Язычник

Первуша, стоявший позади Ильи, тоже видел, как, пробив рубаху на спине Ратибора, высунулся кончик окровавленного меча. Думал – все, из воинов он теперь один останется.

Но Ратибор как будто не заметил смертельного удара и продолжал сражаться. Убив десятника, он взялся за дружинников. Те, потеряв десятника и видя, что гигант просто несокрушим, дрогнули и сначала стали медленно отступать, а потом развернулись и бросились бежать, спотыкаясь о тела своих убитых и раненых товарищей. Из двух десятков осталось четыре человека.

Волхв торжествовал. Уцелевшие принесут весть о поражении в дружину, поколеблют их боевой дух, внесут смятение в их ряды. А к нему, волхву, потянутся люди – ведь всего три воина и сам волхв одержали победу над малой дружиной, без помощи богов тут явно не обошлось. Стало быть, их боги сильнее бога распятого.

Волхв выиграл больше того, на что рассчитывал, но и продолжать наступление на детинец сил уже не было. Толпа в испуге разбежалась, один подручный ранен, оба воина – Первуша и Ратибор – устали. Да и выглядели воины ужасно: одежда, как и открытые участки тела, была залита чужой кровью, и вид у них был действительно, как у упырей.

Но такое сходство волхву не было нужно, и он послал подручных за водой. В ближайшем же доме из колодца достали бадью воды и обмыли воинов.

Первуша успел осмотреть рубаху на спине Ильи и убедился, что прореха от удара меча есть. И вот тут его взял испуг – меч в спине Ратибора ему не привиделся. И волхв советовал ему сзади стать не просто так, видно, знал что-то. У Первуши даже мысль мелькнула: не Перун ли сам сошел на землю или послал кого-то из младших богов?

От такой мысли его кинуло в дрожь. Честь великая рядом с богом сражаться, а он, Первуша, в старшины полез. Теперь он взирал на Илью со страхом, уважением и почтением, но в лоб спросить боялся. Если Ратибор бог, ему такое не понравится.

Волхв понял, что в данный момент штурмовать детинец не получится, силы не те. Да и толпа рассеялась. А без видаков какая же слава? Поклонники древних богов должны воочию видеть победы.

Волхв ошибался. За боем на улице подсматривали жители улицы, из переулка наблюдали наиболее смелые из толпы, и весть о победе трех воинов и волхва над малой дружиной быстро разлетелась по городу.

Воины из дружины вернулись в детинец к воеводе с опущенными головами. Проиграть с таким позором, будучи в большинстве, более чем зазорно.

Вышата со стен детинца за боем наблюдал, исход его видел. Однако помощь послать не успел, слишком быстро завершилось побоище. Да и воинов для маневра не было. Три отряда дружинников по двадцать человек перекрывали улицы, десяток оставался для защиты детинца, еще три десятка уехали сопровождать князя.

Вышата решил послать к князю гонца с известием о бунте. На конюшне было две лошади, и, к его удивлению, бунтовщики, одержав победу, не кинулись на приступ детинца, хотя было самое подходящее время, дружина рассеяна по улицам, а не собрана в кулак.

Воевода стал расспрашивать вернувшихся воинов о бое. А услышав рассказ, крепко задумался. У бунтовщиков три воина при волхве, причем по итогам боя выходило, что лучник и мечник в полном облачении – воины обычные, опытные, но обычные. Гигант же, который был на голову выше остальных, имеет силу необыкновенную и по описаниям похож на берсерка – ведь сражался он в обычной рубашке, без брони. Однако самое удивительное то, что этот гигант не получил ранений. Он был весь в крови, но двигался легко. За берсерка говорило еще и то, что гигант был обоерукий. По словам уцелевших дружинников, именно от гиганта они понесли наибольшие потери.

– Кто видел его вблизи? – спросил воевода.

Видели все.

– Ну-ка, встань передо мной, возьми меч в руку и покажи, как он наносил удары! – приказал Вышата воину.

Тот послушно показал, чем поставил Вышату в недоумение: у норманнов и манера боя, и удары мечом другие. Наемник из далеких краев? Лицом – русич, манера боя непонятная. А для Вышаты важно было понять, в чем слабое место гиганта. Случись новое столкновение – а в том, что оно будет, воевода не сомневался, – и этот воин вновь положит его дружинников.

Вышата, как и князь, знал – трудно воина выучить, снабдить оружием. А потерял он сегодня шестнадцать дружинников и десятника, и потери это серьезные, ощутимые. Еще один такой бой – и князь выгонит воеводу за бездарность. Потому что потеряй он еще два десятка – и кто будет защищать детинец? И чем больше размышлял Вышата, тем навязчивее становилась мысль: где-то он видел этого гиганта или слышал о нем.

Воевода начал расспрашивать воинов: не видел ли кто раньше в городе похожего по описанию человека? Только ведь воины не бродят бесцельно по торгу, они в детинце, в воинской избе спят, рядом поварня. Многие в детинце упражняются на мечах или в кулачном бою.

И воевода решил пройтись по городу – остававшиеся два отряда уже вернулись в крепость. Дымов над городом не видно, лазутчики доносят – все спокойно, скоплений бунтовщиков не видно.

У ворот детинца караульный из дружинников не пускал в детинец человека, по одежде – купца.

– Нет князя, ступай домой.

– А когда будет? – спросил купец.

– Нам неведомо.

– Обидел меня дружинник, обманом у супружницы деньги взял. Дылда здоровая, глаза честные, вот супружница и поверила. Эх! – Купец повернулся, чтобы уйти, но Вышата услышал слова о дылде и догнал купца.

– Я воевода княжеский именем Вышата.

– Слышал о таком.

– Поведай, купец, кто тебя обидел?

И купец рассказал об Илье, умолчав, однако, о том, что деньги, как они с Ильей рядились, он ему не заплатил.

– Ай-яй-яй!

– Нехорошо! А как выглядит твой Ратибор?

Нифонт в подробностях описал.

Вышата едва скрыл радость: это был именно тот человек, которого он искал.

– Ножи, говоришь, мечет ловко?

– О! В темноте двоих татей ранил.

– Что-то не похож он на обманщика. Такие воины на мелочовку размениваться не будут.

Купец потупился.

– А все ли ты правильно сказал мне, муж торговый? Не утаил ли чего? Видаки есть?

И купец вынужден был сознаться, что отдал Ратибору только три ногаты.

– Так чего же ты напраслину на воина возводишь? Порода твоя торгашеская! Где живет твой Ратибор? Сам у него узнать хочу.

– Не знаю, его супружница в наш двор привела.

– Ступай восвояси. А ежели к князю с челобитной придешь по этому делу, батогов за лжу отведаешь. Нанять по уговору и не заплатить – это же надо? И как только совести хватило?