Южный Крест
Шрифт:
– Да, - веско подтвердил ее муж, - пусть теперь нам совки завидуют, верно? Но с другой стороны, - развивал Саша мысль, - если дом купить, так нужно, чтобы оба в семье работали.
– Конечно! Вы разве не знаете - дома нужно новые покупать! Я быстро себе работу найду приличную, и тогда будет денег завались!
– подхватила Оля, не сознавая, что эти ее слова входят в противоречие с заявленным ранее. Она до сих пор металась, не решаясь выбрать самый достойный, приличный вариант. И, действительно, что же лучше: сидеть дома, описывая голодным подругам свою царственную жизнь, или работать, выплатить быстрее дом и, опять-таки, описывать подругам свое везение, деньги и дом.
В этот момент в комнату вошел юноша с застенчивыми от молодости глазами.
– Вот мой сынок, Сережа! Садись, накладывай себе. Вот еда.
– Николай Николаевич долил рюмки.
– Сережа у нас водопроводчик. Можно много денег иметь. Зачем ходить в университет? Зачем ходить учиться? Очень хорошие деньги. Я работал всю жизнь и в пустыню ходил работать, много денег зарабатывал, - повторял Николай Николаевич, не в силах слезть с одного слова, - денег много, и дом быстро выплатил, и первый дом, и второй. Теперь Сережа будет свой дом выплачивать. А для этого нужны деньги. Вот водопроводчики хорошо зарабатывают, много ходют на заказы, я ему и говорю: "Ты иди и деньги зарабатывай, чтобы, значит, дом-то выплатить. Быстрее, чтобы проценты меньше набежали".
– Да... а я в университет хожу...
– протянул Илья.
– А вы кем работаете?
– смущаясь, спросил Сережа.
– Физикой занимаюсь.
– А что это такое?
– То есть как?!
– Что это - физика?
За столом стало тихо. Гости уставились в тарелки.
– М... м...
– протянул Илья, не находя слов, - а вы знаете... что такое... химия?
– Химия - да. Я этот предмет в школе один семестр делал.
– Ну, это, вроде, похоже...
– бормотал Илья беспорядочно, растерянно оглядывая сидящих.
– Конец этому миру идет!
– брякнул Саша, и они с Ильей уставились друг на друга.
– Ладно, за что пьем?
– Илья поднял рюмку, а Саша бодро воскликнул без связи с предыдущим:
– За хорошие деньги и хорошие профессии! Я хочу дом купить. Жена мне, мол, туфли хочу, в кино, поехать на море, прическу новую сделать, а я нет и нет. Шутка ли: билет в кино десять долларов, а парикмахерская и сорок может стоить. Нет, я решил деньги собирать. Мы зачем сюда приехали, чтобы их транжирить?
– Вот это серьезный человек!
– Николай Николаевич хлопнул Сашу по плечу.
– Я тоже так начинал. И вот смотрите, чем кончил!
– он обвел рукой гостиную, и глаза его заблистали едва ли не слезами умиления.
– Правильно, Николай Николаевич, вот это - настоящая жизнь!
– не вытерпев, вскричала Оля, изнывая душой.
Вдруг на лестнице послышался смех, топанье, и в гостиной появилась сияющая Ирка с предвкушением событий на лице. За ней поднимались Анжела, Света в компании мужчин, а в хвосте плелся Вадим с потерянной улыбкой.
– Вадик, где жену потерял?
– Приболела она.
– Да ты сам-то здоров?
Света повернулась к спрашивающему:
– Он отбрыкивался - ехать не хотел. Но мы ему болеть не дадим, правда, Ириша?
Гости рассаживались за столом болтая. Николай Николаевич суетился, гонял сына на кухню за посудой, наливал, подкладывал, крутясь вокруг Светы, - только что не шаркал ножкой - так что сынок его, не выдержав, опустил глаза.
Но она мало обращала внимания на нового ухажера.
С обеих сторон от нее сидели два человека, с чрезвычайным вниманием наблюдавших, что она говорит, оценивая, что же, в действительности, произошло в эти дни. Она чувствовала себя в центре внимания, и ее мелодичный смех беспрерывно звенел среди разгоряченных
голосов. Эта ситуация смешила ее оттого, что она единственная знала события и перебирала возможные развязки. Своих новых поклонников она привязала к себе стремительно, не делая для этого ничего особенного. Но это только казалось. Обладая цепкой сообразительностью, Света тонко ощущала характеры окружавших ее мужчин и интуитивно выбирала наиболее короткий путь к достижению цели. Сейчас она наслаждалась собственной обольстительностью, а более властью над этими жадными до нее, но мало значащими для нее людьми.Но за этим столом, на другом его конце, сидел человек, который не разглядывал ее, не обращался к ней, не поднимал на нее своих глаз, когда она смеялась - на нее!
– маленькое сияющее солнце!
– к которому тянулись все до единого мужчины, и даже женщины прощали ей красоту, привлеченные ее непосредственностью и сердечной теплотой. Он, Вадим, взъерошенный, непонятный, смотрел на ее, нисколько не выделяя среди обычных женщин и, что самое гнусное, Света ощущала всем своим существом, не ценил ее. Это раздражало, и через некоторое время она заметила, что смеется больше прежнего и, рассказывая шутки и анекдоты, завладела вниманием всего стола.
Николай Николаевич сомлел окончательно, не сводя с нее счастливого лица.
Илья, в самоуверенности и надменности своей будучи непоколебимо уверенным, что эта женщина, как все предыдущие, старается для него, осчастливленная его страстью, и оттого став очень легкомысленным, благодушно поглядывал на нее и на Шустера.
Шустер, в свою очередь, веселился вместе со всеми, но время от времени на душе у него скребли кошки. Он знал, что в действительности означает сытая физиономия его дружка, и волна подозрения до дрожи продирала все его существо. Он уже понимал, что ради этой женщины он готов отдать не только деньги. Это было странно и ново, и его собственная решимость пугала его, так как до сих пор все его поступки диктовались строго обдуманным расчетом, касалось ли это отношений с коллегами, на которых он работал или которые работали на него, приятелей или друзей. Люди - материал, а ты умелый скульптор. Но лучший друг Илюша был отменным скульптором тоже. В основном, разумеется, с женщинами.
Главное, о чем стал догадываться Шустер после того, как в новогодний вечер он, задыхаясь от сладострастия, заставил эту невыносимо-притягательную женщину лечь с ним в постель, что и она умеет лепить не хуже мастеровитых. Все это было конечно очень туманно, совсем не выяснено, но за невинно сияющим взглядом красавицы Шустер ощущал провалы, с которыми ему еще предстояло схватиться.
Он нашел себе кресло в уголке и затих в нем. Оттуда блестели только бусины пристальных глаз, неотрывно ловя улыбки, реплики, кажется уже понимая, но страшась и не доверяя своим ощущениям, мучаясь и изнывая. Света все понимала, и ее немало веселила его вытянувшаяся, как бы вслушивающаяся физиономия.
Шум и возбуждение переполнили пространство и всех бывших в нем, захватывая одним зарядом, одним чувством, подкрепленные музыкой, облаками сигаретного дыма, вытекавшего в черное небо, как в трубу, и непрерывно появлявшимися бутылками шампанского из ящиков, которые ошалевший от возбуждения Николай Николаевич доставал из всех шкафов и полок.
Света взяла Вадима под руку и сказала ему негромко: "Давайте выйдем на воздух. Кажется, только мы здесь не курим". Она увлекла его на балкон, провожаемая ревнивым взглядом Шустера, удивленным Ильи и облегченным вздохом Оли, сидевшей с колом внутри, пока голые ноги Светы с явным бесстыдством торчали перед носом ее мужа.