Юлька в стране Витасофии (сборник)
Шрифт:
Книгу о бароне Мюнхгаузене Юлька читала в детстве и всегда считала его безобидным старичком: таким он ей сейчас и показался.
— Не знаю, — протянула она неуверенно. — Разве что на полчаса. А кто такой маркиз де Сад?
— Смелый человек. Главное — свобода. Долой мораль, религию, право! Ценность жизни — в достижении высшего личного наслаждения.
Удовлетворенно почмокав губами, Мюнхгаузен добавил:
— Указал в завещании похоронить его в лесу и насыпать на могилу желудей, чтобы дорога к могиле была забыта, а имя де Сада стёрлось из памяти людей. Представляете?! Узник Бастилии, присяжный революционного
— Так он революционер? — воскликнула Юлька.
— Абсолютный!
— Никогда не видела настоящего революционера! — обрадовалась Юлька.
— Вот здорово!
Узкая и разбитая дорога в Лакост — родовой замок маркиза — отделяясь от поселка философов, шла под огромными деревьями с кривыми и острыми, как ятаганы, сучьями. Довольный Юлькиным послушанием, Мюнхгаузен, хихикая, забавлял попутчицу веселыми рассказами о своих похождениях на Луне и сражениях с взбесившейся шубой и стаей волков.
Замок стоял на вершине горы. Серая крепостная стена, башня, напоминающая обгоревшую свечу, создавали мрачное настроение, усугубляемое посвистом ветра и вереницей низколетящих облаков.
— К замку нельзя подобраться незаметно: есть только та дорога, по которой мы идем, — объяснял Мюнхгаузен. — Маркиз рассказывал, что любит стоять на башне и смотреть вниз, на долину. Тогда ему кажется, что он властвует надо всеми, правит миром.
Перекидной мост через глубокий сухой ров был опущен. Пройдя сквозь открытые железные ворота, на створках которых виднелось изображение орла в короне, Юлька и Мюнхгаузен через небольшой, мощенный булыжниками двор прошли в центральное помещение. Несмотря на внешнюю непривлекательность замка, внутри было уютно: сквозь цветные витражи падал неяркий свет, на разукрашенных цветными птицами стенах висели мужские и женские портреты, коллекция оружия — мечи, копья, щиты с гербами. Впервые увидевшая замок воочию, Юлька с интересом вертела головой.
Отставший от Юльки на пару шагов, Мюнхгаузен громко крикнул:
— Маркиз! Мы пришли!
Раздался женский визг. Из левой двери выскочила одетая в прозрачный пеньюар толстощекая девица, промчавшаяся с игривым хохотом через центральное помещение и исчезнувшая в одном из боковых проходов; а ней в камзоле и парике с косицей появился растрепанный и раскрасневшийся мужчина.
— Привел? — мельком взглянув на Юльку, спросил мужчина у Мюнхгаузена и, получив утвердительный кивок головой, внезапно засуетился:
— Позвольте представиться: маркиз де Сад, — коротко поклонившись, мужчина открыл дверь, ведущую, судя по спускавшимся вниз ступеням, в подземную часть замка. — Пожалуйте сюда, мадемуазель!
Сцена с девицей и слова, которыми обменялись мужчины, неприятно поразили Юльку: она начала понимать, что в замок ее заманили — и явно не с добрыми намерениями.
— Я только на минутку, — заговорила Юлька, поворачиваясь к входной двери, чтобы пуститься туда со всех ног, — но замерла, наткнувшись на острие шпаги, вытащенной из ножен Мюнхгаузеном.
— Нельзя отказываться от вежливых приглашений, мадмуазель, — нахмурился Мюнхгаузен. — Идите вслед за маркизом.
— А выглядели таким приятным старичком! — укоризненно сказала Юлька, направляясь к ступенькам.
— Уверяю
вас, мадмуазель, я стыжусь своего поступка, — повесил голову Мюнхгаузен, — Но, как заметил римский император Веспасиан[29], обложивший налогами общественные туалеты, деньги не пахнут. Если я и маркиз завладеем той штуковиной, что висит на вашей шее, то получим много золота. Пожалейте мою старость: отдайте медальон.— А мою молодость вы пожалеть не хотите? — спросила Юлька, спускаясь в подземелье.
— Ах, мадмуазель, в этих джунглях каждый сам за себя, — запричитал Мюнхгаузен. И, глянув на шагавшего впереди де Сада, шепотом добавил:
— Поймите: маркиз — преступник-рецидивист, 29 лет провел в европейских тюрьмах. Больше, чем утопист Томмазо Кампанелла.[30]
— Не пугайте меня, — попросила Юлька. — Я так страшна в страхе, что сама себя боюсь.
— Героями не рождаются, героями погибают, — пожал плечами Мюнхгаузен.
Несмотря на свой храбрый вид, Юлька отчаянно трусила. Висевшие на стенах факелы больше чадили, чем освещали, и казалось, что нутро подземелья, пропадая в темноте, тянется до бесконечности. Только шорох шагов по камню да биение собственного пульса озвучивали тишину.
Внезапно Юльке так сильно захотелось закричать, что она зажала рукой рот.
Остановившись возле громадной, больше человеческого роста железной клетки, маркиз открыл дверцу.
— Ваше временное пристанище, — обратился он к Юльке. — Но если отдадите медальон сейчас, то ночевать будете в моей комнате.
Не взглянув на маркиза, Юлька молча забралась в клетку.
— Так и думал, — удовлетворенно сказал маркиз. — Вы, мадемуазель, мученица. Из тех, чье предназначение на земле: быть жертвой.
Закрыв дверцу и повесив замок, де Сад весело сообщил:
— Я заказал великолепных австралийских крыс: утром привезут. Говорят, их укус настолько болезнен, что человек сходит с ума. Проверим, так ли это.
— Мадмуазель, — Мюнхгаузен рухнул на колени. — Отдайте этому извергу медальон. Он сумасшедший, неужели вы этого не видите?!
— Вставай, — маркиз пнул Мюнхгаузена ногой. — А то в соседнюю клетку посажу.
И, обернувшись к Юльке, сказал:
— На медальон мне начхать. Я живу для того, чтобы наслаждаться. А самое сильное наслаждение дает сопереживание боли другого человека.
Понятно?!
— Вспомнила! — воскликнула Юлька. — От вашей фамилии произошло понятие «садист». Славик рассказывал, что в конце жизни, когда вы сидели в больнице для умалишенных, во время прогулок по Парижу покупали букеты роз, швыряли их в грязь под колеса экипажей — и радовались. Потому что смогли причинить боль хотя бы цветам.
— Не отрицаю, — ухмыльнулся маркиз. — Приятное было время!
По-хозяйски оглядев помещение, де Сад велел поднявшемуся на ноги Мюнхгаузену следовать за ним и направился к выходу из подземелья.
Мюнхгаузен, стараясь не смотреть на Юльку, последовал его примеру.
Минут через десять дверца, ведущая из подземелья в замок, захлопнулась, и Юлька осталась одна.
Найдя в углу клетки охапку соломы, Юлька уселась на нее и задумалась.
Выводы неутешительные: поверив лгуну, оказалась в плену у садиста. И утром ее ждет пытка, о которой даже подумать нельзя без содрогания.