины.

— Готово. Номер два?

— Я бы поставила на жену Савика, оскорбленную в своих женских, супружеских и материнских чувствах. Такая убьет и не почешется.

— Согласна! Номер три?

На третье место, по настоянию Галки, мы определили мужа Алины, Володю Галкина.

— Ну и фамилия! — фыркнула Галка.

— Бедняга!

— Жалко? — Галка прищурилась.

— А тебе не жалко?

— Мне — нет! Твой Галкин — ничтожество. Из-за таких, как он, нам, женщинам, приходится тащить на себе целый воз — и за себя, и за них. И Ситников твой прав. Тут я с ним полностью согласна. Балласт.

— Он слабый и безвольный, я не спорю. Но, если бы ты его только видела! В какой-то жуткой конуре…

— А меня тебе не жалко? Я четверых поднимаю, и за бабу, и за мужика! А он — здоровое мурло с прекрасной профессией. Его учили сколько лет, бесплатно, между прочим. Соплежуй и слабак!

— Все равно жалко. И не мурло он вовсе…

— Жалко у пчелки, — буркнула Галка. — Ладно, кто там на очереди?

Четвертое место мы единогласно отдали Ситникову, хотя мысль о том, что Елена отправила письмо собственному мужу, была, мягко говоря, идиотской.

Пятое — Добродееву. Домашнего адреса журналиста мы не знали и написали адрес журнала, где он печатался.

— Обратный адрес писать будем? — спросила Галка, и мы расхохотались.

— Не будем. Кому надо — и так найдет. Как я Елену.

Мы вложили фотографии в конверты, заклеили. Получилась аккуратная стопочка. Посидели молча, проникаясь важностью минуты — перешли Рубикон.

Вдруг Галка всплеснула руками:

— Катюха, ты ж у меня голодная! — И бросилась в прихожую к оставленным там сумкам. — Давай завтракать!

— Давайте! — радостно отозвался Купер, дремавший на диване, и потянулся. 

Глава 13. Охотник в засаде

Жизнь разделилась на две половины: до писем — после писем. Я, по образному выражению Галки, превратилась в «первобытного человека, которого со всех сторон подстерегают опасности». С обостренным слухом, прищуренным глазом и ощетинившимся загривком. Вчерашнее решение «расшевелить злодея» сегодня, по прошествии времени, казалось просто дурацким. Да и холодок пробегал вдоль позвоночника — а вдруг? Тем более Галка под занавес перепугалась и сказала:

— Ты, Катюха, лучше сиди дома. А я каждый день буду приходить и кормить тебя. А хочешь, я ночевать останусь?

В три она, захватив письма, побежала встречать детей из школы и вывести Шкодика, простонав на прощание: «Если бы только знала, как они меня достали!» — и пообещав позвонить вечером.

Я чувствовала себя неуютно и одиноко. Я убеждала себя, что ничего не произойдет, во всяком случае, в ближайшие три дня, но ничего не помогало. Хоть бы Купер поскорее возвращался! Но стоит плюсовая температура, и ему кажется, что пришла весна, а значит, дома его скоро не жди.

Я включила радио. По пятницам — «Клуб знакомств». Тот же вездесущий Сева Миркин. Звонят одинокие мужчины и женщины в надежде вытащить у судьбы выигрышный билетик — а вдруг повезет? Вдруг повезет, начнется новая красивая жизнь и прощай, одиночество! Они рассказывают о себе, кто-то честно, кто-то привирает, и оставляют свои телефоны с просьбой позвонить. Часто звонят доброхоты от имени стеснительных друзей.

— Я жизнерадостная, добрая, люблю принимать гостей и путешествовать, ищу друга без вредных привычек для приятного времяпровождения и в дальнейшем, возможно, для более серьезных отношений, — женщина старательно читает записанный заранее текст. Голос звонкий и чуть дрожит — чувствуется, волнуется.

— А сколько вам лет, если не секрет? — начинает свою игру ведущий.

— Какой секрет! Никакой не секрет! — оторвавшись от бумажки, женщина оживилась. — Мне пятьдесят шесть. Я уже три года как вдовею. Дети хотели меня познакомить с одним мужчиной, хороший, говорят, человек, с их работы, меня дети очень любят и переживают, да я стесняюсь. Я хорошо готовлю, и пироги пеку…

— Пироги — это замечательно! А как вас зовут?

— Алевтиной. Алевтина Мироновна. Я уже на пенсии. Живу в Посадовке, у меня свой дом и хозяйство. И сад есть. И яблони, еще муж покойный привез из…