Ювелирные сокровища Российского императорского двора

В разделе «Бриллиантовые орденские знаки» перечислены 22 вещи. Под № 38 идет коронационная «Большая цепь Ордена Св. Апостола Андрея из 20 штук». В следующей графе идет карандашная запись, согласно которой придворные ювелиры, видимо, в 1865 г. оценили цепь в 77 233 руб. Именно эту цепь надевали на себя императоры поверх коронационной мантии в Успенском соборе Московского Кремля. Эта цепь сохранилась и выставлена в Алмазном фонде.

Наряду с очень дорогими вещами в этом разделе упоминаются изделия весьма низкой стоимости. Например, серебряная звезда Ордена Св. Екатерины стоимостью всего в 4 руб. Следовательно, «рублевая» ценность вещи не всегда играла главенствующую роль. Наверняка у этой скромной звезды была своя история, из-за которой она и оказалась в списке государственных, неотчуждаемых бриллиантовых вещей.

Как было сказано ранее, после № 623 список ценностей, заверенный подписями вице-президента Кабинета князя Гагарина и начальника II Отделения (Камерального отделения) Петухова, был продолжен.

№ 624, именованный как «Склаваж из 27 рубинов» стоимостью в 33 337 руб., был внесен в опись 26 марта 1841 г. [416] Далее упоминается, что 5 декабря 1841 г. из кладовой № 1 придворному ювелиру К. Болину были выданы «различные драгоценные камни», «выломанные из вещей на сделание диадемы», и уже 2 января 1842 г. под № 629 в Список была внесена «Диадема, составленная из коронных брильянтов и жемчугов», стоимостью в 62 950 руб.

416

РГИА. Ф. 468. Оп. 43. Д. 1025 // Книга коронных брильянтов, брильянтовых вещей и жемчугов.

Второй раз Список был дополнен в феврале 1861 г. Тогда в Список внесли бриллиантовые вещи, изготовленные для императрицы Марии Александровны в 1856 г. при подготовке к коронации. Это были: «Маленькая бриллиантовая корона, изготовленная для Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Александровны в 1856 г.» (№ 635) стоимостью в 56 008 руб. В «Списке» помечено, что эта корона и в 1861 г. продолжала находиться в «комнатах у Ея Императорского Величества».

Тогда же в список были внесены под № 636 две «Бриллиантовые цепи ордена Св. Апостола Андрея Первозванного», также изготовленные придворными ювелирами к коронации 1856 г. Эти цепи предназначались для двух императриц: вдовствующей – Александры Федоровны («состоящая из двадцати четырех частей, принадлежащая в Бозе почившей Государыне Императрице Александре Федоровне, сделанная в 1856 г.», стоимостью 16 236 руб.) и царствующей – Марии Александровне («состоящая из двадцати четырех частей, принадлежащая Государыне Императрице Марии Александровне, сделанная в 1856 г.», стоимостью в 18 404 руб.). Следует отметить, что стоимость цепи царствующей императрицы на 2000 руб. дороже. Тем самым придворные ювелиры тактично и сдержанно оттенили ее более высокий статус.

Тогда же после смерти вдовствующей императрицы Александры Федоровны в Список были внесены «вещи, оставшиеся после в Бозе почившей Императрицы Александры Федоровны, которые на основании духовного завещания императрицы Марии Федоровны, должны поступить в число коронных бриллиантов». Это были (табл. 23):

Таблица 23

Эта традиция российских императриц переводить часть своих личных ювелирных украшений «в число коронных неотчуждаемых бриллиантов» была положена императрицей Марией Федоровной (Вюртембергской, женой Павла I). Потом этой традиции следовали все российские императрицы, за исключением последней императорской семьи, которая не смогла последовать этой традиции по причине падения царской власти.

Последняя запись в «Списке» датируется 16 февраля 1861 г., когда в кладовую № 1 под № 649 поступили 25 изумрудов весом 11 ^3/4 карата на 2761 руб. 50 коп. [417] Скорее всего, это были вещи великой княгини Ольги Александровны, королевы Вюртембергской, лично отобранные императрицей Марией Александровной и переданные в Бриллиантовую комнату в качестве коронных драгоценностей. Об этом сюжете речь пойдет ниже.

В 1865 г. старую описную книгу заменили новой, куда и были внесены коронные драгоценности после их переоценки. Инициатива по «денежной» оценке всех императорских регалий и коронных бриллиантов принадлежала министру Императорского двора В.Ф. Адлербергу. Распоряжение об оценке ценностей состоялось еще в 1863 г., однако выполнение этого распоряжения откладывалось вплоть до 1 октября 1864 г., когда умерла камер-фрау А.А. Эллис, которая жила в Зимнем дворце и отвечала за бриллианты с 1840 г.

417

РГИА. Ф. 468. Оп. 43. Д. 1025. Л. 63 об. // Книга коронных брильянтов, брильянтовых вещей и жемчугов.

В этот же день министр Императорского двора В.Ф. Адлерберг распорядился «в комнату, где хранятся коронные бриллианты никого не впускать впредь до моего назначения комнат для товарки, а ключи, бывшие у г-жи Эллис, представить мне». Распоряжением Адлербега Бриллиантовую комнату немедленно опечатали: «Никого не впускать до производства надлежащей проверки означенных бриллиантов особой комиссией», в которую министр включил члена Кабинета тайного советника Петухова, начальника Камерального отделения Кабинета статского советника Данилевского и «кадровый резерв» в лице камер-фрау фон Винклер [418] .

418

РГИА. Ф. 472. Оп. 5. Д. 160. Л. 1 // О смерти состоявшей при хранении Государственных бриллиантов камер-фрау Эллис и о поручении этой обязанности камер-фрау фон-Винклер. 1864–1865 гг.

В этот же день камер-фрау фон Винклер получила записку от министра Императорского двора: «По высочайшему Государя Императора повелению, камер-фрау Государыни Императрицы фон Винклер поручается хранить Государственные бриллианты вместо умершей камер-фрау Эллис. Г-же Винклер предложить принять оные по проверке назначенного мною комиссею. 1 октября» [419] .

Надо заметить, что Каролина Егоровна фон Винклер уже предметно представляла, чем ей предстоит заниматься, поскольку уже несколько лет фактически заменяла болевшую камер-фрау Эллис.

419

РГИА. Ф. 472. Оп. 5. Д. 160. Л. 5 // О смерти состоявшей при хранении Государственных бриллиантов камер-фрау Эллис и о поручении этой обязанности камер-фрау фон-Винклер. 1864–1865 гг.

Окончательный состав особой «Оценочной комиссии» выглядел следующим образом: ее возглавил начальник II Отделения (Камерального) Кабинета Е.И.В. Петухов. В состав комиссии вошел комендант Зимнего дворца К.Л. Кубе [420] , начальник Камерального отделения Данилевский и ювелиры-оценщики Кабинета Бутц, Болин и Зефитинген.

Именно тогда стоимость каждой ювелирной вещи была внесена в описную книгу 1865 г. При этом опись 1838 г. использовалась оценщиками как черновик. В пустой графе простым карандашом в столбик ювелирами-оценщиками подсчитывался как общий вес бриллиантов в каратах, так и общая стоимость самого изделия. Следует отметить, что при определении стоимости художественные достоинства вещи, ее исторический шлейф и стоимость металла совершенно не учитывались. Оценке подлежали только караты, суммируя стоимость которых ювелиры и выходили на итоговую сумму всей вещи. Примечательно, что идея использовать опись 1838 г. в качестве черновика, видимо, возникла в процессе работы в 1865 г. Так, карандашные записи появляются только в конце работы по оценке Большой императорской короны 1762 г., когда напротив знаменитой рубиновой шпинели появилась первая запись, оценивавшая уникальный камень в 100 000 руб.

420

Кубе Карл Леонтьевич (1812–1868) – инженер-генерал-лейтенант, «майора от ворот» или управляющий зданием Зимнего дворца.

Как это ни удивительно, но даже столь авторитетные эксперты при составлении описи допустили ряд ошибок. Дело в том, что в описи значилось пять пар алмазных серег, изготовленных Леопольдом Пфистерером около 1773 г. При этом в серьгах были использованы вставки из темно-розового камня. В описи 1838 г. они были определены как гранаты, а в описи 1865 г. как агаты. И только в 1922 г. специалисты определили, что это «красивые кусочки розового гранита пегматита в виде плоской розы…» [421] .

421

Кузнецова Л.К. Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый… М., 2009. С. 197.

В это не могли поверить многие. Но для помещения полированного гранита (т. е. булыжника) в женские сережки был весьма веский повод. Дело в том, что это были полированные осколки знаменитого Гром-камня, на котором поднял на дыбы своего коня Петр Великий, работы Этьена Фальконе. В память об этой работе и появились в перечне коронных бриллиантов женские сережки со вставками из полированного гранита. Тогда, в 1780-х гг., они были в большой моде.

Примечательно, что во время составления описи 1865 г. в траурных уборах были определены камни из полированного каменного угля, которые ранее по описи 1838 г. проходили как черные агаты. Однако в XVIII в. Екатерину II, при которой были изготовлены эти траурные уборы, больше интересовала красота камня, а не его стоимость [422] . Так что наряду с полированным гранитом в числе коронных бриллиантов значились и кусочки полированного каменного угля.

422

Кузнецова Л.К. Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый… М., 2009. С. 206.

Рапорт по итогам работы «Оценочной комиссии» был представлен министру Императорского двора 12 октября 1864 г. Общая сумма подлежащих оценке 363 номеров ювелирных изделий по шнуровой книге составляла 6 907 261 руб. 76 коп. В ходе работы комиссии были выявлены некоторые расхождения фактически имевшихся вещей и записей в шнуровой книге: «А). Не оказалось заключающихся в книге вещей: 1. под № 590 ключа часового бриллиантового примерно на 100 руб. (впоследствии выяснили, что ключик привешен к одним из часов, переданных в Эрмитаж. – Авт.); 2. под № 605 пары серег перламутровых с стразами примерно же 15 руб.; 3. под № 327 весьма дурной половинчатой жемчужины 10 руб.; 4. под № 225 четыре оправленные маленькие лала (гранаты. – Авт.) оказались при оценке стеклом. Всего 125 руб. О записке сих вещей в расход испрашивается разрешение Вашего Сиятельства.