Юрист по призванию

– Какой ты все-таки материалист, - произнес Юрий.

– С такой профессией идеалистом быть не получается, только прагматиком, - ответил Игорь. – Есть же такая народная мудрость, что хороший адвокат изучает законы, а умный адвокат приглашает судью на обед.

– Это меня и пугает, в академии я думал, что на суде устанавливают истину, применяют законы, осуществляют правосудие.

– Правильно ты говоришь, только законы каждый по-своему и понимает и применяет, - уточнил Игорь. – А когда один из принципов гражданского процесса состязательность сторон, то важна не истина, а аргументы, с помощью которых ты выдаешь за истину все то, что тебе нужно.

– Особенно когда стороны подделывают документы, а свидетели дают ложные показания, придумывая небылицы.

– И ты хочешь, чтобы судья в таком случае произнес: «Уважаемые участники процесса, сейчас здесь в зале заседаний была произнесена наглая ложь, предлагаю сознаться по-хорошему, стучу молотком три раза».

– Правильно говорят, что нарушение закона допускается необязательностью его соблюдения, – мрачно заключил Юрий.

– Это тема другого разговора, но пусть будет по-твоему. Я надеюсь, ты также понимаешь, что первые нарушители закона – сами юристы, которые консультируют клиентов. У нас интересная профессия: обвиняешь, чтобы запутать ответчика, врешь, чтобы убедить суд, даешь надежду, чтобы получить гонорар.

– Это и пугает.

– Веселая профессия, - подытожил Игорь, - так ты дело проиграл или выиграл?

– Отложили.

К девяти утра следующего дня Баранов стоял возле входа в большое серое здание в самом центре города, где на одной вывеске он прочитал, что это памятник архитектуры, а на другой, что здесь располагается региональное отделение партии «Народная сила». Алексей уверенно потянул ручку массивной деревянной двери на себя и, ориентируясь по указателям, поднялся на второй этаж, где находился кабинет секретаря. Постучав два раза, он приоткрыл дверь и увидел сидящую за столом полную женщину лет пятидесяти - шестидесяти, которая читала газету. Алексей представился и сказал, что является защитником Бояринова на судебном процессе. Женщина радушно улыбнулась, поднялась с кресла и вышла на встречу. Остановившись в полуметре от него и представившись заместителем секретаря, Тамарой Ильиничной, она спросила:

– Ну как там Виктор Михайлович, не сломался?

– Пока держится. Вы позволите мне пообщаться с сотрудниками?

– Конечно, конечно, - поддерживающе произнесла женщина.

– А Вы какого мнения об этом происшествии? – спросил Алексей.

– Очень неприятно все это, были ссоры, обиды, разногласия, но что до такого дойдет никто не ожидал, - начала она. – Конечно, делопроизводитель, если честно, та еще стерва была, хоть о мертвых и не принято плохо говорить, но нервы всем нам и ему особенно помотала. Не мог он с ней по-хорошему расстаться и вместе работать у них не получалось. А последний год так только и судились: за выговоры, за премии, за должностные инструкции. Все уже на взводе были, только что убийством дело кончится, никто не думал, он ведь и мухи не обидит.

– А как Вы можете охарактеризовать секретаря?

– Мужик как мужик, хорошо работал, справлялся, все конкретно, по-деловому. Первый срок секретарем. У меня с ним никаких проблем не было, что называется, на одном фронте. Хотя были и недовольные его работой. Может решительности ему немного не хватало, особенно с сотрудниками. Работу свою он знал, уже больше двадцати пяти лет в партии, прошел путь от рядового члена до секретаря, его поддерживали руководители первичек и местных отделений.

– Вы позволите осмотреть стол погибшей?

– Если Вам это нужно, пожалуйста.

После разговора с Тамарой Ильиничной Алексей пообщался со всеми сотрудниками аппарата, а потом внимательно и долго изучал каждое рабочее место, задержавшись за столом погибшей сотрудницы. Нового работника пока не приняли и большой стол пустовал без хозяина. Прямо в углу на нем стоял большой черный монитор, а вокруг него цветные фигурки животных китайского гороскопа: лошади, дракона и змеи. С левой стороны – три ровные стопки документов и телефонный аппарат, с правой – органайзер с канцелярскими принадлежностями, в общем, ничего особенного. С внутренней стороны стола Алексей обратил внимание на сменные черные туфли, уже сильно поношенные и подкатную тумбу с тремя выдвижными ящиками. В первом ящике: партийные билеты и диски, во втором – помада, тени, зеркало и прочие косметические принадлежности, в третьем – блокноты, папки, справочники и партийная литература. Юрист внимательно перебрал все документы, а потом сел на стул и включил компьютер. Через минуту появился рабочий стол с фотографией огненно-рыжей лисы и разными папками. Алексей стал поочередно открывать папки и внимательно изучать их содержание. Уже после обеда его глаза сильно устали, а шрифты начались сливаться. Баранов выключил компьютер, еще раз пообщался с сотрудниками аппарата и выехал на встречу с лидером неформальной оппозиции, которая согласилась его принять в этот же день.

Внешний вид лидера оппозиции больше напоминал потерянного уличного бульдога, все свое время занятого разборками с местными собаками. Слегка отёчное лицо, обрамленное мелированными волосами, затонированные синяки под крашеными глазами, глубокие морщины на лбу и висках, и ко всему черные штаны и светлая матовая блузка с еле просвечивающимся черным бюстгальтером, казалось, были ее неизменными атрибутами. Алексей даже подумал, что эти штаны ее самые любимые, одновременно рабочие, домашние и праздничные. Представившись защитником Бояринова, и еще не успев сесть, он услышал:

– Да никакой он как руководитель, - начала она, - ну что он сделал? Вечно только говорит, подождите, подумайте, напишите, уведомите. А он тогда зачем, спрашивается, нужен? Формально да, все как бы делает, принимает, решает. Но посмотрите, как решает – только для себя. Хоть одно его действие для людей есть – нет. Потому что нет. Только для приближенных что-то еще делает. У него одни суды на уме, достал уже всех и Свету довел, взял бы по нормальному с ней договорился, а не втихую пакости делал. Такой вот человек плохой, больше дурака валял и людей таких же себе подобрал, которые зарплату исправно получают, а ничего не делают. Народная сила называется. Только выступают все с красивыми речами. Я такое терпеть не могу, честно ему говорила как есть, пинала постоянно, чтобы он работал. И Света тоже не молчала, потому что за справедливость радела. С нас пример брала. Наше местное отделение самое крупное среди других, мы и встречи на высоком уровне проводим и мероприятия организуем. Все здесь есть: членство зашкаливает, коллектив как кулак, наград полная стена и там еще в коридоре дипломы висят. И он нам ни разу спасибо не сказал, потому что не благодарный человек.

Алексей заметил, что когда она говорила, то с трудом заменяла нецензурные слова на грубые словечки. Ему даже казалось, что она рада тому, что секретарь под стражей и в самое ближайшее время понесет суровое наказание. Он даже представил ее в суде на месте прокурора с грозными речами и подумал, почему в ней столько ненависти к Бояринову. Алексей после знакомства с ним, уже имел свое собственное мнение и поэтому не верил словам этой женщины, но внимательно слушал, лишь иногда кивая. Казалось, что прервать или переговорить ее было абсолютно невозможно.

– Он и мизинца Светиного не стоит, - продолжала женщина, не обращая внимания на разлетающиеся с ее рта мелкие слюни.
– Не люблю я бесхарактерных и никто их не любит. Ну а то, что он Свету убил, так это выше всяких сил. Я уже давно всем говорила, какой он человек, что его снимать надо, так меня никто не слушал. Света тоже это понимала и говорила. Видимо и поплатилась за правду.

Через час ее словесное извержение закончилось, потому что его прервал очередной посетитель. Алексей, пользуясь случаем, наскоро попрощался и вышел. Уже на улице он стал выстраивать все собранные им крупинки информации в одну картину. Первые штрихи начертили ему общую схему страшной трагедии, отдельные линии раскрыли всех героев, а вот незначительные на первый взгляд детали осветили сценарий преступления. Остались только последние мазки на кровавом полотне, но это будут приемы риторики в его публичном выступлении, до которого оставалось совсем немного.

Большой зал судебных заседаний Центрального суда был битком набит членами партии «Народная сила», родственниками сторон, журналистами и разными слушателями. Это преступление прогремело на всю страну и сейчас только самый ленивый не следил за судебным процессом. Сегодня все должно было закончиться, и кто-то надеялся на бога, кто-то на закон, а кто-то ждал развязки жизненной драмы.

Заседание началось ровно в десять утра. Секретарь попросила всех встать и через несколько секунд вошла судья – женщина лет шестидесяти с приятным ухоженным лицом и короткими светлыми волосами. Она села на свое место посередине большого длинного стола, посмотрела в зал поочередно на прокурора, защитников, подсудимого и присяжных заседателей. Последним она уделила намного больше внимания.