Юг в огне

Она выбежала в сени и вскоре, вся сияя от счастья, снова вошла в хату.

– Ну вот, я же говорила, что Емельяша, - сказала она.

Вслед за нею в хату вошел молодой парень с винтовкой за плечами и болтающейся шашкой на боку. Оглянув всех своих, он удовлетворенно сказал:

– Вот хорошо, что я вас всех застал дома... Зараз же запрягайте лошадей и езжайте в Большую Орловку... Наши туда отступают... Платовскую минуют, сюда никто заходить не будет. Нас послали оповестить своих... Ну, так живо! Я пошел, - ринулся он к дверям.
– Некогда мне...

– Погоди, Емельяша, - кинулась к нему мать.
– Поешь хоть, небось, голодный.

– Некогда, мать, - буркнул парень.

– Ну хоть кусок хлеба возьми с собой.

– Хлеб давай, - согласился Емельян.

Мать проворно отрезала кусок хлеба и сунула в карман его полушубка. Парень исчез за дверью.

– Ну что же, Денис, - встал Семен.
– Прохлаждаться нечего. Одевайся, а я пойду запрягу лошадей. Ты, отец, поедешь с нами?

– Что ты, Сема, куда мне?
– замахал руками Михаил Иванович.
– Куда я от матери поеду?.. Буду с ней до конца. Да они, беляки-то, нас не тонут... Нужны мы им?..

– Смотри, отец, тогда не обижайся, - сказал Семен, - если что случится с тобой... Где хомуты-то?

– В сарайчике. Вон ключ висит, возьми.

Вскоре братья Буденные выезжали из Платовской станицы. Они направились на северо-запад. В том же направлении ехало немало народу. Видимо, Емельян со своими товарищами всполошил всю станицу, и от белых теперь убегали многие.

Было уже часов 10 утра, когда братья приехали в хутор Козюрин. Они остановились у родственников. В хутор все время прибывали беженцы из Платовской и рассказывали ужасы о белых. В полдень в хутор прибыл и отряд Никифорова.

Никифоров, плечистый рябоватый мужчина лет под сорок, в нагольном полушубке, перекрещенный ремнями, ехал впереди отряда.

– Здоров, - сказал он, увидев Буденного в толпе встречающих отряд. Пойди-ка сюда, мне, брат, надо с тобой поговорить.

Никифиров выехал из строя и приказал отряду сделать остановку на отдых. Соскочив с лошади, он передал повод ординарцу.

– Пойдем, Буденный, в хату...

Они вошли. Кроме старухи, месившей у печи тесто, здесь никого не было.

– Можно, бабуся, обогреться?
– спросил Никифоров.

– А отчего ж нельзя, проходите. Садитесь, грейтесь.

– Бабуся, нет ли у тебя корочки хлеба да двух стаканчиков, - пройдя от двери и садясь на лавку, сказал Никифоров.
– Мы погреемся с холоду... Продрог я... Брр!.. Хоть и не особенно холодно, а пробирает...

Старуха молча нарезала хлеба, поставила на стол тарелки с салом и огурцами. Никифоров, вынув из кожаной сумки, висевшей у него на боку, бутылку водки, с силой хлопнул ладонью по дну. Пробка взвилась под потолок. Он наполнил стаканы водкой.

– Бери, Семен Михайлович! Будь здоров!..

Они выпили.

– Что думаешь, предпринимать, Тит Александрович?
– спросил Буденный, жуя сало.

– Вот насчет этого-то я и хочу с тобой поговорить, - ответил Никифоров.
– Как поотдохнут мои хлопцы, так двинемся на Большую Орловку. Там соединимся с отрядами Ковалева и Ситникова... А потом пойдем по калмыцким станицам с облавой на богатеев. У калмыков черт знает сколько оружия припрятано. Надо его у них изъять. А то ведь они настроены враждебно против советской власти. Из-за каждого угла будут стрелять в нас...

– Я б тебе, Тит Александрович, посоветовал другое, - сказал Буденный.
– Идти сейчас же на Платовскую...

– Зачем?!
– удивленно поднял густые брови Никифоров.

– Только сейчас, перед твоим приходом, сюда прибежал из Платовской Панченко... Знаешь его? Тот, что был у нас членом Совета... Так вот он рассказывает, что в Платовской сейчас происходит что-то страшное... Вернулся коннозаводчик Абуше Сарсинов, и он вместе с белыми почти поголовно вырезает иногородних... Рубят шашками, бьют плетьми, жгут, насилуют баб и девушек... Сарсинов избил плетьми и Панченко. А потом его втолкнули в толпу обреченных к расстрелу... При команде "пли!" Панченко упал и притворился мертвым. После расстрела с убитых стали снимать одежду. С Панченко тоже стащили сапоги. До ночи он лежал среди трупов, а потом бежал. Посмотрел бы ты на него! Он ведь совсем еще молодой, а за сутки так поседел, что кажется стариком... Вот поэтому-то я и думаю, что тебе надо сначала пойти на Платовскую, выбить оттуда белых и выручить своих...

Никифоров, задумавшись, молчал, опустив глаза. Потом, встряхнув всклокоченной головой, решительно заявил:

– Нет, Семен Михайлович, не могу вести на гибель свой отряд. Может, и моя семья сейчас в Платовской гибнет, а все же идти туда не могу... Силы у меня малые. Что с ними сделаешь? Только погубишь всех до одного... А тут патронов нет. На каждого по одному-два патрона осталось... Вот как объединимся с Ковалевым и Ситниковым, пополнимся патронами, тогда можно пойти и на Платовскую, выбить белых... Ты давай, Семен Михайлович, с нами отходить. Бери под командование всю кавалерию...

– Нет, - отказался Буденный.
– Не могу. Я поеду в Платовскую.

– В Платовскую?
– изумился Никифоров.
– С кем же? Один, что ли?

– А что же, может, и один, - задумчиво заявил Буденный.
– Я не могу быть равнодушным, когда там погибают наши люди... Может, удастся кого спасти... Я все-таки советовал бы тебе, Никифоров, сначала выбить белых из Платовской, а потом уже пойти на соединение с Ковалевым и Ситниковым. Подумай.

– Нет, - закачал тот головой.
– Я уже сказал, что патронов нету... На гибель людей не поведу... Это было бы преступление. Вот уже после, как соединимся с Ковалевским и ситниковским отрядами, тогда...

– Поздно будет, - сказал Буденный.
– Всех наших людей в Платовской к тому времени постреляют.

– Что поделаешь?
– пожал плечами Никифоров.
– Другого выхода нет. А тебе, Семен Михайлович, соваться в Платовскую нечего. Поймают и убьют.

– Если осторожно действовать, то не поймают.

К вечеру Никифоров увел свой отряд в Большую Орловку. С отрядом уехали из хутора и все платовцы, бежавшие от белых из станицы. Остались здесь немногие. В том числе и братья Буденные - Семен и Денис.

Переночевав на хуторе, утром следующего дня Семен сказал Денису:

– Хочу поехать в Платовскую узнать, что там делается.

– В Платовскую?
– удивился тот.
– Вот это да. Когда же?

– Думаю, завтра в ночь. Ночью удобнее. Хата наша с краю, подъеду, никто и не заметит.

Денис подумал.

– Тогда и я поеду, - сказал он.
– Вдвоем будет лучше.

– Это верно, - согласился Семен.
– Если желание есть, - поедем. У тебя - винтовка, у меня - наган...