Пора! Ударил отправленьеВокзал, огнями залитой,И жизнь, что прожита с рожденья,Уже как будто за чертой.Я видел, может быть, полсветаИ вслед за веком жить спешил,А между тем дороги этойЗа столько лет не совершил;Хотя своей считал дорогойИ про себя ее берег,Как книгу, что прочесть до срокаВсе собирался и не мог.Мешало многое другое,Что нынче в памяти у всех.Мне нужен был запас покоя,Чтоб ей отдаться без помех. Но книги первую страницуЯ открываю в срок такой,Когда покой, как говориться,Опять уходит на покой…Я еду. Малый дом со мною,Что каждый в путь с собой берет.А мир огромный за стеною,Как за бортом вода, ревет.Он над моей поет постельюИ по стеклу сечет крупой,Дурной, безвременной метельюСвистит и воет в разнобой.Он полон сдавленной тревоги,Беды, что очереди ждет.Он здесь еще слышней, в дороге,Лежащей прямо на восход… Я еду. Спать бы на здоровье,Но мне покамест не до сна:Еще огнями ПодмосковьяСнаружи ночь озарена.Еще мне хватит этой полки,Еще московских суток жаль.Еще такая даль до Волги,А там-то и начнется даль —За той великой водной гранью.И эта лестница из шпал,Пройдя Заволжье,Предуралье,Взойдет отлого на Урал.Урал, чьей выработки стальюЗвенит под нами магистраль. А за Уралом —Зауралье,А там своя, иная даль.А там Байкал, за тою далью, —В полсуток обогнуть едва ль, —А за Байкалом —Забайкалье.А там еще другая даль,Что обернется далью новой.А та, неведомая мне,Еще с иной, большой, суровой,Сомкнется и пройдет в окне…А той порой, отменно точный,Всего пути исполнив срок,Придет состав дальневосточныйНа Дальний, собственно, Восток,Где перед станцией последней,У пограничного столба,Сдается мне, с земли соседнейГлухая слышится пальба. Но я еще с Москвою вместе,Еще во времени одном.И, точно дома перед сном,Ее последних жду известий;Она свой голос подаетИ мне в моей дороге дальней.А там из-за моря восходВстает, как зарево, печальный,И день войны, нещадный день,Вступает в горы и долины,Где городов и деревеньДымятся вновь и вновь руины.И длится вновь бессонный труд,Страда защитников Кореи.С утра усталые ревутБереговые батареи… Идут бои горит земля.Не нов, не нов жестокий опыт:Он в эти горы и поляПеренесен от стен Европы.И вы, что горе привезлиНа этот берег возрожденный,От вашей собственной землиВсем океаном отделенный, —Хоть в цвет иной рядитесь вы,Но ошибется мир едва ли:Мы вас встречали из МосквыИ до Берлина провожали…Народ — подвижник и герой —Оружье зла оружьем встретил.За грех войны — карал войной,За смерть — печалью смерти метил. В борьбе исполнен новых сил,Он в годы грозных испытанийВосток и Запад пробудилИ вот —Полмира в нашем стане!Что ж или тот урок забыт,И вновь, под новым только флагом,Живой душе война грозит,Идет на мир знакомым шагом?И, чуждый жизни, этот шаг,Врываясь в речь ночных известий,У человечества в ушахСтоит, как явь и как предвестье. С ним не забыться, не уснуть,С ним не обвыкнуть и не сжиться.Он — как земля во рту на грудьЗарытым заживо ложится…Дорога дальняя моя,Окрестный мир страны обширной,Родные русские поля,В ночи мерцающие мирно, —Не вам ли памятны года,Когда по этой магистралиВо тьме оттуда и тудаСоставы без огней бежали;Когда тянулись в глубь страныПо этой насыпи и рельсамЗаводы — беженцы войны —И с ними люди — погорельцы; Когда, стволы зениток ввысьПодняв над «улицей зеленой»,Безостановочно неслисьТуда, на запад, эшелоны.И только, может, мельком взглядТоски немой и бесконечнойИз роты маршевой солдатКидал на санитарный встречный…Та память вынесенных мукЖива, притихшая, в народе,Как рана, что нет — нет — и вдругЗаговорит к дурной погоде.Но, люди, счастье наше в том,Что счастья мы хотим упорно,Что на века мы строим дом,Свой мир живой и рукотворный. Он всех людских надежд оплот,Он всем людским сердцам доступен.Его ли смерти мы уступим?..На Спасской башне полночь бьет…

В дороге

Лиха беда — пути начало,Запев дается тяжело,А там глядишь: пошло, пожалуй?Строка к строке — ну да, пошло.Да как пошло!Сама дорога, —Ты только душу ей отдай, —Твоя надежная подмога,Тебе несет за далью — даль. Перо поспешно по бумагеВедет, и весело тебе:Взялся огонь, и доброй тягиИграет музыка в трубе.И счастья верные приметы:Озноб, тревожный сердца стук,И сладким жаром лоб согретый,И дрожь до дела жадных рук…Когда в безвестности до срока,Не на виду еще, поэтТворит свой подвиг одиноко,Заветный свой хранит секрет;Готовит людям свой подарок,В тиши затеянный давно, —Он может быть больным и старым,Усталым — счастлив все равно.