Юность

– Давайте Лаптев придёт в чулках, тогда точно ни у кого шанса не будет, – крикнул Игорь так, чтобы на другом конце класса его услышал девяностокилограммовый Вадим Лаптев. Тот в ответ кинул в него ластиком, попав в голову Жеке.

– Насть, у тебя же там одни трояки, не хочешь стать отличницей? – спросила у меня Лера.

– Ну хрен знает, я так не умею. Мне проще выучить тему. Тем более, Гектор слишком стрёмный, чтобы ради него ещё и наряжаться, – пожала плечами я, завидуя раскрепощённости одноклассниц.

– Не ради него, а ради пятёрки. Ладно, как хочешь. Кстати, сегодня мы с Левиным идём гулять. Как думаешь, поцелуемся или нет?

По телу прошла волна дрожи, я с трудом сглотнула. Сколько бы я не убеждала себя, что Лера Левину неинтересна, он всё же общается с ней.

– Я-то откуда знаю, – ответ получился чуть резче, чем я рассчитывала. – По-моему, ему сейчас не до поцелуев. У него по учёбе какие-то проблемы, он писал.

– А я думаю, поцелуй всё же будет.

– Сомневаюсь… – пропела я, а внутри нарастало чувство беспокойства.

– Спорим? – Лера с азартом протянула мне руку, на тонких губах играла самоуверенная ухмылка.

– Спорим, – я пожала её руку, а сама раздумывала, как бы попросить Левина, чтобы он ни в коем случае не смел целовать Леру. – Докажешь-то как?

– Не бойся, доказательства будут. Давай так: если я выиграю, ты завтра на физику наденешь самое соблазнительное платье и что-нибудь сделаешь. Такое дерзкое и сексуальное, чтобы у Гектора встал.

Ева и Ира, слышавшие разговор, упали на парту в звучном смехе.

– Народ, тут у нас челлендж намечается: Лерка и Настя спорят на стояк у Гектора! – заорала Ира на весь класс, отплёвываясь от смеха. – Давайте придумаем для них наказания!

В классе одобрительно загудели, а я со стоном опустила голову на парту, прикрывшись руками. Ну вот надо же было Лере обсуждать это так громко, чтобы наша невыносимая звезда всё растрепала. Ничего не имею против Ирки – на самом деле она забавная и искренняя, – но иногда она вела слишком уж вызывающе. Это раздражало. Особенно раздражало, что любили её все, даже Игорь относился к ней как к принцессе.

Нашу с Лерой судьбу решили одноклассники, хоть мы и рьяно протестовали: если проиграет Лера, во время завтрашнего урока геометрии она вызывается к доске и вместо решения задачи рисует половой акт двух мужчин, а мне в случае проигрыша придётся прийти на физику одетой как шлюха, выйти к доске и… Я даже не хочу это повторять. Инициатором Лериного задания был Игорёк, а задание мне придумала Светка; класс дружно поддержал приколистов, предвкушая шоу.

Вся надежда была на Левина. Оставшиеся уроки я прокручивала в голове наш с ним диалог, где я прошу его не прикасаться к Лере, но выходило паршиво. Решила рассказать правду – ну а что, мне скрывать нечего, я просто не хочу проигрывать спор, а он на правах моего друга обязан меня поддержать. Вечером Лера прислала фото, на котором она, хитро прищурившись в объектив телефона, сосётся с Левиным, добавив комментарий «До завтра, моя шлюшка».

Твари, просто твари.

Я пялилась на фото, неподвижно сидя в крутящемся кресле, а саму выворачивало от отчаяния и омерзения. Левин не выполнил мою просьбу, а Лера… Лера есть Лера.

Меньше всего мне хотелось отвечать на сообщение, но оставить его без ответа было бы слишком подозрительно, потому послала Лере фото завтрашнего наряда. В ответ получила стикер ехидного кота.

Завтра наступило быстрее, чем хотелось бы, и физика, как назло, была первым уроком. В классном чате ещё с вечера проскакивали шуточки, типа «Что сделает Гектор, если у него реально встанет?» или «Настя, давай ты на геометрию придёшь в этом же, может, математичка от зависти помрёт?». Конечно, о моём проигрыше стало известно сразу же: стоило скинуть Светке Лерину фотографию и пожаловаться на вечное невезение, она тут же переслала моё сообщение в общий чат.

Я не злилась, – Светке плевать на мою злость, да и вообще на любые чувства, уж такой она человек, – но и благодарности не питала. Не люблю, когда от меня чего-то ждут, а они будут ждать. Ждать от меня чего-то выдающегося и безумного, ведь не первый раз я оказываюсь в центре скандала. Первый раз я выделилась в восьмом классе, когда вместо урока обществознания к нам прислали какую-то психичку вести урок полового воспитания. Двадцать минут она максимально скучно рассказывала про секс и средства контрацепции, даже не удосужившись показать нам, как правильно надевать презерватив, а дальше психичка углубилась в тему распределения ролей в семье. Я пыталась сдержаться, когда она втирала нам про обязанности женщины хранить семейный очаг, я затыкала себе рот, когда она рекомендовала хранить девственность до свадьбы, мне затыкала рот Лера, когда психичка вещала про ребро Адама и всякую божественную чушь. И когда эта полоумная бабища заикнулась о великой покорности и подчинении мужу, мой организм не выдержал. Я сконцентрировала всю злость и дерзость в одной фразе и выплюнула её без запинок под робкое молчание одноклассников:

– Извините, Ирина… как вас там? Не важно. У меня вопрос к вам лично. Вы считаете целью своей жизни подчиняться мужчине? Тогда зачем вы нужны этому миру, если ваше существование бессмысленно?

Сначала психичка буравила меня своими рыбьими глазищами, сжав губы в тонкую полоску, а потом выскочила из кабинета. Вернулась уже с Аллой Дмитриевной, которая отвела меня к директрисе. У нас состоялся душевный разговор о морали, нравственности, о моём дедушке, с которым директриса дружила до самой его смерти, и о моём папе, который учился в этой же школе. Он был прекрасным, воспитанным мальчиком, говорила она, почему же я позволяю себе такие высказывания в адрес взрослых людей? А я попросила, чтобы в нашу школу больше не звали таких ужасных психологов, ради моего покойного дедушки и рационального, адекватного отца.

В девятом классе мы со Светкой решили отметить День святого Валентина по-особенному: купили двадцать непохожих друг на друга валентинок, разным почерком написали признания в любви и отправили их со школьными купидонами двадцати разным людям. Казалось бы, ну отправили и отправили, что такого? Но каждая открытка была подписана, и не просто рандомными именами, а именами конкретными, принадлежащими конкретным лицам. Как же всполошилась школьная общественность, когда обворожительная девятиклассница Ирина выложила в Инстаграм открытку от молодого физрука, который приглашал её после уроков к себе в спортивную каморку! А Игорёк, который уже тогда числился в рядах самых нахальных парней в школе, вдруг признаётся в любви девушке одиннадцатиклассника – почти двухметрового бугая. Этот бугай славился своей неадекватностью и дикой ревностью, а тут какой-то шестнадцатилетний пиздюк подкатывает к его девушке! Тогда Игорьку удалось убедить бугая в своей невиновности: показал различия в почерке на открытке и в тетради, признался, что встречается с другой, поцеловал её при свидетелях – Ева согласилась тогда подыграть ему.

Остальные случаи были не столь впечатляющие, но повеселились мы со Светкой от души. Спалились мы очень глупо: во весь голос обсуждали удавшийся прикол в столовой, когда за учительским столом притаилась математичка, в тот день надев зачем-то светлую блузку вместо стандартного бесформенного пиджака. Мы её не узнали, а она сдала нас директрисе. Нам назначили суровое наказание: полить все цветы в школьных коридорах и извиниться лично перед всеми жертвами своей шалости. Не написать, не позвонить, а глаза в глаза, сказала тогда до глубины души возмущённая директриса. Мы стали героями школы для всех, кроме тех тридцати девяти несчастных – Игорёк заценил наш чёрный юмор, поблагодарив каждую парой гвоздик.

Сейчас, звонко топая высоченными каблуками по коридору, я почти вслух молилась, чтобы никто из учителей не появился даже вдалеке. До звонка оставалось несколько минут, коридоры почти опустели, по пути попалась группка парней из параллельного класса, которые присвистнули мне вслед и пожелали удачного секса. И правда, лучше потрахаться в школьном туалете, чем вытворить такое на физике, думала я, открывая дверь кабинета. Германа ещё не было, но это было единственным удачным обстоятельством – все одноклассники были на месте. Пришла даже Ксюша, неделю валяющаяся с температурой дома, будто она не сможет посмотреть видео с самого безумного урока физики, которые появятся в соцсетях в ту же минуту.