Южный Крест

– Ты в нее осиновый кол вогнал, - буркнула ему Анжела, кивнув на художницу.
– Вон она какая красная!

– В другой раз неповадно будет, - бесстрастно отозвался тот.

– В новом месте все выглядит по-другому, а?
– заметил Вадим.

Илья покосился с интересом: они с Вадимом явно понимали друг друга. Он сказал:

– Русские тоже выдают прелюбопытнейшие тезисы. Встречаю я недавно Мишу, ученого из нашего университета. Не прошло и минуты, как мы о России говорили. Он, конечно: "Коммунизм ненавижу". Ладно. А нынешний строй, как водится, называет демократией. Я спрашиваю: "Ты когда сюда приехал?" Он назвал меньше года. "Так зачем ты - оттуда эмигрировал? От демократии зачем убежал? Где же логика?" Он вначале изумился, но потом нашелся, приосанился и с гордостью говорит: "А меня вообще эта страна со всей ее историей - не устраивает!" А я подумал: "Ай да страна-дура! Тысячелетнюю историю нажила: музыку, литературу, науки творила, а этому мыслителю угодить не смогла!"

– Всегда будут такие миши!
– сказал Вадим.

– Всегда и всюду!
– подтвердил Боб.
– И у нас таких хватает.

Русские и австралийцы переглянулись с любопытством.

– А я думал: максимализм - сугубо русская черта...

– Пожалуй, как в России, у нас быть не может...
– протянул Питер. Россия - страна идеалистов, у вас люди думают только об идеях. Я читал много о России, и думаю, что с веками ничего не изменилось. В Австралии тоже недавно выборы прошли. Были опубликованы программы, почти каждый их знал. Все пункты обсуждались, велись дискуссии. Оба кандидата свои аргументы приводили - детально, доказывая по пунктам, что лучше или хуже для страны и граждан. Каждый, кроме того, точно знал, на сколько долларов он больше или меньше в прошлые годы зарабатывал, до прихода этой партии. Во всем твердый расчет: что выгодно, а что нет. И никакая сила в мире не заставит гражданина проголосовать за кандидата на второй срок, если он знает, что при его правлении он зарабатывал на десять долларов в неделю меньше!

– Русские экономические программы не читают, - уточнил Вадим.

– Вообще знают о них понаслышке!
– прибавил Илья.

– Как это понимать?!
– воскликнул Боб.
– В России люди обнищали, но выбирают тех, кто их вогнал в нищету. Я даже видел, как известные русские интеллигенты - поэт, композитор, артист - убеждали голосовать за... криминалов!

– Это здорово!
– заорал Илья в восторге.
– Тут весь секрет! Русский всегда выбирает Идею. Идея обыкновенно бывает Старая и Новая. Одна - Вперед, за будущее! Другая - Откат в прошлое. Вот и весь рецепт. У коммунистов программа лучше была, но ведь всем на это наплевать! И интеллигенция, - я бы теперь, после нескольких лет наблюдения, добавил - "так называемая интеллигенция" - продаст все: станет лживой, грязной, бесстыжей. Все похерит, все принципы унизит - если выберет идею на данный момент.

– Брось! Они в нее не верят!

– Разумеется, не верят. Это сполна открылось. Но она нужна им сейчас и делов-то!

– Владимир Ильич сказал, что интеллигенция - это говно, - вставил Питер.

– Это кстати! Я, между прочим, эти слова слышал, но внутренне не согласен был, не доходил до меня смысл, - отозвался Илья. Переглянулись.

– Слушайте, если все-таки о выборах говорить...
– Боб, видимо, не мог забыть интересной темы.
– Ведь есть реальность. Программы, наконец. Может быть, та программа, что... за будущее - она хуже?

– Да ведь на это никто внимания не обращает!
– засмеялся Илья.
– У тебя, Боб, другая психология, ты и в толк взять не можешь!

– Это самое интересное, это то, что русскую историю создает, - вдруг сказал Вадим.
– Мы, ребята, присутствуем при том, как в России формируется история. Еще недавно это было не видно, а теперь понятно, как большевики когда-то власти добились и почему либералы-демократы все вчистую проиграли...

Боб не дал договорить:

– Хорошо, мне не понять. Вы - идеалисты. Ну а сейчас как жить?!

– А сейчас терпеть.

– Какие терпеливые! Да ведь хорошо жить сегодня надо. Завтра-то мне на что?!

– Сейчас не к спеху, - сказал Вадим.
– Главное, чтобы дети жили хорошо. Такая мысль для выбора достаточна - это гвоздь философии!

– Не понимаю!

– Боб даже расстроился, - ведь будущее для детей строится сейчас! Мы очень детей любим, в Австралии принято трех иметь, а у некоторых и больше, но как можно на потом оставлять? Я хочу, чтобы у моих детей сегодня жизнь была хорошая, прямо сейчас. Тогда и завтра все будет в порядке.

– По-русски, по крайней мере у русских женщин - хранительниц очага и детей - этот центральный лозунг звучит так: "Сейчас нам плохо и пусть будет плохо. Главное, что детям будет хорошо!"

– А, может, русские лгут: им лень трудиться, делать что-то конкретное для своих детей?
– спросил Питер.

* * *

Света, с удовольствием выполнявшая роль главного повара, обносила всех горячим по новому кругу. На нее смотрели кто с нежностью, а кто с ревнивой завистью. Она, бесспорно, была соблазнительна, хороша и, несомненно, понимала это. Некоторые из опоздавших вновь спрашивали ее имя.

Илья прошел с ней от одной группки к другой, помогая. В сторонке, пристально глядя ей в глаза, он зашептал дрожащим голосом:

– Ты завтра будешь дома, да?..

Она, сама не зная почему, колебалась и тихо бормотала:

– Мама, мама же дома...

– Да ведь мама вечером уедет, - настаивал он.

– Куда же уедет?

– Сама знаешь. С ребенком сидеть.

– Может, не уедет...

– Как же, обязательно уедет. Она мне сказала!

Света взглянула в его упрямые глаза, сверкнувшие непререкаемой волей. Он шел напролом. Она секунду помедлила, как будто прислушиваясь к себе, губы ее задрожали. Слегка отвернула от него лицо, красивым и видимо привычным для себя движением повела плечами и, указывая на дерево, в тени которого в компании сидел Вадим, сказала:

– Вон, кстати, мужик, которому не только моя задница нужна...
– и отвернулась от Ильи.

Тот мгновенно схватил ее твердыми пальцами за руку и, поворачивая к себе, жестко сказал:

– Что-то новое... Ты о чем с этим гусем битый час шепталась?

Она освободила руку и ответила:

– А он не гусь.

Илья посмотрел озадаченно.

– А что же ты ему по морде заехала?
– вспомнил он.

Он всплеснула руками, издав какой-то звук.

Мы не знаем в точности, о чем они говорили дальше. Только видно было по их возбужденным лицам, что обе стороны неравнодушны к теме разговора и, может быть, друг к другу. Они долго гуляли по отдаленному лужку, то расходясь, то близко подходя друг к другу, размахивая руками, и, очевидно было, что Илья кипятится и нападает, а Света защищается от его наскоков. По-видимому, выяснение закончилось миром, так как она, взяв его под руку, повела к общему кругу. И вовремя, ибо Шустер, тревожно наблюдавший за развитием событий, уже был готов поучаствовать в них.

Глава 8

Николай Николаевич переживал упоительную фиесту.

Едва только поутру сияющие рассветные лучи пронзали спальню, лицо его озарялось теплым светом, не оставлявшим его потом во весь день. Блаженно он разглядывал сочные тени каштана, золотые гирлянды солнечных блинчиков, разбросанных в анархическом беспорядке по стенам и выверенную упорядочность деталей, составлявших красоту Большой спальни. Темная мебель, поблескивание золотых ручек, крупные букеты искусственных цветов в напольных вазах - все со вкусом, без излишеств и очень солидно. Он радостно дрожал и тихонько прижимался щекою к дышащей жаром спине жены. Наступали излюбленные минуты.

Впрочем, и душ, и летний завтрак перед огромным окном и вскапывание клумб под жарким солнцем, и разнообразные покупки, и посещения знакомых праздники и выпивоны - да и другие многочисленные дела, которых и не припомнишь все сразу, радовали его, словно он сию минуту впервые попробовал их очарование. Сверкающие дни летели чередой, превращая его скромный двухнедельный отпуск в горячий, волшебный карнавал. Николай Николаевич брился до фарфоровой белизны, прикупил чудесный золотой перстень и подумывал, не покрасить ли ему волосы.