Языческий лорд

— Хочешь, чтобы я стал смиренным?

— С таким же успехом я могла бы надеяться, что луна начнет кувыркаться, — ответила она, наклонила голову и поцеловала меня в щеку. — Осферт влюбился, это довольно трогательно, — заявила она.

— В Ингульфрид?

— Я бы хотела с ней встретиться, — сказала Этельфлед.

— Она умна, очень умна.

— Как и Осферт, и он заслуживает умную женщину.

— Я пошлю его обратно к твоему брату, — объявил я. Осферт поехал на север после того, как доставил мое послание Эдуарду, а тот отправил его в Глевекестр, чтобы приказать Этельфлед вернуться в Уэссекс, этот приказ она ожидаемо проигнорировала.

Осферт прибыл в Глевекестр лишь за несколько часов до того, как датчане высадились к югу от города, и теперь он должен был вернуться, чтобы поторопить западных саксов.

— Твой брат собирает армию?

— Так говорит Осферт.

— Но поведет ли он ее на север?

— Ему придется, — жестко произнесла Этельфлед.

— Скажу Осферту, чтобы дал Эдуарду пинка под зад.

— Осферт такого никогда не сделает, — возразила она, — но будет рад вернуться в Уэссекс. Он оставил свою леди в Винтанкестере.

— А я свою в Глевекестре, — сказал я.

— Я знала, что ты вернешься, — она заворочалась, похлопывая своей маленькой ручкой по моей груди.

— Я подумывал, не присоединиться ли к Кнуту.

— Неправда.

— Он хотел, чтобы я стал его союзником, а вместо этого мне придется его убить, — я подумал о Ледяной Злобе, мече Кнута, и о его прославленном мастерстве и почувствовал, как по телу пробежали мурашки.

— Придется.

— Придется, — я гадал, стал ли Кнут с возрастом более медлительным. А я?

— Как ты поступишь с мальчишкой?

— С сыном Ингульфрид? Продам его отцу, когда покончу с Кнутом.

— Осферт рассказал, что ты почти захватил Беббанбург.

— Почти — не значит захватил.

— Да, не значит. А как бы ты поступил, если бы преуспел в этом? Остался бы там?

— И никогда бы его не покинул, — ответил я.

— А как же я?

— Я бы послал за тобой.

— Мое место здесь. Теперь я мерсийка.

— Пока я не убью Кнута, — уверенно заявил я, — не будет никакой Мерсии.

Долгое время она лежала молча.

— А что если он победит? — спросила она после долгой паузы.

— Тогда тысячи кораблей придут с севера, чтобы присоединиться к нему, воины будут прибывать из Фризии, и каждый норманн, что захочет получить землю, принесет с собой меч, и они переправятся через Темез.

— И тогда не станет и Уэссекса, — промолвила она.

— Ни Уэссекса, ни Инглаланда.

Как бы странно ни звучало это название. Это была мечта ее отца. Создать страну под названием Инглаланд. Инглаланд. Я заснул.

Часть четвёртая Ледяная Злоба

Глава одиннадцатая

Датчане решили не покидать Глевекестр.

Это не было решением Бьергульфа, по крайней мере, я так думал. Но он, должно быть, послал гонца на восток, ожидая получить приказ или совет, поскольку следующим утром делегация датчан подъехала к стенам Глевекестра.

Они приехали на лошадях. Их жеребцы выбирали путь через руины домов, уничтоженных за пределами крепостных стен. Шесть человек следовали за знаменосцем, который нес зеленую ветвь в знак того, что они приехали поговорить, а не воевать.

Одним из шести был Бьергульф, но он держался позади, предоставив вести переговоры высокому человеку с густыми бровями и длинной рыжей бородой, заплетенной в косу и завязанной узлом, на ней были подвешены маленькие серебряные кольца. Он был в кольчуге, с мечом на боку, но без шлема и щита.

На его руках блестели браслеты, а на шее висела тяжелая золотая цепь. Он жестом велел своим спутникам остановиться примерно в двадцати шагах от рва, а сам поехал вперед один, пока не достиг края рва, где остановил коня и устремил свой взор на укрепления.

— Это ты лорд Утред? — обратился он ко мне.

— Я.

— Я Гейрмунд Элдгримсон, — сказал он.

— Я слышал о тебе, — ответил я, и это было правдой. Он был одним из военачальников Кнута, человеком, имеющим репутацию бесстрашного и жестокого воина. Его владения, как мне было известно, находились в Северной Нортумбрии, и он заслужил свою славу, воюя со скоттами, которые всегда приходили на юг, чтобы грабить, насиловать и опустошать.

— Ярл Кнут шлет тебе приветствие, — сказал Гейрмунд.

— Передай ему, что я тоже приветствую его, — вежливо отозвался я.

— Он слышал, что ты мертв, — Гейрмунд похлопал коня по гриве рукой в перчатке.

— Я тоже это слышал.

— И его опечалила эта новость.

— Опечалила? — с удивлением переспросил я.

Гейрмунд одарил меня гримасой, которая, как я полагал, означала улыбку.

— Он хотел убить тебя своей рукой, — последовало объяснение. Он говорил спокойно, не желая спровоцировать обмен оскорблениями. По крайней мере, не сейчас.

— Тогда он будет, как и я, рад тому, что моя жизнь пока не оборвалась, — не менее спокойно произнес я.

Гейрмунд кивнул.

— Пока ярл не видит причин воевать с тобой, — заметил он, — и шлет тебе предложение.

— Которое я выслушаю с великим интересом.

Гейрмунд сделал паузу, оглядываясь по сторонам. Он осматривал стены, отмечая ров и колья и оценивая количество копий, торчащих над высокой римской стеной.

Я позволил ему осмотреться, поскольку хотел, чтобы он увидел, насколько грозные эти укрепления. Он вновь обратил взор на меня.

— Ярл Кнут предлагает тебе вот что, — заговорил он, — если вернешь его женщину и детей невредимыми, он вернется в свои земли.

— Щедрое предложение, — заметил я.

— Ярл — щедрый человек, — отозвался Гейрмунд.

— Не я здесь командую, — заявил я, — но я поговорю с городской знатью и передам тебе их ответ через час.

— Советую принять это предложение, — ответил Гейрмунд, — ярл — щедрый человек, но нетерпеливый.