Южная пустошь 5
Шрифт:
— Госпожа Елина, — Олира перешла на шепот, — вы все еще хотите выйти на прогулку? Если да, то сейчас самое время. У монахов свободное время, каждый может заниматься тем, что он хочет. И я стащила вашу теплую одежду…
— Ты молодец, — рассмеялась я. Как же давно мне не приходилось сбегать из дома тайком… Пожалуй с тех самых пор, как я была женой Адрея и жила в доме Третьего советника.
Мои мысли невольно перекинулись на двух мужчин: Адрея и Агора. Между ними было очень много общего. Они оба были чуть старше меня, оба были главными помощниками тех, кого я собиралась уничтожить, они оба были моими врагами. Но Адрея я ненавидела, презирала и, когда была его женой, боялась. А вот Агор вызывал во мне совсем другие чувства. Ненависть и презрение
— Мой наставник очень добрый. Хотя и строгий. Он никогда не поднимет руку на человека. Он много раз прикрывал меня перед отцом. И он помог Антосу… — Я мысленно застонала. И как я могла забыть про уникальный дар девочки? Ей даже не нужно произносить заклинания, чтобы читать мысли! Олира покраснела, — ой, простите… Это не надо было говорить, да? Вы не хотели, чтобы я знала? Я нечаянно… Я всегда забываю, что люди иногда думают только для себя… А не для всех…
— Иногда? — вздернула я брови. — Милая, если люди хотят, чтобы кто-то знал о чем они думают, то обычно говорят это вслух. А если не говорят, то тебе лучше делать вид, что ты ничего не слышишь. Поверь, так будет лучше не только им, но и тебе.
— Да, — кивнула она. — Антос тоже так говорил, но у меня не получается… Так мы идем гулять? — она подмигнула и рассмеялась, переводя разговор в более безопасное русло.
Не прошло и полсвечи, а мы уже покинули обитель и вышли на свежий воздух. Я мгновенно замерла. Несмотря на то, что высокие стены обители защищали от сильного ветра, который громко выл над нами, путаясь в высоких монастырских башнях. Архитектура этого строения была слишком непривычной. Все выглядело так, как будто бы ребенок расставил строительные кубики в произвольно порядке, а потом водрузил на них высокие конусы-крыши. А чтобы соединить разрозненные строения, маги уже потом достроили крытые переходы между башнями.
Я поежилась кутаясь в шубу королевы Вайдилы. Толстый, густой мех какой-то измененной твари, хорошо защищал от ночного мороза и от ветра, но совершенно не спасал от влажности, которая застывала в воздухе мелкими, невидимыми глазу, колючими льдинками, и безжалостно царапала горло при дыхании. А потом отогреваясь внутри выходила изо рта белым облаком, осыпавшимся прямо на глаза. Я никогда не считала себя неженкой, и проводила много времени на улице даже зимой, но сейчас мне больше всего хотелось вернуться обратно, в теплую келью. Тем более, яркое звездное небо над нами недвусмысленно намекало, что теплее точно не станет.
Наверное, я даже надеялась, что кто-то заметит нашу несанкционированную прогулку и доложит Агору, который запретит выходить на улицу. Но, вопреки моим опасениям-надеждам, вышли мы свободно. Никто не пытался остановить нас, хотя обращали внимание практически все. Заметив нас, монахи начинали перешептываться и кивать в нашу сторону. Я решила бы, что это потому, что я новый человек в закрытом сообществе, да еще и женщина в мужском монастыре, но ни один маг не сделал шаг в мою сторону. Напротив, перед нами расступались, стараясь оказаться как можно дальше.
Я не понимала в чем дело, ровно до того момента, как Олира не объяснила мне причину столь странного поведения.
— Эх, так жаль, что я не видела, как богиня вселилась в вас… Я была тогда рядом с Наставником и помогла ему обращаться к Богам… Те, кто это видел, говорили, что вы стали похожи на много разных женщин одновременно. Кто-то видел вас худенькой блондинкой, кто-то полной брюнеткой, а кто-то рыжей и веснушчатой…
— Да, — я кивнула, стараясь говорить, не разжимая рта, чтобы не хапнуть холодного воздуха. Неизвестно,
сколько продлиться прогулка, и тепло надо беречь. Олира вела меня по темному монастырскому двору в полную неизвестность. — Когда Великая мать вселяется в мое тело, я становлюсь всехней мамой. И каждый видит меня такой, какой была та, что его родила…— Всехней мамой? — Олира споткнулась на ровном месте и едва не упала. Я еле успела схватить ее за рукав легкой овчиной шубейки, которая больше пристала бы небогатой горожанке, чем наследнице, пусть и формальной, целой страны. — Как это?
— Именно так, как я сказала, — улыбнулась я. — Каждый видит во мне свою маму.
— А я? — девочка развернулась и уставилась на меня огромными глазищами, — я тоже смогу увидеть свою маму? А она увидит меня, если я буду говорить с ней, когда она это вы?
Я покачала головой и честно призналась:
— Я не знаю. Великая Мать вселялась в меня всего несколько раз, и я не проводила никаких расследований. Я думаю, тебе лучше спросить об этом Ягурду…
— Она ничего не говорит, — тяжело вздохнула Олира. — Ругается только, что я лезу туда, куда нос совать опасно…
— Я бы прислушалась к ее советам, — улыбнулась я, — Верховная плохого не посоветует…
— Но я так хочу увидеть маму, — жалобно произнесла девочка. И тут же ткнула пальцем в дыру в каменной стене, окружавшей монастырь. — Нам сюда…
Глава 8
Дыра в стене, совершенно неожиданно для меня, вывела нас в лес… Я настолько привыкла к тому, что за стенами любой крепости, и любого города, которые я видела, находится защитная полоса, тщательно очищенная от любой растительности, что немного растерялась и удивленно закрутила головой, пытаясь разглядеть окрестности… Но нет, глаза меня не обманули, за стенами обители, выходившими на противоположную от морского берега сторону, на самом деле располагался совершенно обычный лес. Никто не позаботился о том, чтобы обезопасить монастырь и расширить обзор дозорных, дежуривших на крепостных стенах. Некоторые деревья, вообще, выросли так близко к стене, что их ветки распластались вдоль, не сумев пробить брешь в каменной кладке.
— А почему вы не срубите эти деревья? — вырвалось у меня невольно.
Олира, шедшая чуть впереди по узкой, едва заметной в темноте тропинке, обернулась и удивленно посмотрела на меня.
— А зачем? Они же никому не мешают… Стены обители укреплены магией, и деревья не смогут их разрушить.
Я кивнула и замолчала. Понятно, что Монтийскую Епархию от врагов снаружи защищает магическая стена. Но неужели за все время обособленного существования у них не было никаких внутренних проблем, которые могли бы привести к столкновениям, между монастырями? Даже у нас, в Грилории, иногда случались внутригосударственные конфликты и столкновения отдельных городов между собой. Такое происходило, конечно, довольно редко: последний раз это было при моем прадеде, когда Ургородские матери повздорили с соседним Святогородом за заливные луга на берегу реки, расположенные ровно посередине между двумя городами. Каждый считал, что эти места испокон веков принадлежали именно им. Словесный конфликт очень быстро перерос в драку, а потом и осаду Святогорода. Моему прадеду пришлось вводить войска, чтобы успокоить соседей. С тех пор заливные луга, согласно указу короля, каждые десять лет переходил от одного города к другому.
— У нас никто не спорит по поводу территорий, — ответила девочка на мой невысказанный вопрос. — Вся земля в Епархии принадлежит Великому отцу, и все отцы-настоятели действуют только по его воле. Ежемесячно проводится Собор, во время которого принимают постриг юноши и девушки, достигшие возраста зрелости, а каждый отец-настоятель проходит беседу с инквизиторами. Если в их головах появились сомнения в верности Великому отцу, то такие мысли тщательно искореняются…
Произнесла она это равнодушно и заученно, как строчку из учебника. А мне стало не по себе. Я невольно пожалела несчастных отцов-настоятелей, которым так просто и легко промывают мозги.