За границами легенд

Ничего себе, несколько! Да там комод весь в коробочках, шкатулках и подушечках с разными украшениями! Причём, многие из золота или серебра, с драгоценными камнями! Я прямо себя принцессой ощутила, когда в первый вечер, оставшись одна, из любопытства все ящики открыла. Хотя, правда, я не была поклонницей украшений. С непривычки они мне давили шею и казались слишком тяжёлыми. Да металл вначале кожу неприятно холодил. И… и, всё-таки, она это сделала сама! Жена моего отца как-то обо мне заботилась! Хотя и упорно не показывалась на глаза несколько недель.

— О, благодарю вас! Они всё красивые. Только… Я не привыкла носить металл на шее. Он кажется слишком тяжёлым. Но я привыкну!

— Послы из Жёлтого края мне надарили кулонов из бисера, кожи и плетённых ниток. Они будут полегче. Да и ниточные узоры смотрятся весьма любопытно, — королева мило улыбнулась, притворяясь дружелюбной, — Я тогда вам пришлю несколько комплектов. Правда, под некоторые надо будет другие наряды подобрать. Но это несложно.

— О, что вы! Мне, право, совестно вас утруждать.

— Вы лишь окажете мне и мастерам, создавшим их, услугу, — она немножко нахмурилась, но ей это тоже шло, — Мне по статусу положено чаще носить золото и серебро с драгоценными камнями. Хотя, признаюсь, и у меня порою от их тяжести шея болит. И уши ноют от тяжёлых серёг. С радостью бы носила почаще кожаные украшения или из проволоки и ниток.

— Так не носи! — возмутился Лэр, — Зачем ты себя мучаешь, мама?

— Видишь ли, принц, когда к нам приезжают послы, я обязана какое-то время присутствовать на обедах и праздниках, с ними общаться. И хотя бы в один из дней визита мне приходится носить что-то из их подарков, чтоб они это заметили, подумали, что я их дары ценю, — серьёзно пояснила королева и вздохнула, — На них это обычно производит впечатление. Хотя, увы, в следующий приезд они или их преемники тащат ещё больше украшений в дар. А мне ещё надо наряд весь продумывать от и до, чтобы это украшение подошло. И, более того, мне не следует показываться в нарядах стран, с которыми они враждуют или в прохладных отношениях.

— Как вы… столько помните? — вырвалось у меня. И тут, поняв, что ляпнула, смутилась.

— Я просто храню их в комодах с подписями, мол, из страны такой-то, — рассмеявшись, объяснила королева, — И, увы, вынуждена вас огорчить, Зарёна: вам тоже придётся всё это помнить. Я вам пришлю книгу о разных стилях и материалах, используемых для украшений в разных странах и краях. Мне недавно подарили весьма приятную и подробную книгу с красивыми картинами. Возможно, вам будет даже приятно на неё смотреть.

— Сложно, наверное! — усмехнулся Лэр и пригубил свой бокал.

Мать подплыла к нему и долила отвара.

— Я пришлю вам, Зарёна, набор для заварки и мешочек с чайными лепестками. Смотрю, вам этот вкус тоже понравился.

Я стала рассыпаться в благодарностях и вежливостях, отчаянно вспоминая, чему меня успели научить. Хотя рядом с нею создавалось впечатление, что ничему не успели научить.

Потом Лэр предложил нам послушать его игру на каэрыме, правда, много извинялся, что давно не тренировался и кое-где, увы, фальшивит. Мать опустилась в кресло за прикроватным столиком. Я перебралась на край кровати, благопристойно села, сдвинув ноги и сложив руки на коленях.

Играл он красиво. Даже если брат и фальшивил, то я этого точно не заметила, а королева промолчала. Потом она предложила сыграть ему какую-то новую мелодию, которую ей «наиграл недавно приезжавший посол из Жёлтого края».

Я запоздало узнала, что каэрым, оказывается, изначально не эльфийский инструмент — его придумали и очень любили в Жёлтом краю. Но когда кому-то из эльфийских послов его подарил какой-то там человеческий король в лохматом каком-то году — мне было сложно запомнить все эти имена и даты, которыми учителя мою бедную голову уже изрядно успели напихать — и тому остроухому инструмент по душе пришёлся. Он увёз инструмент с собой.

Заметив мою заминку при упоминании имён и дат, королева просто рассказала, с каким трудом, через бурю и лесной пожар, тот эльф вёз первый каэрым в Эльфийский лес. Голос её певучий лился сам подобно мелодии, слова складывались будто стихи. Но, в отличие от уже набившей мне оскомину эльфийской поэзии, которой меня учителя тоже начали мучить, в её историю вплетались эмоции и детали быта и пути. Вроде белки, которая сидела на каэрыме, когда бедный посол — уже растерявший в ненастье всех своих проводников и спутников-друзей — проснулся. Вскоре после белки ему встретилась дочь местного вождя, которая после купания, ещё в непросохшей, обтягивающей рубахе, сидела на берегу одна и мастерила какое-то украшение, переплетая деревянные бусины и шнурки из кожи. Девицу, как позже выяснилось, после описания всех их словесных баталий — рукодельница и на язык была остра — остроухий любитель прекрасного тоже умыкнул. Думал, уговорит, по пути. За что та его едва не зарезала…

Словом, через час или два-три я уже была осведомлена, откуда пошли мастера игры и создания каэрыма на эльфийской земле. Заодно, услышала о жене первого из мастеров игры и создания инструментов из остроухих, которая спустя лет двадцать, выучившись и разным эльфийским рукодельям, дала направление новому стилю эльфийских украшений — из нитяных шнурков и деревянных бусин.

Потом королева поинтересовалась, какие из эльфийских мелодий мне успели приглянуться.

Я, вздохнув, уточнила, что до сих пор не успела ни толком запомнить какую-нибудь из них, ни выучиться танцевать. Королева уточнила, что именно меня учат танцевать. И, услышав о выборе супруга — разумеется, я помнила, как называлась та пакость, которой меня пытали — вздохнула.

— Вам для начала надо научиться слушать музыку, — сказала она, — И двигаться ей в такт. Тем более, что ритмы эльфийской музыки и той, к которой вы привыкли, разные.

А ещё рассказала мне интересный способ танца, когда танцующий представлял, что становится одной из стихий: водой, огнём, воздухом, деревом или металлом. Или смесью двух из них. И уже ощущение стихии рождает движения. Я не представляла, каково это, вообразить себя водой или металлом? Она попросила принца сыграть, а сама станцевала мне танец воды. Медленная музыка… изящные, плывущие движения… Будто молодая женщина — она выглядела лет на девятнадцать, ещё младше сына — плыла, как и плыли её подол, шлейф и рукава…

Она была прекрасна! Королева выделялась красотой и гармонией наряда даже среди эльфиек — тех, которых я встречала. Я подумала, что за одну только ночь с ней мужчины должны были готовы жизнь отдать. И чего моему отцу не сиделось близ такой красивой жены? Она даже со мной при встрече была вежливой, не вцепилась мне в волосы, не бранилась. Само изящество и вежливость. Папаша, очевидно, совсем зажрался на всём готовом и красивом.

Однако… Меня с того дня начал мучить другой вопрос: если королева была так красива и прочие эльфийки были так красивы, то почему мой отец с моей матерью, простой деревенской девушкой, переспал?.. Наверное, он просто вина какого-нибудь эльфийского перебрал. Но я всё-таки появилась. Но, разумеется, приставать к кому-либо из остроухих с подобным вопросом я бы не решилась.

Потом королева уплыла по каким-то важным делам. Перед уходом мать наказала сыну поправляться скорее, дабы «не расстраивать народ и отца», попрощалась со мной и грациозно упорхнула прочь, то ли скрываясь от меня, то ли действительно по делам. Ни объятий, ни поцелуев в щёчку, ни тёплого прикосновения к руке. Понятно, что меня касаться она брезговала, но и к сыну почему-то не притронулась.

Лэр до обеда играл, а я слушала, пытаясь понять красоту музыки. И просто радуясь, каким спокойным и довольным брат становится, играя. Обед нам принесли на двоих — королева учла и это. И учителя мои меня не разыскивали, наверное, мать брата объяснила им, что я с наследником, нам вроде хорошо, так что лучше меня не отрывать.