Юные безбожники против пионеров

Несмотря на прямое указание первого варианта программ ГУСа вести антирелигиозную пропаганду в школе, большинство учителей игнорировало эту работу либо по той причине, что были верующими, либо не зная, как лучше подать этот материал. «Убежденных учителей-атеистов очень мало», – признавали педагоги-антирелигиозники [39] . Но там, где работал убежденный педагог-атеист или значительное влияние на школьников оказывала пионерская организация, антирелигиозная пропаганда велась и иногда приводила к конфликтам между школьниками и учителями. Ученик одной из железнодорожных школ, увидев в церкви преподавательницу, рассказал об этом в классе. Учащиеся этого класса, связанные с отрядом пионеров, выразили свое неудовольствие учительнице на уроке. Та, в свою очередь, назвала сообщившего об этом ученика «шпионом», вызвала его мать. В результате «мать избила сына до крови» [40] .

39

Лазаревич-Игнатьев Е.П. Практика антирелигиозного воспитания // Просвещение на транспорте. 1924. № 8. С. 49.

40

Антирелигиозная пропаганда в пионеротрядах и школах. С. 210–211.

Такие факты заставляли руководство Наркомпроса осторожно подходить к антирелигиозной работе в школе и несколько смягчать акценты в своих рекомендациях. «Ко времени второй половины 1925 г. стали раздаваться усиленные жалобы на формы проведения антирелигиозной пропаганды в школе, – писала Н.К. Крупская в 1929 г. – Наркомпросу была дана определенная директива в этом направлении» [41] . Вместо антирелигиозного воспитания стали употреблять термин «безрелигиозное воспитание». «Помнится, под влиянием необходимости покончить со всякой религией, изъять из обращения всякие сравнения социализма с религией и был кем-то пущен в ход термин “безрелигиозное воспитание”», – вспоминала Н.К. Крупская в другой статье [42] .

41

Крупская Н.К. Антирелигиозное воспитание в школе при советской власти // На путях к новой школе. 1929. № 1. С. 15.

42

Она же. Об антирелигиозном воспитании в школе // Революция и культура. 1928. № 15. С. 26.

А.В. Луначарский, выступая 3 апреля 1929 г. в Академии коммунистического воспитания, свидетельствовал, что установка на «безрелигиозную» школу была дана еще В.И. Лениным. «Владимир Ильич, – вспоминал Луначарский, – предостерегал Наркомпрос против того, чтобы он преждевременно не ставил вопроса об активном проведении атеизма через школу, и указывал нам причины, по которым этого делать не следует» [43] . Одновременно с этим Ленин настаивал на удалении из школ религиозной символики: крестов, икон и т. д. И, как отмечал Луначарский, это удалось осуществить с большим трудом, уладив происходившие на этой почве конфликты с родителями и учителями [44] .

43

РГАСПИ. Ф. 142. Оп. 1. Д. 178. Л. 1.

44

Там же. Л. 2.

Одной из главных причин осторожного подхода к антирелигиозной работе в школе, которую называл В.И. Ленин [45] , являлась религиозность массового учительства. Выступая на I съезде Союза безбожников (СБ) в апреле 1925 г., А.В. Луначарский разъяснял позицию власти по отношению к верующим учителям: «Никакого гонения на религиозных учителей или устранения их от работы нельзя допускать, за исключением тех случаев, когда учитель в свою школьную работу вносит свои религиозные предрассудки. Если он это делает, то мы его немедленно устраняем. Но его личных религиозных воззрений мы касаться не можем, и те некоторые начатки борьбы с личными религиозными воззрениями учителей, которые были, мы пресекли, так как они привели к чрезвычайно неблагоприятным результатам. Мы имели ряд явлений, когда по устранению такого учителя, с приездом нового крестьяне забирали из школ своих детей» [46] .

45

Там же.

46

Луначарский А.В. Почему нельзя верить в Бога? Избранные атеистические произведения. М., 1965. С. 290.

Осторожностью в религиозном вопросе можно объяснить выпуск научно-педагогической секцией ГУСа методического письма «О безрелигиозном воспитании в школе I ступени». Автор письма А.Л. Катанская писала, что «никакого особенного внедрения антирелигиозности в душу ребенка совершенно не нужно» [47] . «Метод воинствующего безбожия должен быть совершенно устранен, – отмечала Катанская, – надо отказаться от насмешек и издевательств над верой своих отцов… где сами верующие являются жертвами темноты и эксплуатации, которым мы должны помочь убеждением, а не принуждением» [48] . И далее: «Воинствующее безбожие очень часто дает противоположные результаты, озлобляя искренно верующих, а у слабых и неустойчивых создавая раздвоение: показное безбожие и угодливость, с одной стороны, и внутреннюю, скрытую религиозность, с другой» [49] . А.Л. Катанская делала вывод, что чем «объективнее, спокойнее и научно обоснованнее будет антирелигиозная работа, тем глубже и прочнее будут ее результаты» [50] .

47

Катанская А.Л. О безрелигиозном воспитании в школе I ступени. М., 1925. С. 3.

48

Катанская А.Л. О безрелигиозном воспитании в школе I ступени. М., 1925. С. 8.

49

Катанская А.Л. О безрелигиозном воспитании в школе I ступени. М., 1925. С. 8.

50

Катанская А.Л. О безрелигиозном воспитании в школе I ступени. М., 1925. С. 8.

Но она же, автор методического письма, рекомендовала методы, ничем не отличавшиеся от метода «воинствующего безбожия». Например, устройство под Пасху, во время заутрени, в школе суда над Библией и над праздниками, с приглашением на это мероприятие пожилых крестьян [51] . И отчасти права была Н.К. Крупская, писавшая в статье «Об антирелигиозном воспитании в школе» в 1928 г., что «тот, кто прочел не только заглавие письма Катанской, но и самое письмо, знает, что там идет речь не о нейтральном в отношении к религии воспитании, а о самой заправской антирелигиозной пропаганде, о внедрении в школу атеизма» [52] .

51

Катанская А.Л. О безрелигиозном воспитании в школе I ступени. М., 1925. С. 10–11.

52

Крупская Н.К. Указ. соч. // Революция и культура. 1928. № 15. С. 22.

Тем не менее второй вариант программы ГУСа, подготовленный в 1926–1927 гг., воспринимался частью просвещенческой общественности как следствие установки Наркомпроса РСФСР на «безрелигиозную школу». «Если в первом варианте сильно подчеркивалась борьба за мировоззрение и слабо борьба за навыки, – писал директор Института методов школьной работы В.Н. Шульгин, принимавший активное участие в разработке второго варианта [53] , – то во втором чрезмерно подчеркивалась борьба за навыки и отодвигалась борьба за мировоззрение» [54] . Другой известный педагог М.В. Крупенина в статье «Программы ГУСа в свете воспитательных задач школы» отмечала: «В самом деле, если первый вариант был перегружен обществоведческим и природоведческим материалом, то второй вариант, “облегчая” школу и учителя, чрезвычайно затруднял ему антирелигиозную работу снятием, например, комплекса “Небо и Земля”» [55] .

53

Эпштейн М.С. Теоретические упражнения тов. Шульгина // Работник просвещения. 1929. № 20. С. 4.

54

Шульгин В.Н. О программах // Революция и культура. 1929. № 9–10. С. 32.

55

Крупенина М.В. Указ. соч. // Коммунистическая революция. 1929. № 1. С. 33.

Программы ГУСа 1927 г. представляли так называемую комплексную систему. Во введении к программам комплексная система определялась следующим образом: «Когда в программе говорится о комплексной системе преподавания, то имеется в виду отражение связей между основными жизненными явлениями (природа, труд, общество). Понимание этих связей является сутью образовательной работы» [56] . Программы, представлявшие явления в их взаимосвязи, ставили целью сформировать у школьников материалистическое миропонимание [57] . Большое значение отводилось естествознанию. В методической записке по природоведению приводились слова Н.К. Крупской: «В деле разрушения всяких предрассудков, суеверий и религиозности в том числе, ничто так радикально не действует, как привычка добираться до причин явлений. Если мы всерьез хотим вести антирелигиозную пропаганду, мы должны поставить на должную высоту преподавание естествознания» [58] .

56

Программы и методические записки единой трудовой школы. М.-Л., 1927. Вып. 1. С. 11.

57

Программы и методические записки единой трудовой школы. М.-Л., 1928. Вып. 2. С. 63.

58

Программы и методические записки единой трудовой школы. М.-Л., 1927. Вып. 1. С. 62.

Для I ступени (1–4 группы) программы представляли сплошной комплекс, не выделяя отдельные предметы. В программе для третьего года обучения подтемы «Быт деревни и ее организация» (сельский вариант) и «Культурная жизнь города» (городской вариант) касались вопроса «борьбы со старым семейным укладом, с религиозными предрассудками, с суевериями» [59] . Акцентируя особенно «вредное влияние религии на здоровье» [60] , программа призывала уделить внимание борьбе с «религиозными предрассудками» на материале подтемы «Охрана здоровья в семье в городе» [61] . При проработке подтемы «Земля как шар и понятие о климате» на четвертом году обучения рекомендовалось для большего эмоционального воздействия рассказать «о мучениках за науку» (Джордано Бруно, Галилей) [62] .

59

Программы и методические записки единой трудовой школы. М.-Л., 1927. Вып. 1. С. 40, 102.

60

Программы и методические записки единой трудовой школы. М.-Л., 1927. Вып. 1. С. 41.

61

Программы и методические записки единой трудовой школы. М.-Л., 1927. Вып. 1. С. 91.

62

Программы и методические записки единой трудовой школы. М.-Л., 1927. Вып. 1. С. 121.

В программе по обществоведению (1-й концентр городской школы II ступени) на пятом году обучения предлагалось при сравнении жизни деревни до революции и после отметить верность Церкви царю и помещикам [63] . Программа по литературе на пятом году обучения включала изучение басен Демьяна Бедного «Свеча», «В церкви», «Христос Воскресе» [64] . На проработку этих басен отводилось две недели [65] .

Программа по естествознанию для второго концентра повышенной школы (8–9 группы) большое внимание уделяла эволюционной теории как научной основы проведения антирелигиозной пропаганды. В объяснительной записке к теме «Происхождение живых существ на земле», в частности, указывалось: «Два альтернативных объяснения противостоят здесь друг другу: религиозное и научное. Первое основано на вере, второе – на наблюдении (в широком смысле) конкретных фактов и явлений». Подчеркивалось при этом, что «здесь для учителя весьма удобный случай для проведения антирелигиозной пропаганды» [66] .

63

Программы и методические записки единой трудовой школы. М.-Л., 1927. Вып. 3. С. 39.

64

Программы и методические записки единой трудовой школы. М.-Л., 1927. Вып. 3. С. 73.

65

Программы и методические записки единой трудовой школы. М.-Л., 1927. Вып. 3. С. 80.

66

Программы и методические записки… Вып. 5. С. 91.

Эволюционное учение Ч. Дарвина являлось научным базисом всей программы по естествознанию второго концентра. В заключении делался следующий концептуальный вывод: «Объяснив эволюцию строго механистически (материалистически), дарвинизм тем самым освобождает человека от цепей рабской веры в бога, являющейся тормозом не только для науки, но и для построения новой жизни вообще» [67] .

Локальные программы и программы для национальных меньшинств ориентировались на программы ГУСа. В них также говорилось о формировании целостного материалистического мировоззрения у детей, содержалось указание бороться с «религиозными предрассудками», отмечалось «вредное влияние» религии на здоровье [68] . Таким образом, программы ГУСа 1927 г., делая акцент на материалистическом объяснении мира, крайне мало касались социальной роли религии и не ставили прямую задачу воспитывать активного борца с Церковью и религией в целом.

67

Программы и методические записки… Вып. 5. С. 95.

68

См., например: Комплексные программы для трудовой школы I ступени Автономной Калмыцкой области. Астрахань, 1928. С. 104, 134, 136, 137–138.