Юность подарит первые шрамы

– Я все исправлю. Даю тебе слово, завтра все в «Греджерс» будут носить тебя на руках, если ты наконец признаешься и извинишься! Я знаю, что это сделала ты! Только ты способна на такой гнусный поступок!

Элеттра сделала шаг назад, продолжая смотреть в глаза Дианы. Ей в этот момент почему-то захотелось одновременно рассмеяться и еще сильнее разрыдаться, так как она окончательно убедилась в том, что этот разговор не только не решил их проблему, но еще и усугубил ее.

– …Не нужно мне твое прощение. И на руках носить меня не надо! Пусть меня хоть до смерти затравят, но я никогда не возьму на себя чужую вину и не прогнусь под тебя! – Элеттра плюнула Диане под ноги и быстрым шагом ушла прочь.

Диане хотелось кричать от злости и влепить себе пощечину за то, что затеяла этот разговор. Все это было так унизительно для нее. Вся ее месть теперь не имела никакого смысла, ведь она собственноручно стерла все свои преимущества и достижения, сжалившись над Элеттрой. «Выставила себя дурой, благодушным посмешищем. Все твое благодушие вернулось тебе смачным плевком в лицо!»

Ну а пока Диана занималась самобичеванием, Элеттра, направляясь к резиденции и постепенно остывая от удушливой ярости, поняла наконец, что вот теперь уж настало время, когда ей необходимо набраться смелости и пересечь ту самую черту, чтобы добиться справедливости раз и навсегда.

* * *

– А вот и результаты вашего теста, – прозвучал бодрый голос Джераба. – Многих они обрадуют, но некоторых, увы, разочаруют.

Джераб положил проверенный тест Дианы на ее парту и отправился дальше. Диана уже знала, что она относится к первой категории учениц, поэтому высшая оценка ее не удивила. Поразило ее другое. Когда Диана пролистывала свой тест, она обнаружила между третьей и четвертой страницами маленькую записку, осторожно огляделась, и, стараясь не привлекать к себе внимания, развернула ее. «Жду тебя завтра в «Лоране» в 19:00». Трудно было сдержать улыбку. Диана посмотрела на Джераба, что вел себя как ни в чем не бывало, и мысленно поблагодарила его за то, что он попытался поднять ей настроение, которое после разговора с Элеттрой до сих пор оставалось скверным.

Это был последний день короткой учебной недели, а значит, ожидание встречи с Джерабом не будет для Дианы столь тягостным.

* * *

Ресторан «Лоран» в тот вечер собрал много гостей. Все были увлечены деловыми, интимными, приятельскими и откровенными беседами, поэтому никто не обращал внимания на Диану и Джераба, что поначалу очень смущались.

– Я бы хотела встретить Новый год в Этлфёрке, – сказала Диана, и лицо ее просияло мечтательной улыбкой.

– Диана, я ведь сам хотел предложить тебе это.

– Правда?

– Там сказочная зима! Ты будешь в восторге, – сказал Джераб, ни на секунду не переставая любоваться Дианой. «Каждый раз я смотрю на нее, как будто впервые. Каждый раз я очаровываюсь и нахожу что-то новое, удивительное, прекрасное в ее лице, взгляде, улыбке и движениях. Как же такое возможно?» – задавался вопросом Джераб.

– Джераб, мне кажется, до встречи с тобой я и не жила вовсе. Все в моей жизни было как-то незначительно, мелко, как детский бассейн.

– Я чувствую то же самое, – признался Джераб.

– Давай выпьем за наше первое официальное свидание в Глэнстоуне, – сказала Диана, подняв бокал с доигрывающим шампанским. – Это прогресс, – с улыбкой добавила она.

– Точно. Я, если честно, очень удивился, когда нашел записку.

– Какую записку? – сделав маленький глоток, спросила Диана.

– Твою. С приглашением в «Лоран». Я ведь не говорил тебе, что это мой любимый ресторан. Как ты догадалась?

В этот момент Диана почувствовала, как внутри нее все оборвалось. Произошла настоящая катастрофа. Диана медленно поставила бокал, откинулась на спинку стула, вжала голову в плечи. Глаза ее забегали по сторонам, ища того, кто посмел ее так подставить.

– Знаешь, я… – вновь заговорил Джераб, решив заполнить неожиданную паузу.

Диана не слышала его, она думала лишь о том, что произошло, о чем Джераб еще не подозревал. Она не писала ему никакой записки, и то приглашение, что Диана получила, не имело к Джерабу никакого отношения. Вмешался кто-то третий. И этот «кто-то» решил уничтожить все то, что было дорого Диане. Ничего не говоря Джерабу, Диана встала из-за стола и направилась к выходу. Теперь все, кто был в ресторане, казались ей подозрительными и опасными: официанты, гости, швейцары.

Диана быстро надела пальто и, не застегнувшись, выбежала на улицу. Глубоко вдохнув свежий морозный воздух, она остановилась, подняла голову и медленно выдохнула облачко пара, завороженно наблюдая, как с беззвездного, черного неба сыпятся снежинки, падая на ее ресницы, щеки и губы.

Джераб выскочил из ресторана, на ходу надевая на себя куртку и оглядываясь по сторонам. Обнаружив Диану неподалеку от «Лорана», он рванул к ней.

– Диана, что случилось?!

Диана медленно повернулась к нему лицом, загадочно улыбаясь.

– Смотри, первый снег, – сказала она.

Джераб обратил внимание на ее волосы и белоснежное пальто, что были усыпаны сверкающим зимним «конфетти».

– Да… что-то он рано в этом году, – ответил Джераб, обеспокоенно глядя на Диану, до сих пор не понимая, что стало причиной ее странного поведения.

Диана сначала хотела все рассказать ему, но потом заперла это желание где-то глубоко внутри и запретила себе к нему возвращаться. «Не сегодня, не в этот прекрасный и, скорее всего, последний вечер с ним». Диана понимала, что счастье ее так же стремительно тает, как и эти прекрасные снежинки, не выдержав ее разрушительного тепла.

– Диана… что не так? – тихо спросил Джераб, вглядываясь в ее встревоженное лицо.

Она прижалась лбом к его груди, затем чуть отстранилась, встала на цыпочки и ответила ему долгим, нежным, прощальным поцелуем.

* * *

У Грейсона и Рэми произошло крайне важное для них событие в эти выходные – они познакомили своих родителей и тем самым, можно сказать, «узаконили» свои отношения. Семья Арлиц добродушно приняла гостей: Торджера и Тиру Мэтисон вместе с младшими сестрой и братом Грейсона, двойняшками Пэри и Шэди. Вечер был теплый, веселый. Родители Рэми и Грейсона словно тысячу лет знали друг друга. Не было никакого высокомерия, оценивающих взглядов, двусмысленных фраз. Все шло гладко. До тех пор, пока миссис Мэтисон, пристрастившаяся к вину, совсем не разомлела и не начала говорить то, чего не следовало.

– Грейсон у нас такой любвеобильный! Мы с Торджером уже давно привыкли к тому, что у нашего сына каждый месяц новая девушка.

– Мама… – подал голос Грейсон, заливаясь краской.

– Тира! – возмутился мистер Мэтисон.

– Ну дослушайте же! И то, что он так долго встречается с Рэмисентой, говорит о том, что он наконец нашел ту самую и ему уже больше никто не нужен! Это замечательно! Рэмисента – хорошая девушка, и я очень надеюсь, что Грейсон не бросит ее.

Лицо Грейсона в этот момент стало краснее вина.