Юнда. Юдан

Я вздохнул, потом скосил глаза на обзорный экран, где змееподобные щупальца манипуляторов терзали нагаса, неумолимо притягивая его к станции.

– Ты знаешь, что покидать наблюдательный пост строжайше запрещено?
– полюбопытствовал Эктор.
– Син`ешаль меня поимеет. В зад.

– А разве Син`ешаль в курсе, что так можно?
– фыркнул я.

– Он давно работает с людьми, - Эктор закинул ноги на приборную панель, только по счастливой случайности не задев клавиши.
– Он еще не то умеет.

– Зато ты будешь первым, кого поимел анжер. С тебя диссертации будут писать. Только представь. И кино снимут - это уж обязательно.

– Скотина ты, Люк, - заметил Эктор.
– Тупая и неблагодарная.

Тут только я догадался, что ему тоже очень, просто ужасно хочется посмотреть на то, как пристыкуется нагас сатенов и на самих сатенов вблизи. Но, если оставив пост на одного наблюдателя, перед Син`ешалем еще можно было хоть как-то оправдаться, то покинувшим его вдвоем грозил выговор с занесением в личное дело или, если Син`ешаль окажется в плохом настроении - пожизненное запрещение на работу, требующую внимания и точного исполнения.

– Давай я тебе Альму пришлю?
– предложил я, чувствуя некоторое раскаяние, не способное, впрочем, изменить моего решения.

– Пришлет он, - буркнул Эктор.
– Иди уже, расскажешь мне потом.

Я кивнул и едва ли не бегом выбежал с наблюдательного поста.

Перед шлюзом, за которым автоматика пристыковывала нагас сатенов к Тиферет, собралось не так много зрителей. В основном люди, ни киборгов, ни анжеров происходящее не интересовало.

Единственным анжером был Син`ешаль. Он стоял впереди, так, что между ним и любопытствующей толпой оставалось пространство в несколько шагов. Син`ешаль покосился на меня неодобрительно, но ничего не сказал и я понял, что наказание будет отложено, а может и не последует вовсе.

Я нашел в толпе Альму и подобрался ближе. Девушка неловко улыбнулась, перебросила на плечо длинную косу и принялась теребить ленту.

– Там Эктор один дежурит, - я сделал неопределенный жест в сторону наблюдательного поста.

– А ты сбежал сюда?
– уточнила наблюдатель осторожно.

– Я не мог не, - сознался я.
– Я думал, может быть, ты меня заменишь?

– Мне в ночь, - напомнила Альма.

Я понимающе кивнул: наблюдать за планетой сутки тоже было запрещено - внимание слишком рассредоточивалось.

– Могу заменить тебя в ночь, - предложил я, чувствуя, что говорю слишком громко.

– И дежурить с Альги?
– улыбнулась Альма.

Альги был ее братом с неудачной генной модификацией, подробности которой не знал никто, кроме, наверное, самого Альги и Альмы. О его проблемах в личном деле были написаны только два предложения: "Неудачная генная модификация. Опасен". Во многом неуправляемый, болезненно-правильный, грубый и злой, Альги не пользовался симпатией никого из жителей орбитальной станции. На Тиферете его оставили только потому, что Альма поручилась за него и вытаскивала из любых передряг. Ну и еще, потому что Син`ешаля Альги слушался, как отца.

Разумеется, этих причин было вовсе недостаточно для того, чтобы держать на дорогущей станции потенциально опасное существо и вскоре наиболее любопытные, такие, как Эктор, начали копать, пытаясь узнать ту информацию об Альги, которая была тщательно скрыта. К немалому удивлению всех заинтересованных, Альма сдалась раньше, чем им удалось найти что-нибудь по-настоящему стоящее. Именно она рассказала, что "неудачная генная модификация" в досье ее брата - только прикрытие, за которым скрывается солдат младшего спец-класса, переведенный на Тиферет с целью защиты работников станции от возможной атаки извне или изнутри.

Эта версия была правдоподобнее остальных - всем известно, что модифицированных солдат младших классов часто отправляют на орбитальные станции для охраны, предварительно психологически "привязывая" к компетентному "ведущему", которого "ведомый" солдат слушается безоговорочно. Несмотря на это, особой любви к Альги никто не питал. Правда, боялись его теперь тоже только для виду - без очевидной опасности "ведомые" солдаты были безобиднее котят.

– Альма, милая, у нас скоро будет толпа сатенов на станции, а ты пугаешь меня своим братом?
– искусственно рассмеялся я.

– Мой брат может быть хуже всех этих сатенов вместе взятых, - холодно откликнулась Альма.
– До конца твоего дежурства, - она сверилась с мерцающим на запястье коммуникатором, - четыре часа. Ты отдежуришь за меня - с полуночи до четырех.

– Проведешь по документам?
– спросил я с надеждой.

Альма посмотрела на меня долгим взглядом, и я пожалел, что предложил подежурить за нее. Несколько лет назад я проявлял по отношению к ней определенный интерес, тут же испарившийся при появлении на горизонте ее брата. Альма с тех пор безоговорочно выполняла все мои просьбы, и вся ее показная грубость и неохота были призваны скрыть симпатию, которую она проявляла ко мне. Будь я большей сволочью - не преминул бы воспользоваться ее особым ко мне отношением, но я действительно хранил верность, хотя потешался надо мной не один только Эктор.

– Проведу, - улыбнулась Альма так, как улыбалась только мне.

Я кивнул, выдавив из себя улыбку.

Я не заметил, как она ушла.

"Внимание, - написала Тиферет на табло над шлюзом, - стыковка произведена. Идет обеззараживание объекта".

– Зачем?
– поинтересовался кто-то в толпе. Муха кажется.

– В космосе мно-ого того, что может быть опа-асным, - произнес Александр, входя в коридор. Голосовой аппарат у него немного зависал, но на станции не было специалиста, способного починить высококлассного андроида устаревшей модели, - для живых о-организмов.

"Обеззараживание объекта произведено", - буквами сообщила Тиферет.

– Информацию, лейсаан, - запросил Син`ешаль в микрофон, подключенный к порту у шлюза.

"Лейсаан" на языке анжеров означало "детка".

"Объект поврежден. Ремонту не подлежит. Взлет невозможен. Работоспособной электроники на борту не больше шестнадцати процентов. Четыре живых объекта. Все повреждены. Двое в тяжелом состоянии. Степень и причины повреждений разные. Трое способны передвигаться самостоятельно. Открыть переборку, лаоконоон?"

Раздраженный от того, что система называла и искусственный нагас и живых сатенов одинаково - "объектами", я не сразу обратил внимание, что к Син`ешалю она обращается лично, так, как никогда не обращалась ни к кому другому. "Лаоконоон" на языке анжеров значило "дорогой".

– Да. Кислород в шлюз. Открывай переборку. Пусть выходят по одному.

"Стабилизация шлюза, - отчиталась Тиферет.
– Равновесие давлений соблюдено. Кислород подан. Открываю".

Син`ешаль кивнул, отложил микрофон и шагнул к шлюзу как раз тогда, когда металлические лепестки разошлись, открывая проход.