За двумя стенами

– А.., я ведь на посту.., - пытался заверить Сталина тот.

– Ничего, ступай, там за дверями тоже есть люди.

– Есть, - кратко ответил охранник и вышел из кабинета.

Спустя полчаса он возвратился и, прежде чем войти внутрь самому, пропустил вперед себя невысокого роста человека в темном штатском костюме и со шляпой на голове.

Войдя в кабинет, тот снял шляпу и поприветствовал Верховного сухим скрипучим голосом.

– Доброе утро, Иосиф Виссарионович. Чем могу быть полезен?

– Выйди, - кратко сказал Сталин, занявшему свою позицию охраннику.

– Есть, - снова ответил тот и, уже ничего не спрашивая, вышел наружу.

– Садись, вещий человек, - усмехнулся в усы Верховный, - разговор не из приятных, но и не долог. Тем не менее, нам есть, что еще обсудить.

Человек присел на стул, держа в руках шляпу и поминутно вращая ее в руке.

Сталин прошелся по кабинету, закурил свою трубку и, развевая дым рукой в стороны от сидевшего, подошел к нему почти вплотную.

– Скажи, Вольфганг, - обратился он неожиданно к нему по имени, от чего человек даже немного содрогнулся, - что ты думаешь о Жукове?

– О маршале?
– удивился тот в свою очередь.

– Да, о нем, - сказал Сталин, отклоняясь от него и отходя в сторону, крепко затягиваясь дымом из трубки.

– Ну, что я могу ответить, - замялся как-то Мессинг, - он, как и все, предан государству и своему делу...

– Знаю я это, - перебил его Верховный, - ты мне про душу ответь. Что там у него накипело?

– Этого я не знаю, - попытался уйти от вопроса чародей.

– Не знаешь или не хочешь?
– строго спросил Сталин, снова подходя к нему почти вплотную и пытливо заглядывая в глаза.

– Хорошо, - неожиданно резко сказал Мессинг и выпрямился на стуле, - я отвечу, но дайте мне клятву, что вы этому человеку не причините вреда.

– Такого сделать не могу, - грубо ответил ему Сталин, опять отходя в сторону.

– Почему?
– удивился человек со шляпой в руках, -если и есть что-то секретное, то почему оно должно быть наказуемым? Так ведь можно каждого убить, растерзать, задушить и так далее.

– Я не говорил этого, - снова обронил Верховный.

– Да, - согласился чародей, - но вы ведь пытались уже сделать единожды и только случай помог ему спастись от карающего меча правосудия, - с сарказмом и небольшим вызовом ответил он.

Сталин промолчал и продолжал курить трубку, сверху подсыпая в нее табак, чтобы не раскуривать вновь.

Наступила тишина. Только огромные часы где-то отстукивали свое время, и лишь иногда слышалось потаптывание и шепот охраны за дверью.

Верховный походил еще минут пять, а затем произнес, выдыхая вместе с огромным облаком дыма слова:

– Хорошо, я согласен. Даю такую клятву... Но предупреждаю, что я не один решаю подобные вопросы.

– Я знаю, - скромно отвечал человек со шляпой, -что вы не одни принимаете решения, но вы имеете решающий голос.

Сталин опять сохранил молчание, но минуту спустя тихо произнес:

– Говори, я слушаю.

Это обозначало лишь одно, что он согласился со всем предложенным и готов выслушать все до конца.

Мессинг с минуту помолчал, как будто что-то прикидывая в уме, а затем, снова выпрямившись на стуле, произнес:

– Жуков не настолько грязный человек, чтобы заниматься авантюрой в поисках власти. Он уже знает, зачем вам потребовался и думаю, предугадывает исход всему этому.

– И что же это зa исход?
– поинтересовался Сталин, делая удивленный вид.

– Звезда Героя, - скромно ответил Meссинг, глядя Сталину прямо в глаза.

– Думаешь, он заслужил и эту?- строго спросил Верховный.

– Думаю, да, - ответил чародей и продолжил, - Жуков не из тех, кто попусту тратит время на болтовню. Он человек дела. К тому же, верен своему идеалу и предан душой партии.

– Не спеши, - строго предупредил Сталин, вставая со стула и прохаживаясь медленно по кабинету.

Внезапно остановившись и взмахнув трубкой так резко, что даже пепел посыпался наружу, он спросил:

– Ты думаешь это верно или так обороняешь?

– Думаю, верно, - подтвердил свою уверенность Мессинг, так же прямо и открыто честно глядя Верховному в глаза.

– Хорошо, - взмахнул рукой снова Сталин и приблизился к столу.

Взяв с него бумагу и поднеся к уровню глаз, он зачитал:

– ...думаю, что товарищ Жуков истинный враг народа и нужно его хорошо попытать, чтоб признался воочию… Что ты на это скажешь?

– Поклеп, - кратко ответил Мессинг, глядя все так же в глаза.

– Почему, ты так уверен?
– строго продолжал спрашивать Верховный.

– Потому что, доверяю себе больше, нежели какой бумаге. Думаю, вы понимаете, о чем я.

Сталин строго посмотрел на него сквозь пелену густо разостлавшегося в кабинете дыма и сказал:

– Думаю, верно говоришь, товарищ Мессинг, - и почему-то усмехнулся в усы.

– Что еще вас беспокоит?
– спросил чародей.

– Не торопись, вся ночь впереди, - ответил Верховный, снова садясь за стол и крутя перед собой злополучную бумагу.

С минуту поразмыслив и в очередной раз глубоко затянувшись, он повернулся к рядом стоящему сейфу и, приоткрыв дверцу, достал какую-то бумагу.

Затем, сложив уже обе вчетверо, порвал и поднес к огню зажигалки. Вспыхнула синяя волна огня, и пламя охватило бумагу.

Спустя минуту от нее остался только черный пепел.

– Как от души, - тихо произнес Верховный, всматриваясь во все еще мерцающие блики небольших красноватых огоньков.

– Нет, - перебил его теперь уже Мессинг, - от души ничего не остается, даже от самой грязной.

– Да?
– удивился Сталин, - и куда же она девается?