Юлька в стране Витасофии (сборник)

Обычная жизнь обыкновенной семьи, где день незаметно переходит в вечер и заканчивается ночью, а утро ничем не отличается от того, каким оно было вчера и будет завтра. В общем: суета сует…

ЮЛЬКА В СТРАНЕ ВИТАСОФИЯ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Одесса тысяча девятьсот семьдесят третьего года. Площадь имени Мартыновского — некогда и в будущем Греческая. В вечерних тенях прячется поздняя весна, наконец-то принесшая в озябших лапках хорошую погоду. Я, двадцатитрехлетний лейтенант гвардии, иду с десятиклассницей Юлькой Савченко, рассказывая, как обычно, нечто романтическое и философское.

— Славик! Напиши сказку! — неожиданно попросила Юлька. — И чтобы я тоже в ней участвовала.

Сказки я писать не собирался. В ближайшем будущем я готовился стать великим революционером или, на крайний случай, знаменитым ученым. Но глаза симпатичной девушки смотрели так умоляюще, с такой надеждой…

— Напишу, — нехотя согласился я.

Юлька успокоилась. Она знала, что я всегда выполняю обещания.

…Прошли годы. Периодически я садился за стол и вымучивал очередной вариант сказки, которую я назвал «Юлька в стране Витасофии».

Наиболее долго я работал над вариантом пьесы, а также — значительно позже — над повестью обличительного характера, должной высмеять капитализм и социализм. Все это долго сочинялось — и со вздохом выбрасывалось. Пока не высветился последний сюжет, давший в результате то, что я определил как учебник по философии, написанный в детективно-приключенческом жанре.

Он же — сборник истин, свободно помещаемый в карман и легко из него вынимаемый. Удобный для чтения в метро и в зале ожидания, когда то и дело поднимаешь голову и вслушиваешься в нечленораздельный голос диктора, опасаясь опоздать на поезд или самолет. Опустив глаза к лежащему на коленях сборнику, возвращаешься к чтению, — и вдруг понимаешь, что книга — это якорь, удерживающий нас на волнах самоуважения. Отталкивая в сторону мысль о том, что вся наша жизнь — это боязнь куда-либо опоздать.

Вячеслав Килеса

8 ноября 2010 года

ИНТЕРЛЮДИЯ

Они стояли рядом: красивая девушка с изменяющимся неуловимым лицом, гневно смотревшая на суровую, похожую на каменное изваяние женщину, сейчас пренебрежительно улыбающуюся. Несколько в отдалении разместился на валуне широкоплечий мужчина, с иронией следивший за перипетиями привычной для него сцены. Они — Властительницы Времени и Вечности и Владыка Пространства — были детьми одного Создателя, что не мешало им ненавидеть друг друга до той точки, где вместо ненависти начинается что-то другое.

— Ты опять воруешь у меня прошлое! — кричала девушка. — Мало мне забот с этой тварью — нашей сводной сестрой Неизвестностью, хапающей будущее, — еще ты мне проблемы создаешь! У Времени должно быть три состояния — прошлое, настоящее и будущее, — иначе какое оно Время? Тебе что: своего не хватает?!

— Бывает и так, — согласилась женщина, признавая разумность доводов сестры, но, не собираясь их принимать. — Поскольку зачастую непонятно, где мое, а где его.

Женщина кивнула головой в сторону мужчины, тут же вмешавшегося в разговор:

— Не забывайте, что я — старший, и от меня зависит, кому что предоставить.

— Понимаю, почему отец дал мне Медальон Времени, — сняв висевший у нее на шее медальон, сделанный в форме песочных часов, девушка показала его присутствующим. — Он от вас единственная защита.

— Покажи, — женщина выхватила у девушки медальон и неожиданно изо всех сил швырнула его вверх. Со свистом прорезав горизонт, медальон нырнул в плывшую на севере тучу и исчез.

— Ах! — шесть рук взметнулись, творя заклятья — и бессильно опустились.

Мужчина, девушка и женщина недоуменно посмотрели друг на друга.

— Его нет на Земле, — растеряно сказала женщина.

— Его нет и в Космосе, — произнес застывший на секунду, словно куда-то всматривавшийся мужчина.

— Тогда где он?! — воскликнула девушка и в ярости прыгнула на женщину, стремясь расцарапать ей лицо. — Это ты во всем виновата!

— Нечего было хвастаться! — оттолкнув девушку, женщина провела рукой по лицу, стирая следы ногтей. — Не цепляйся, я тебе не по зубам.

— Хватит ссориться! — властно велел мужчина. — Медальон Времени — слишком серьезный амулет, чтобы находится в чужих руках. Займемся его поиском.

И троица, одарив друг друга злыми взглядами, растаяла в воздухе.

В ТОТ ЖЕ ДЕНЬ

— Я совершенно не разбираюсь в жизни, — с отчаянием твердила Юлька. — Скоро шестнадцать лет исполнится, — а ощущение, словно вчера родилась.

Всегда считала себя умной: оказалось — наоборот. Даже понимание любви у меня и сверстников разное.

— Поругались? — понимающе спросил Юлькин наставник Славик.

— Хуже, — поморщилась Юлька. — Мы отвернулись и пошли по перпендикулярным направлениям. Настолько чужие, что не помним вчерашних разговоров.

— Совсем не помните?! — не поверил наставник.

— Чуточку. Меня назвали принцессой на горошине и объяснили, что я привезена не из роддома, а из сборника сказок. И посоветовали отправиться на родину.

— Интересное предложение! — воскликнул Славик.

— Что вы имеете в виду? — посерьезнела Юлька.

— Как повествуют легенды, человек с определенной настроенностью психики и культуры может попасть в волшебную страну: ту, которая его примет.

— Меня не примет ни одна, — отмахнулась Юлька. — Из Муми-троллей^[5] и Вини-пухов^[6] я выросла, а до гоголевского Вия^[7] и гриновской Фрези Грант^[8] не доросла.

— Ты слышала о Витасофии?

— «Вита» — в переводе с латинского «жизнь», «софия» — мудрость, а вместе: «жизнь мудрости»… Страна философских теорий, каждая из которых считает себя единственно верной? Вы когда-то рассказывали.

— Да, в самом деле, — вспомнив, согласился Славик, — и повернулся к домоправительнице Галине Ивановне, усердно двигавшей огромной тряпкой по книжным полкам. — Вы не могли бы вытереть пыль в кабинете чуточку позже: когда я закончу разговор?!

— Намусорят тут, — недовольно проворчала Галина Ивановна. — Раньше или позже — все равно убирать надо. Лишь бы нашлось кому.

И вышла из кабинета.

— Ви-та-со-фия — повторила Юлька, словно пробуя это слово на вкус. — И как туда попадают?