You're my downfall

– Оуэн Микаэль Эпсон.

– Детка, думай о Софи. София Карла Мария Эпсон ждет нас дома.

– Я ела булочки на фруктозе всю беременность, - улыбаюсь уже широко и искренне, вдыхая аромат Майкла: одеколон, лосьон после бритья и что-то такое откровенно мужское и дерзкое, так пахнет только от него. И этот аромат до сих пор пробуждает во мне желание облизать его.
– А с Софи жутко хотелось азиатской кухни. И, как ты помнишь, никогда себе в этом не отказывала.

– Я потом собрал все палочки, что были в доме, и просто сжег их, и камин горел очень долго, - его смех совсем прогоняет грусть из души. Да, это большая потеря, которую не вернуть, но прошло достаточно времени, я оплакивала своего сына несколько лет. Я никогда про него не забываю и не забуду. Но сейчас у меня есть другой сын, который в беде, у меня есть маленькая дочь, которой я нужна, у меня есть Майкл, и мы с ним любим друг друга. Я всегда буду помнить о малыше Оуэне, я вспоминаю о нем каждый день, но я знаю, что ему сейчас хорошо. Я люблю его.

– Софи - наш дар, не так ли?

– Да, Майкл, - я счастливо ему улыбаюсь, прогоняя все грустные мысли из головы.

“Наш дар”.

Или только мой, как и Теодор?..

Чертова трусиха! И это меня когда-то признали “женщиной года”?!

Прошло почти полтора года, как я узнала о беременности. По всем расчетам… У Гейба Трэвиса волосы цвета вороньего крыла и яркие голубые глаза. Немного впалые щеки и тонкие губы. Он чертовски похож на моего мужа. И, черт побери, мне просто нужно сделать тест на отцовство, чтобы успокоить саму себя. А мне страшно. И стыдно.

Врачи говорили, у нас с Майклом генетическая несовместимость, но Оуэн точно был нашим сыном. Он погиб не из-за проблем со здоровьем, а из-за меня, хоть Майкл и мой психолог просили меня не считать так. Боже, до чего нелепо…

Мы едем в тишине всю дорогу, но Майкл не снимает меня со своих колен. Мне нравится, когда он рядом. Он редко бывает дома, или просто в Штатах, поэтому я ценю эти моменты. Мне плевать, что мне скоро пятьдесят, и взрослые женщины так себя не ведут, я люблю сидеть на его коленях!

– Анастейша, мы приехали, - Майкл целует меня, и я открываю глаза, не сразу соображая, где мы. Такое чувство, что это просто коттедж, очень шикарный коттедж, а не больница. В такую не доставляют на “скорой”.

– Ну и ну, выглядит круче, чем наш летний дом, - я потягиваюсь и выбираюсь из машины, когда водитель притормаживает у входа.
– Но это не значит, что нам нужен другой дом!
– я мгновенно осознаю свою ошибку.

Майкл обожает тратить деньги и потакать моим желаниям.

Я никогда не думала, что фармакология - это настолько выгодный бизнес. Прадед и дед Майкла основали “Эпсон-фарм”, который впоследствии перешел во владение отца Майкла. Но Майкл никогда не хотел быть главой этого монстра. Судьба сложилась так, как она сложилась. Тот мужчина, с которым я познакомилась на какой-то поганой заправке при въезде в Джорджию, имел достаточно денег, чтобы позволять себе приезжать ко мне каждые две недели, но он не мог позволить себе ими сорить. У него был свой небольшой бизнес в Колорадо. 1.700 милль от Денвера до Саванны. Он владел парой магазинов и аптек, в одной из аптек подрабатывал фармацевтом, хоть что-то общее у него было между отцом, дедом и прадедом. Но когда он вошел во вкус - я такого не ожидала. Он с головой ушел в работу и был счастлив от этого. И он начал жутко транжирить деньги, последней каплей для меня стало очень дорогостоящее колье. Я жила со своим мужем, на тот момент четыре года, знала его почти семь лет, и выходила замуж я за него, а не его кошелек. Мы ругались, как ругаются все пары, по разным мелочам, мирились в течение дня, но это было… сильно. Мы не разговаривали почти месяц. Я не экономная, я люблю деньги и знаю, что их нужно тратить, чтобы они у тебя водились, я люблю украшения, но тогда мне не нужно было это. И Теодор был не в восторге, он невероятно быстро догадался, что Майкл от него откупается. «Он обещал сводить меня поиграть на автоматах, а сегодня просто оставил деньги в комнате и записку! Мне не нужна записка, и автоматы не так уж нужны, я скучаю по папе!». Наверное, именно тогда был тот самый “переломный момент”, когда Тедди для себя определил, что он не станет владеть чем-то, что будет высасывать его полностью.

На парковке, помимо нашего лимузина, еще несколько таких же, и пара дорогих авто. Что же, я теперь точно уверена, что клиника хорошая. Надеюсь, с Тедди все хорошо…

Майкл тянет меня к входу, не позволяя осмотреться, и я повинуюсь ему. Внутри все так, как в обычных больницах. Это немного… странно. Прямо напротив входа большая стойка регистрации, и молоденькая медсестра тщательно сверяет список таблеток с содержимым стаканчиков.

– Добрый день, мы ищем доктора Резнора.

– Да-да, секунду, - она кивает, заканчивает и очаровательно улыбается… Майклу. Ох, девочка, этот мужчина много лет со мной и, черт, действительно любит меня. Не пытайся.
– Его кабинет на втором этаже, налево по коридору, там таблички. Он хороший специалист.

– Спасибо, - я беру Майкла за руку, демонстрируя ей ее неудачу, и мы поднимаемся. Мои руки немного дрожат. Я чертовски нервничаю.
– Боже, хоть бы с ним все было хорошо…

– С ним все хорошо, Анастейша, - муж крепче сжимает мою ладонь, и я действительно успокаиваюсь.

Дверь перед нами распахивается, как только Майкл поднимает руку, чтобы постучать. На пороге стоит невысокий мужчина средних лет и жестом приглашает нас войти.

– Я доктор Резнор.

– Майкл Эпсон и моя жена Анастейша. Вы звонили нам сегодня. Как Тедди?

– Теодор пришел в себя, все в порядке. Анализы показали, а его слова подтвердили, что это был Лик, и…

Я буквально чувствую как кровь отливает от лица, и опускаюсь на мягкое кресло напротив стола. Серьезно? Лик - от Чарли?..

– Вы хотите сказать, Теодор… - я кашляю, но быстро продолжаю.
– На кокаине?

– Это не совсем кокаин, миссис Эпсон, - доктор забавно морщится, улыбаясь.
– Это коктейль. Современные психотропы и щепотка кокаина на “тонну”. Адский коктейль. С него творят невообразимое. Плюс алкоголь…

– Не утешает!
– Майкл даже не поднял голоса, но тон его настолько агрессивный, и я действительно счастлива, что он смог поехать со мной.
– Когда мы сможем его увидеть?

– Прямо сейчас, если хотите, - доктор игнорирует злость моего мужа. Вероятно, издержки профессии.

– Да, очень хотим, - я вымученно улыбаюсь.
– Мы поговорим с Теодором, а потом обсудим его условия пребывания здесь, стоимость услуг и вашу личную благодарность, а так же…

– Но содержание Теодора оплачено, - доктор искренне удивлен.
– Полностью оплачено, я про все пункты…

– У Тедди нет свободного доступа к таким суммам. Мне бы пришел отчет на телефон. Твоей картой он не пользуется, - я смотрю на Майкла, который так же смотрит на меня: негодующе.
– Как он попал сюда?
– мы вдвоем выжидающе смотрим на Рензора.
– Ваша клиника явно не социальная…

– Не могу сообщить.

– Доктор, я его мать. Скажите мне.

– Его привезли и попросили предупредить вас. И это все, что я… - я не успеваю и моргнуть, как Майкл схватил доктора за халат и подтянул к себе, сжигая взглядом.

– Либо ты говоришь, либо…

– Майкл!

– Кристиан Грей, - доктор выдыхает, и Майкл его тут же отпускает, разворачиваясь ко мне с яростным взглядом. Я не могу вдохнуть.

Кристиан.

Кристиан вытащил Теодора из проблем. Кристиан Грей знаком с моим сыном. Нашим сыном. Воздуха чертовски не хватает, отчего я начинаю кашлять, и это немного успокаивает моего мужа.