Языческий лорд

Корабль за кораблем загорался, драконьи головы изрыгали огонь, дерево трещало, а корпуса с шипением тонули. Я оставил один корабль на плаву и отвел на его борт Осферта.

— Он твой, — сказал я.

— Мой?

— Возьми дюжину человек и плывите вниз по реке. А потом вверх по Афену. Возьми Рэдвульфа, — велел ему я. Рэдвульф был одним из самых старых моих воинов, медлительным и спокойным, который родился и вырос в Вилтунскире и хорошо знал тамошние реки.

— Афен приведет тебя далеко вглубь Уэссекса, — продолжал я, — а я хочу, чтобы ты прибыл туда побыстрее!

Вот почему я не сжег один корабль, по реке добраться можно будет быстрее, чем по земле.

— Ты хочешь, чтобы я отправился к королю Эдуарду, — предположил Осферт.

— Я хочу, чтобы ты надел свои самые тяжелые сапоги и хорошенько пнул его по заднице! Скажи, чтобы повел свою армию к северу от Темеза, но пусть ждет, пока с востока не появится Этельред. Лучше всего, если они объединятся.

И пусть выступят на Тамворсиг. Не могу сказать, где мы будем или где будет Кнут, но я постараюсь заманить его на север, в его собственные земли.

— Тамворсиг? — спросил Осферт.

— Начну с Тамворсига и буду пробиваться на северо-восток, и он придет за мной. Придет быстро, и у него будет в двадцать или тридцать раз больше воинов, так что мне нужны Эдуард и Этельред.

Осферт нахмурился.

— Так почему бы не остаться в Глекекестре, господин?

— Потому что Кнут оставит здесь пять сотен человек, чтобы загнать нас в клетку и делать всё, что ему заблагорассудится, пока мы почесываем зады. Я не могу позволить ему устроить мне ловушку в бурге. Ему придется гоняться за мной. Я буду вести его в этом танце, а ты должен привести Эдуарда и Этельреда, чтобы к нему присоединились.

— Я понял, господин, — ответил он, обратив взор на горящие корабли и огромный столб дыма, от которого небо над рекой потемнело. Мимо пролетели два лебедя, направляясь на юг, и я посчитал их хорошим предзнаменованием.

— Господин? — спросил Осферт.

— Да?

— Мальчик, — смущенно поинтересовался он.

— Сын Кнута?

— Нет, сын Ингульфрид. Как ты с ним поступишь?

— Как я поступлю? Я предпочел бы перерезать его жалкую маленькую глотку, но настроен продать его отцу.

— Обещай, что не причинишь ему вреда, господин, и не продашь в рабство.

— Обещать?

Он глядел на меня с вызовом.

— Для меня это важно, господин. Разве я когда-нибудь просил тебя об одолжении?

— Ага, ты просил спасти тебя от судьбы стать священником, что я и сделал.

— Тогда я прошу тебя оказать мне услугу во второй раз, господин. Пожалуйста, позволь мне выкупить у тебя мальчишку.

Я засмеялся.

— Ты не можешь себе этого позволить.

— Я тебе заплачу, господин, даже на это уйдет весь остаток моей жизни, — его взгляд был таким убедительным. — Клянусь, господин, на крови нашего Спасителя.

— Ты мне заплатишь золотом? — спросил я.

— Даже если на это уйдет вся жизнь, господин, я заплачу.

Я сделал вид, что обдумываю предложение, а потом покачал головой.

— Он не продается, — заявил я, — только его отцу. Но я отдам его тебе.

Осферт уставился на меня. Он не был уверен, что правильно расслышал.

— Отдашь его мне? — тихо переспросил он.

— Ты приведешь армию Эдуарда, а я отдам тебе мальчишку.

— Отдашь? — спросил он во второй раз.

— Клянусь молотом Тора, что отдам тебе мальчишку, если ты приведешь армию Эдуарда.

— Правда, господин? — он выглядел довольным.

— Тащи свою тощую задницу на ту лодку и отправляйся, — сказал я. — И да. Но только если ты приведешь мне Эдуарда и Этельреда. Или хотя бы Эдуарда. А если ты их не приведешь, — продолжал я, — мальчишка все равно твой.

— Мой?

— Потому что я буду мертв. А теперь иди.

В ночи пылали корабли. Гейрмунд увидит отсветы на западном небосклоне и поймет, что все изменилось. Его гонцы поедут на восток к Кнуту, рассказав ему, что его флот обратился в золу, а дочь мертва, и что Утред Беббанбургский выступил на запад.

А значит, смерть вот-вот начнет свой танец.

И на следующее утро, когда солнце по-прежнему закрывали пятна дыма, мы отправились на север.

Двести шестьдесят девять воинов выехали из Глевекестра.

И одна воительница. Этельфлед настояла, что будет нас сопровождать, а когда Этельфлед на чем-то настаивала, ее не смогли бы переубедить и все боги Асгарда. Я пытался. С таким же успехом я мог попробовать остановить бурю, пёрнув в ее сторону.

Мы взяли с собой и Фригг с сыном, дочерью с торчащими остатками волос и слугами. И еще с нами шли десятка два мальчишек, чтобы присматривать за запасными лошадьми. Одним из них был Этельстан, старший сын короля Эдуарда, но не его наследник.

Я настоял на том, чтобы оставить его под присмотром Меревала и епископа Вульфхеда в безопасности за римскими стенами Глевекестра, но когда мы проехали пятнадцать миль, увидел, как он скачет по лугу на серой лошади, нагоняя другого мальчишку.

— Ты! — зарычал я, и он развернул своего жеребца, направив его в мою сторону.

— Господин? — спросил он с невинным видом.

— Я приказал тебе остаться в Глевекестре, — рявкнул я.

— Так я и сделал, господин, — почтительно ответил он. — Я всегда тебе подчиняюсь.

— Мне следовало бы отлупить тебя до крови, мелкий лживый глупец.

— Но ты ведь не сказал, сколько времени я должен там оставаться, господин, — неодобрительно заметил он, — вот я и остался на несколько минут, а потом последовал за тобой. Но я ведь тебя послушался и остался.

— И что скажет твой отец, когда ты умрешь? — спросил я. — Отвечай, выродок.

Он сделал вид, что обдумывает ответ, а потом посмотрел на меня с самым невинным выражением лица, какое только мог изобразить.

— Вероятно, поблагодарит тебя, господин. Бастарды доставляют одни хлопоты.

Этельфлед рассмеялась, а я с трудом не последовал ее примеру.

— Ты доставляешь жуткие хлопоты, — сказал я ему. — А теперь уйди с глаз долой, пока я тебе башку не проломил.