За границами легенд

— Вы очень стараетесь создать новую часть этого музыкального произведения, равную по красоте прежней, — Тэл слегка склонила голову на бок, смотря на меня своими серыми глазами. — Но мне кажется, что если и складывать окончание той пронзительнейшей из мелодий, то придуманное другим музыкантом окончание должно быть более коротким. Не нужно состязаться со всеми звуками почтенного мастера — это делает мелодию слишком громоздкой. Нужно просто добавить немного, совсем чуть-чуть для ощущения полной завершённости.

— Ты слишком много болтаешь. Лучше покажи мне, — недовольно протягиваю ей мою флейту.

Юная эльфийка почтительно приняла инструмент из моих рук.

Она начала… с начала. С самого начала мелодии, придуманной моим прадедом. И хотя я уже слышал эту мелодию тысячи раз — когда звуки вытекали из-под чужих и из-под моих собственных пальцев — она исполнила её необычайно глубоко и пронзительно. С трепетом я ожидал развязки, когда она подойдёт к тому самому месту, на котором мелодия обрывалась. Вот то место приближается… всё ближе и ближе… Вот, она концовка незавершённой мелодии… Неожиданная пауза, такая долгая и глубокая, такой сильный и пронзительный взор серых глаз… И всего несколько звуков, отчаянных, резких… И всего чуть-чуть светлых-светлых нот…

Это было сделано красиво. Не то, чтобы я был потрясён от великолепия созданного ей, но смог заметить, что, действительно, короткая вставка намного гармоничнее сочетается с мелодией прадеда. Похоже, что ему в действительности не хватило всего чуть-чуть времени, чтобы доиграть. И мелодии вовсе не требовалось тех долгих состязаний в звукосложении, которые живые эльфы устраивали с ушедшим за Грань! И… если совсем уж честно, я всё-таки был поражён, но не игрой, а чувством гармонии, которое вдруг проявилось у этой девочки!

Сама музыканша вдруг стала какой-то другой, более интересной. Хотя она была просто симпатичной — и только. Да и усердия в изучении музыки ей явно не хватало.

Я смотрел на неё, потрясённый. Кажется, я так впервые смотрел на снег… Тот первый ранний снег, который запомнил… Когда я был восхищён и испуган одновременно: это нечто белое чем-то напоминало мелких крылатых насекомых, но… оно было такое изящное… слишком изящное… Я до сих пор помню, как подставил свою ладонь под грациозно кружащееся белое лёгкое чудо, как взволнованно выдохнул… и хрупкая красота обернулась каплей воды… Красота исчезла в одно мгновение!

— Я хотела бы помочь вам в окончании этой мелодии, — дружелюбно сказала Тэл, — Кажется, вы очень переживаете из-за неё. Жаль, я не столь искусна в игре на флейте!

— Так… что же тебе мешает лучше учиться, чтобы самой закончить её?

Эльфийка вдруг как-то вспыхнула и смущённо потупилась.

— Меня не столь занимает музыка, как вас.

— А… что же тебя занимает больше музыки?

— Меня? — задумчивый и медленных взмах густых светлых ресниц. Неожиданно она улыбнулась — и это было ослепительно красиво, как блеск лучей в капельках росы на крохотных белых цветах, растущих под моим окном, — Меня… Пожалуй, меня больше всего занимает солнце, появившееся на небе! — и рассмеявшись, она грациозно перекружилась.

Её полупрозрачная серебристая шаль с белой вышивкой совершила при этом какое-то особенное, необычайно изящное движение…

— Солнце?

Я почему-то посмотрел вверх, но кроме тусклых облаков, застилавших небо, ничего там не увидел. Какое солнце?!

— Солнце! — ответила девочка и опять засмеялась.

В глазах её заплясали озорные огоньки. Одна из серебряных шпилек выскочила — и часть выпавших светлых волос разметалась.

Почему-то я тогда сразу же наклонился, чтобы поднять её заколку. Смех её внезапно затих. И я взглянул на неё, ещё не успев распрямиться, а потому — снизу вверх.

Волосы её были отчасти убраны в причёску, отчасти в немыслимом беспорядке. Кончики прядей, шаль и платье теребил ветер. Серые глаза… мне показалось тогда, что они сияли!

Почему-то робко и с почтением я протянул ей заколку. Рассмеявшись — впрочем, смех её тут же замолк — она изобразила изящное движение из танца, когда дама принимает приглашение от кавалера. И протянула руку за своей шпилькой. Я отдал её. Сердце почему-то бешено забилось. Исчезли мысли из головы. Кажется, она тогда сказала мне спасибо. Я точно не помню. Кажется, она быстро ушла. Или же мы говорили о чём-то, но я ничего из того окончания разговора не запомнил…

Уже много лет прошло, но я до сих пор помню тот день… День, когда я впервые понял, что женщины бывают красивы. От этой красоты захватывает что-то внутри. И, сколь ни был богат Эльфийский лес красавицами, мне почему-то никогда не удавалось надолго забыть ту хрупкую сероглазую девчонку.

Вначале я смеялся над собой. Говорил, что у меня должен быть хороший вкус, но это… это непонятное сероглазое нечто… Просто симпатичная девчонка… просто симпатичная девчонка… Обычный луговой цветок у подножия садовых роз… Я наслаждался роскошными цветами… Их красотой, ароматом их духов, их изящными танцами, их музыкой, их касаниями… Мир взрослых распахнул передо мной свои объятия… Десятки, нет, сотни красавиц, юных и зрелых, смотрели на меня с благосклонностью… Я с благосклонностью смотрел на них, помня, впрочем, что не моя достойная внешность и не мои таланты зачаровывают их более всего, а моё место в центре Эльфийского народа. Я чуял тщеславные помыслы этих девушек и женщин, замужних и одиноких. Они хотели воспользоваться мной, и потому я без каких-либо угрызений совести пользовался ими самими, пока мне было с ними хорошо…

Мои пальцы вдруг соскользнули с тонких струн. Мелодия оборвалась ещё прежде, чем я дошёл до того отчаяния в середине и неожиданного её исчезновения. Я почему-то посмотрел на небо, застланное тяжёлыми тусклыми тучами. Я снова вспомнил тот день, когда я впервые заметил, что женщины могут быть красивы. И девчонку, чья красота раньше других зацепила меня…

Сердце замерло, чтобы забиться в безудержном танце, дыхание перехватило…

Откуда-то из вереницы сумрачных суетных дней всплыла та пустая зала, вазы с букетами роз, приготовленные к празднику, который должен был случиться через два дня… Всплыл тихий шорох белого платья с серебристой вышивкой… Ноги же её как всегда ступали бесшумно… Всплыл аромат жасмина: любимый из её ароматов… Ощущение от прикосновения к мягким светлым волосам, выбившимся из косы, короной лежавшей вокруг её головы…

Вспомнилось поле, на котором тихо шуршали спелые колосья пшеницы… Отчаянно сиявшее солнце… Вспомнились двое, сжимавшие друг друга в объятиях посреди пшеничного моря… Отблески солнца на распущенных длинных светлых волосах… Лицо в обрамлении венка из луговых цветов… Вспомнился её нежный взгляд на Рана и её ответная улыбка, когда он что-то тихо сказал… Яростный огонь, вспыхнувший в моей груди… Те слёзы, спрятанные ото всех… То недоумение, с каким я смотрел на своё отражение, на флейту в моих руках, на обруч на моих волосах… Отчего?.. Разве я могу быть хуже его? Я, наследник короля эльфийского народа?! Следующий правитель Эльфийского леса. Разве я хуже его?!

Вспомнилось вдруг то неловкое движение, из-за которого одна из ваз упала со стола. Жалобный звук её последней песни. Всколыхнувшийся аромат роз, рассыпавшихся на полу…

Вспомнилось, как тогда вдруг замерло шуршание её платья. Как она резко обернулась. Как испуганно блеснули в полутьме её серые глаза.

— Разве я хуже его? — хрипло спросил я, ступая к ней.

— Что… вы… — её глаза испуганно распахнулись.

Я закрыл глаза, встряхнул головой. Каэрым упал с моих колен на землю. На мокрую землю, всё ещё не высохшую после вчерашнего дождя…