За что тебя люблю
Шрифт:
– Я думала, ты уехал.
– Я уезжаю сейчас. – Он провел пальцами по влажным волосам. – Я оставил Спарки у тебя дома и запер за собой дверь. Не стоит оставлять ее открытой.
Он пришел не для того, чтобы сказать, что запер их дверь.
– Я оставляю ее незапертой для Тильды и Шарлотты. – Сначала она сделала для няни ключи, но та потеряла два комплекта. – Ты вернешься к Дню благодарения?
Натали не хотела говорить о прошлом вечере. Она хотела, чтобы Блейк оставался на своей стороне прилавка, держал руки при себе и говорил о погоде или чем-то подобном.
– Нет. – Блейк засунул руки в карманы брюк. – Когда я вернусь в страну, я встречусь с братом в Сан-Диего, чтобы провести День благодарения с отцом. – Он вытащил руку из кармана и снова посмотрел на часы. – Когда я вернусь, мы поговорим о прошлой…
– Я запишу Спарки к ветеринару, - перебила Натали, чтобы избежать этого разговора.
– …прошлой ночи…
– Его нужно кастрировать.
Блейк нахмурился:
– Ты меняешь тему.
Натали улыбнулась:
– Больше никаких яиц.
Блейк сделал движение, будто собирался прикрыть свой пах, но передумал и вместо этого скрестил руки на груди.
– Ему отрежут яйца?
Натали изобразила пальцами ножницы.
– Щелк. Щелк.
– Боже. – И Блейк все-таки прикрыл рукой свое мужское достоинство. – Я могу оградить забором свой двор. Спарки не будет разгуливать униженный с пустой мошонкой.
– Он собака. Он убежит с твоего двора и наделает кучу таких же щенков.
Блейк выглядел так, будто мог бы поспорить во благо яиц Спарки, но потом опустил руку.
– Сохрани чеки. Я оплачу кастрацию бедняги. – Он взглянул на часы, затем посмотрел на Натали: – Ты избегаешь темы, на которую я пришел поговорить с тобой.
Так и есть, и Натали не удивляло, что он это понял. По большей части хитростью она не отличалась.
– Если бы я знал, что ты серьезно говоришь о быстром сексе и ни о чем больше, я бы сделал все немного по-другому. – Блейк опустил взгляд на ее рот. – Я бы потратил больше времени, чтобы сделать все лучше.
– Все было именно так, как я хотела. Не беспокойся.
– Я не беспокоюсь. Когда я вернусь, мы снова попробуем это и сделаем все правильно.
Для Натали все уже было правильно.
– Нет. – Она покачала головой. – Мы не можем снова заниматься этим. Мне и одного раза достаточно.
Блейк засунул руку под свой шемаг и расстегнул молнию на куртке.
– Я знал, что ты скажешь так и заставишь меня доказать, что ошибаешься.
Натали выставила руку вперед:
– Стоп.
– Испугалась? – Он обошел прилавок и улыбнулся, как охотник, выслеживающий жертву. – Испугалась, что я сделаю все так хорошо, что ты потребуешь больше из моего меню прямо сейчас?
– Я не испугалась. – Натали была в ужасе. – Я всегда говорила, что ты не можешь заниматься сексом направо и налево просто потому, что это доставляет удовольствие.
Блейк сжал ее руку сильными пальцами.
– Я хочу быть с тобой больше, чем всего один раз. Я хочу большего от тебя.
В течение одного ужасного удара сердца
Натали смотрела ему в глаза, которые могли за мгновение из ледяных стать горячими, и теплый шарик в ее груди становился болезненно большим.– Чего ты хочешь?
– Я хочу поцелуев, которые ведут к длинным ленивым дням в постели.
– У меня есть ребенок.
Конечно, он имел в виду только секс.
Блейк поцеловал ее ладонь.
– Ночей, которые будут такими жаркими, что простыни прилипнут к твоей коже.
– У меня есть ребенок, - повторила Натали.
Он скользнул губами туда, где на запястье бился пульс, вызывая легкое покалывание на коже.
– Я знаю. Смешная, милая девочка, которая любит собак и думает, что она лошадь. То, что у тебя есть ребенок, не означает, что у тебя не может быть секса.
– Это означает, что я должна быть ответственной. – Натали отдернула руку, чтобы устоять перед соблазном позволить Блейку вызвать покалывание в других местах. – Вчера мы не воспользовались презервативом.
– Да. Я вспомнил, когда было слишком поздно.
– Я вспомнила сегодня утром. Прошло много времени с тех пор, как у меня был секс, но это не оправдывает мою безответственность.
– Я чист, - уверил Блейк. – Так чист, что поскрипываю. Я регулярно проверяюсь на всё от тифа до ВИЧ. Если нужны доказательства, у меня есть копии результатов анализов за последний год. Я тебе принесу.
– Ладно.
Тиф?
Блейк сделал шаг к Натали, так что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него.
– А ты неактивна в сексуальном плане, и судя по твоим словам, мне не нужно беспокоиться, что ты забеременеешь.
Это была печальная правда. У Натали давно не было секса, и она не могла иметь ребенка. По крайней мере, не прилагая для этого огромного количества усилий.
– Ты поверишь мне на слово?
Разве не должен и он потребовать каких-то доказательств?
– Да. Ты одна из самых честных людей, что я встречал. – Блейк положил руку ей на шею. – И это одна из черт, что мне нравится в тебе. Это и твоя прекрасная улыбка, и отличная задница. – Он погладил ей горло большим пальцем. – И когда я вернусь, мы будем трахаться, пока оба сможем двигаться.
– Трахаться? – Уголки губ Натали опустились.
– Не нравится это выражение? Как насчет кувыркаться, дрючиться, сношаться, как дикие мартышки? Или твое любимое - жарить. Выбери одно.
Жарить не ее любимое. Это просто надпись на футболке, которую Натали подарила Лайла.
– Заниматься любовью.
Блейк, вероятно, никогда не занимался любовью. Лишь кувыркался или что-то подобное.
– Это тоже хороший вариант. Когда я вернусь, мы будем дрючиться и заниматься дикой любовью мартышек.
Натали открыла рот, чтобы возразить против мартышковой любви, но Лайла впорхнула в дверь, принесла с собой снег и два стакана кофе и спасла ее от ответа. Натали повернулась, чтобы посмотреть на подругу, надевшую меховую шапку и пальто, как будто жила в царской России, а не в Трули, штат Айдахо.