Юбер аллес (бета-версия)

Зате он достал полицейский целленхёрер и нажал кнопку. Никто не ответил. Со вздохом Власов положил телефон в карман.

– Рыжий наверняка ушёл, - констатировал он.
– Интересно, что случилось с дэгэбэшником.

– Он мог вынести его в чёрный ход, - предположила старуха.
– Идите вниз. Может, он ещё немножко живой.

Зазвонил его собственный целленхёрер. Власов прижал трубку к уху.

– Власов?
– это был Никонов.
– Только что был звонок в полицию. Звонил Спаде. Он сказал...

– Я у Берты и всё знаю, - перебил Власов.
– Что с вашим человеком?

– Спаде сказал, чтобы мы его забрали... С вами всё в порядке? Что он сделал?

– Со мной всё в порядке - ответил Власов.
– Опасности нет. Попробуйте найти в окрестностях высокого рыжего человека... хотя, скорее всего, это парик, - добавил он, вспомнив неестественный цвет волос парня.
– За меня не беспокойтесь.

– Что затеял Спаде?
– не отставал Никонов.

– Ничего особенного. Прислал гостинец, - ответил Власов.
– Непосредственной опасности не представляет, - ещё раз добавил он.

– Никуда не уходите, слышите!
– крикнул Никонов, когда Фридрих уже нажимал на отбой.

Власов положил целленхёрер перед собой, сел и внимательно посмотрел на старху, которая тоже села и спокойно придвинула к себе чашку.

– Чего вы на мене пялитесь, как будто я молодая?
– прервала молчание Берта.
– Ну я таки сделала, шо он мине сказал. А если бы не сделала, вот такое было бы со мной. Он, который был тогда, совсем мишигин. Пфуй!

– То есть?
– уточнил Фридрих.

– Бывает человек, который режет кошку, - сказала старуха, прихлёбывая чай, - а бывает человек, который режет кошку и так про себя улыбается. Это мишигин. Такое наше слово.

– Это всё-таки не кошка, - Власов покосился на содержимое коробки.

Торт был испорчен: сладкие коржи с орехами отсутствовали. Осталась только основа и кремовая шапка, в которой была утоплена - лицом вверх - отрезанная голова Микки. Запекшаяся кровь среди белого крема походила на варенье. Глазницы были пусты, как у маски. Влажные шарики глаз были аккуратно воткнуты в крем рядом с лицом, словно большие экзотические ягоды.

Фридрих отметил про себя, что глаза у мальчика были карие, того же оттенка, что у фрау Галле. Раньше он как-то не обращал на это внимания.

– Вы помогали Спаде. Зачем?
– спросил он, закрывая коробку. Он понимал, что внутри могут быть какие-нибудь сюрпризы, но не собирался заниматься этим сам.

– Пейте чая, - Берта придвинула к нему блюдце.
– Чего теперь делать, я всё буду рассказывать, чего интересуетесь.

Власов осторожно отхлебнул чай. Чай был самый обычный, ничего особенного.

– Когда тот человек нашёл эту вашу женщину, - начала старуха, - он на меня очень сердился. Он думал, я их спрятала. Я не спрятала, но так он думал. Хотел меня убить. Я сказала - таки зачем?

– Зачем - что?
– не понял Фридрих.

– Такие люди, - объяснила старуха, поправляя слуховой аппарат, - они за собой убивают всех. Но если сперва спросить, зачем убивать, они немножко думают. Я спросила. Он подумал и мене сказал - почему мне тебя не убить? Я сказала ему того, чего могу за него чегой-то сделать. Он посмеялся и говорил: ничего не нужно. Тогда я сказала: может, ему нужно будет что-нибудь про вас.

– Сделать что-нибудь мне, - механически поправил Власов.

– Да. Тогда он опять сильно смеялся и сказал: ты всё сделаешь, как я тебе позвоню. Всё точно сделаешь. Или к тебе придут ещё и всё сделают тебе. Я понимаю, когда человек просто так, или когда он говорит за свои понятия. Поэтому я всё сделала, как он звонил.

Власов сжал голову руками. Старуха уже не казалась взволнованной, но была как-то особенно невнятна.

– Вы хотите сказать, - начал он, - что предложили Спаде в обмен на жизнь свои услуги в качестве связного между им и мной. Так?

Берта кивнула.

– Он согласился, - продолжал Фридрих.
– И сказал, что позвонит и даст инструкции, которые вы должны исполнить в точности, или с вами расправятся его люди. Вы этому обещанию поверили. Так?

Старуха снова кивнула.

– О чём именно он вас попросил? Точнее, что приказал?

Берта задумалась, пожевала бескровными губами.

– Я должна до вас сказать, чтобы вы пришли ко мне сюда. Накрыть стол и пить чай. Заказать торт. Он сказал, шобы я купила большой киевский торт. В такой высокой коробке.

– Вы это сделали?
– уточнил Власов.

– Да, звонила Розанову на Тверскую и сказала киевский торт. Этот шайгец содрал с мене такие деньги, каких я не видела в своей жизни!
– возмущённо сказала старуха и даже чуть-чуть выпрямилась. Чувствовалось, что непредвиденные расходы её и в самом деле до глубины души возмутили.

Фридрих понял, что нечто в этой истории его смущает.

– Так он вам звонил? Разве ваш телефон не прослушивается?

– У меня в тайнике была трубка. Он мине сказал держать ее рядом, но шобы я сама никому с нее не звонила. Сказал, что будет звонить на нее сам, и шоб я говорила там, где меня не слышно.

– Ясно... А откуда взялся этот рыжий тип?
– не отставал Власов.

– Почем я видела, рыжий он или малиновый? Пришёл своими ногами, я так думаю, - старуха изобразила нечто вроде оскорблённой невинности.
– Тот человек звонил полтора часа назад, сказал про торт, и еще что у мене будут гости, шобы я впустила. Сказал не делать никаких глупостев. Я не делала никаких глупостев. Если бы я делала глупостев, я бы не жила столько время.

Логично, подумал Фридрих - в квартиру бандит не поднимался, зная, что она прослушивается. Просто воспользовался тем, что старуха велела его впустить, убрал охранника и сел на его место дожидаться, пока розановский курьер доставит торт. Курьер, надо полагать, услышал через домофон, что заказчица просит оставить торт консьержу, получил свои деньги и спокойно поехал обратно, даже не догадываясь, как легко отделался. Убивать его Спаде было ни к чему - курьера могли хватиться раньше времени...

– То есть вы не известили ДГБ о том, что к вам должен прийти опасный бандит, - Власов откинулся на стуле и тот возмущённо скрипнул.
– Который, судя по всему, убил сотрудника Департамента, дежурившего внизу, чтобы обеспечить вашу же безопасность! И вы думаете, это сойдёт вам с рук?

– Таки я думаю, да, - старуха сказала это совершенно спокойно, как будто речь шла о том, какое варенье выбрать к чаю.
– Тот человек может вернуться. У него понятия за честь вот здесь, - она постучала пальцем по черепу.
– У государственных людей нет ничего за честь, чего они сделают старой Берте?