Юность Бессоновки

Самодеятельность — это и неоценимая возможность для мам и пап быть рядом с детьми в свободное время, вместе проводить досуг. В одном хоре часто поет вся семья, одних Кузнецовых можно насчитать шесть человек. Чем можно заменить это «рядом»? Это живое общение в неформальной и творческой обстановке, когда дети видят своих воспитателей в новом ракурсе, среди других людей. Непринужденный обмен чувствами и мыслями.

Общие заботы, радости, тревоги — да, об этом мечтают родители, они озабочены воспитанием детей. К этому стремятся. Из двух путей — строить систему общих интересов внутри семьи или вовне, коллективно, — многие бессоновцы выбрали второй. Ведь коллективное начало само по себе тоже немалого стоит!

Но вернемся в зал.

Сижу, смотрю, слушаю, аплодирую вместе со всеми. И одновременно отмечаю то, что надо будет еще понять, осмыслить. Вот, скажем, та свобода, с какой артисты меняют жанры, та хозяйская вольность, с какой чувствуют себя на сцене, — откуда это? Девушка-старшеклассница ведет программу. Она же прочитала в концерте стихотворные строфы, она же села за фортепиано и наиграла мотив песни, «монтируя» номер за номером вокруг единой мысли: весь этот праздник посвящен славному труду сельчан, их успехам. Вкус, мера — и никакой «зажатости». Привычка к сцене? Ощущение, что находится среди своих близких? Наверное, и то, и это. И еще, как выясню позже, настоящая музыкальная культура — та, что дается многими годами учебы.

Или другое: сидящим в зале все происходящее на сцене не просто интересно, оно — волнует, захватывает. В этот концерт включена их собственная жизнь.

Один пример. Когда певица пела песню о родном крае, о любви к нему, в зале неожиданно погас свет и вспыхнул экран.

На экране была... Бессоновка. Летняя. Шла жатва. Реальная, не такая и давняя, может быть, последняя, прошлогодняя. Как это было здорово — увидеть общий труд чуть-чуть со стороны, чуть-чуть издалека, по прошествии времени!

Мощно идут строем широкогрудые комбайны. Волнами бегут, колышутся хлеба. А после камера вдруг на секунды выхватывает лицо комбайнера — напряженное, горячее лицо спешащего и захваченного ритмом страды человека. Вот еще крупный план. Председатель Василий Яковлевич Горин — в жаркую пору, в «бобочке». Видно, только что соскочил с машины, что-то показывает, объясняет механизаторам. Спорит с невидимым собеседником, радуется, гневается.

После снова комбайны и зерно, крутой волной идущее в бункер. Колхозные поля с птичьего полета, знакомые плавные линии холмов.

А дальше в монтаже — мальчишка, бегущий в простор трав за летящей птицей...

Что-то замкнулось в сознании, что-то очень важное для понимания всего дальнейшего было схвачено на эмоциональном уровне в этот миг. Высветилась человеческая направленность всех усилий — совместных, общих, коллективных.

Притягательность общего дела доказывалась на уровне чувства, порыва души — и это действовало куда сильнее призывов, наставлений, разъяснений...

В последнее время Василий Яковлевич Горин появляется на телевизионном экране часто. Дважды Герой, знаменитый председатель очень проблемно и горячо выступал на XXVII съезде партии. И каждый раз охватывает чувство: за Гориным и с Гориным в эти минуты все односельчане. Ребята, школьники — тоже.

ВТОРОЙ ДЕНЬ

«На этажах» и «на земле»

Одна из самых больных проблем современной деревни — кадры. Молодые выбирают город, покидают родные края.

Из выпускников Бессоновской средней школы в последние годы примерно половина остается в своем колхозе. Это сразу. Некоторые возвращаются через какое-то время.

Половина — это немало, но и не так уж много (хотя значительно больше, чем в среднем варианте). Я решила понять, что настраивает ребят остаться работать и жить в селе, продолжая дело своих отцов и матерей, а что их из родного села «гонит».

Дорога к отчему дому. Какая она?

Трудно учесть все факторы, что удлиняют и сокращают ее.

«Жизни без проблем не бывает», — часто говорит председатель колхоза Василий Яковлевич Горин.

Что ни день, что ни шаг вперед, что ни новое дело — новые возникают вопросы. Вот, скажем, многоэтажные дома, которым я когда-то радовалась с бессоновцами вместе. Они и сейчас хороши, удобны. Да только внесли свой «вклад» в проблему, о которой идет речь.

Убедилась в этом, разговорившись с бригадиром токарей центральных колхозных мастерских Геннадием Ивановичем Гапоненко.

Словно нечаянный опыт поставил умный и наблюдательный отец. Опыт, который в научно-педагогической лаборатории могли бы назвать так: влияние жилой среды на формирование интересов ребенка.

Мне лично всегда казалось, что внешняя, вещная среда — дело не первой важности, главное — отношения, в какие вступает ребенок, именно они прежде всего влияют на социализацию подростка. Все так. Но...

— У меня две дочки, — слушала рассказ Геннадия Ивановича. — Старшая росла «на этажах», в большом доме. Рукастая, умелая, домашнюю работу любит. Порядок в квартире навести, красоту — пожалуйста. А вот к сельской работе совсем не приспособлена. Не тянет ее ни в сад, ни в огород, ни к поросенку. Честно скажу — в город смотрит. Для нас с женой это не очень радостно. Мы и уговариваем, и отговариваем. Да разве слова помогают? Поздно поняли, что не так жизнь организовали. Я, говорит, танцевать буду. В ансамбль пойду. Может, что и получится, кто знает...

Зато младшенькая... Леночка... Она росла уже в новом доме, «на земле». Попробуй обработай-ка все сотки, что около нашего коттеджа! И ей приходится в огороде возиться. Так она — никакого сопротивления, с такой охотой все делает, с такой старательностью. И животных любит. Крестьянка будет наша Елена.

Вот где и когда начинается профессиональная ориентация! В самые первые годы жизни. Упущен момент — не восполнишь пробелы.

Семья — ячейка государства. Эта формула всем знакома. Но не стоит забывать, что семья является и частичкой, ячейкой колхоза. Коллектив в колхозе имени Фрунзе крепкий, он, конечно же, влияет на уклад семейной жизни, в частности на то, каким быть сегодня крестьянскому подворью.

Сегодня всем уже ясно, что подсобное хозяйство — дело хорошее, в труде на личном участке заинтересовано государство. И колхоз не против — поможет и семенами, и кормами, и цыплятами, и поросятами.

Но у председателя, главных специалистов, у парторга есть очень четкие взгляды на пропорции между собственным хозяйством и общественным. Мера здесь для них — современный человек. И даже точнее — современный молодой человек.

К новым коттеджам, как правило, прирезан не такой уж большой «клочок» земли, пара соток. Их обработать тоже не так легко, так что для растущего поколения нагрузки обеспечены. Но посильные нагрузки. Свой стол с овощами и фруктами сельская семья обеспечит: «картошка-моркошка», яблоки, малина. Все это открывает радость труда на земле, радость крестьянского созидания. Вырастить сад, получить урожай со своего огорода — приятно. Не трудно откормить кабанчика, содержать десяток уток или гусей.

Но, скажем, коров бессоновцы на усадьбе не держат.

Это уже подчиняет все существование, мешает основному делу и отдыху. Да и что скрывать? Бесконечная череда дел на громоздком, захламленном, требующем тяжелого ручного труда подворье сегодня отпугивает молодых ребят, знающих цену свободному времени. Это здесь учитывают.

Учитывают и то, что при желании любовь к животным можно привить иным путем. В селе ведь все близко — дом, работа. И нет между ними высокого забора. Каждый может привести в помощники младшего на ферму, как это делают супруги Проскуряковы.