Южная пустошь 5

И еще один вопрос мучил меня… Когда именно Зелейна перешла на сторону врага? Я и сейчас была уверена, что она сбежала из гарема и приехала в Грилорию, желая союза со мной. Ее слова о том, что я единственная ее надежда были честными и искренними. Все ее поступки говорили об этом.

Когда Ясноград разрушили она отдала мне свой артефакт — единственный предмет, оставшийся ей в память о матери. А я видела, как Зелейна плакала в доме Илнара, вспоминая о ней. Она не стала бы делиться со мной своим сокровищем, если бы ее целью было просто втереться ко мне в доверие… Я ведь уже доверяла ей в тот момент.

Что-то случилось в пути… То, что изменило ее отношение ко мне. Заставило сомневаться и искать другую возможность получше устроиться в жизни. А может быть я и вовсе была не при чем. Просто бывшая жена султана не выдержала лишений, которые выпали нам в дороге? Или ее подкосило изменение статуса?.. Я не знала.

Но одно было мне ясно совершенно точно. Побег Зелейны не был случайностью. Если провести нехитрые расчеты, то становилось предельно ясно: она сбежала от нас, чтобы присоединиться к дипломатическому поезду Великого отца.

А содержимое моих седельных сумок стало подарком проклятому магу. Доказательством ее лояльности и преданности…

Только мне совершенно была не понятна роль Амила во всей этой истории. Знал ли он о намерениях своей матери, или для него все это тоже оказалось сюрпризом?

Если первое, то не понятно, почему он просто не сбежал вместе с ней? К чему была эта сцена в заброшенном трактире? Чтобы увести от меня часть наемников? Но зачем? Нападений на нас не было. Никто нас не преследовал. Хотя, может быть, пока я здесь, в стенах Епархии, там, снаружи уже нет в живых ни Аррама, ни оставшихся наемников, ни сопровождавших нас амазонок…

Однако наш отряд и так был слишком мал, чтобы представлять какую-то угрозу магам. Для них, определенно, нет никакой разницы сколько наемников осталось со мной: три, пять или десять… Маги не дерутся на мечах, а их магия способна одним ударом убить целый город.

Значит, скорее всего, для Амила побег Зелейны был таким же сюрпризом, как и для всех остальных. И вот тут мне становилось тревожно… Если Зелейна сбежала, чтобы присоединиться к поезду Великого отца, то что стало с Амилом, Хелейной и воинами, которые отправились вместе с ними? После их отъезда, мы провели в заброшенном трактире целую ночь. Им хватило бы времени вернуться и сообщить нам о предательстве Зелейны. Значит либо они перешли на ее сторону, либо были убиты… А я так сильно устала от смертей, что не знала какой вариант событий, предпочесть.

Впрочем я и сама недалеко ушла от Зелейны. Я изначально ехала сюда именно с такими намерениями: присягнуть на верность Великому отцу. Да, я планировала нарушить присягу и пойти против своего сюзерена, когда придет время. Но я не предполагала, что Великий отец потребует от меня клятву Древним Богам. Я недооценила его.

Но и он недооценил меня. Вернее, тут я не смогла сдержать улыбку, он недооценил Гирема… И именно это давало мне надежду на благополучный исход моего замысла даже сейчас, после произнесенной клятвы.

Договор о разделе Южной пустоши на две страны, который мы подписали с ночным королем, желавшим получить официальный титул монарха, остался тайной, о которой знали только мы вдвоем и герцог Форент, в чьей верности и преданности я была уверена абсолютно.

А значит, вынудив меня произнести клятву, Великий отец думает, что заполучил под свои флаги последнее государство, оставшееся независимым от его воли. Теперь, по его мнению, все страны нашего мира находятся у него в подчинении… Большую часть он контролирует через своих детей… Я не знаю точно, но не удивлюсь, что в Аддии и Абрегории доверенные лица султана и императора связаны кровным родством с Великим отцом. Это могут быть его сыновья или братья… А на стражу моей верности он поставил Древних Богов.

Вот только самоуверенность мага сыграла с ним плохую шутку…

Во-первых, он не потребовал у меня личной преданности, в клятве говорилось исключительно о всей стране. С одной стороны это опутывает меня, как королеву Южной Грилории, обязательствами, но с другой развязывает мне руки, как человеку, имеющему свое личное мнение и личные цели, которые могут идти вразрез с интересами моей страны.

А, во-вторых, половина Южной пустоши свободно от моей клятвы. А значит у нас есть возможность собрать там свои силы втайне от Великого отца. Гирем, конечно, может быть против…

Я прикусила губу…

Но у меня есть рычаг давления на него. После того, как он нарушил свое обещание и потащил моих девочек в Аддию, моя клятва Древним Богам, как острый клинок, царапает кожу на его шее… Древние Боги всегда следят за исполнением клятвы. И как бы я ни хотела отказаться от нее и оставить Гирема в живых, мне все равно придется вонзить кинжал в его грудь. Так сложатся обстоятельства даже против моей воли…

Однако, в моей клятве я не оговорила сроки смертоубийства. Я смогу оттягивать его смерть так долго, как захочу. Главное, не отказываться от своих обязательств. И тогда Боги будут ждать, давая мне шанс соблюсти клятву.

А я смогу заставить Гирема сделать так, как я хочу, если вдруг ему не понравится мой план.

Теперь, когда я смогла проговорить свои догадки и проанализировать их, мое настроение, повернутое в пучину предательством Зелейны, значительно улучшилось. Я погладила по голове Олиру пальцами перебирая мягкие светлые волосы девочки, спящей на моих коленях, и улыбнулась. Это еще не конец, мы еще повоюем, у нас все еще ест шанс на победу…

— Мама, — шепотом выдохнула Олира, вызвав у меня грустную улыбку… Я так сильно соскучилась по детям. — Мама?

Она подняла голову и посмотрела на меня мутными после сна глазами, в которых читалась отчаянная надежда… Но, как только девочка смогла рассмотреть меня, она пропала. Бедный ребенок. Проклятый Агор! Черствый, как корка прошлогоднего хлеба, упавшая за печь…

— Олира, — я прижала ее к себе, — мне так жаль…

— Ничего, — всхлипнула девочка. — Вы не виноваты.

Она была права, вот только боль в сердце, которую вызвали ее страдания, меньше не становилась. Если бы я могла как-то ей помочь… Хотя… я могу хотя бы попытаться.

— Я поговорю завтра с Агором, — пообещала я. — Не гарантирую, что поможет, но я хотя бы попытаюсь заставить его отпустить тебя к маме. Хорошо?

— Правда? — Олира вскочила. Потухшие было глаза снова зажглись и теперь сияли от счастья. — Госпожа Елина, вы правду попросите Наставника разрешить мне поехать к маме?

— Правда, — кивнула я. — Но я не могу обещать, что он разрешит. Ты же понимаешь это?

— Да, — кивнула она и вдруг кинулась мне на шею и обняла, прижавшись так крепко, что мне стало трудно дышать. — Госпожа Елина, — жар ее голоса, который я чувствовала на тонкой коже шеи, был влажным от слез, — я никогда этого не забуду. Вы самая лучшая!