За Камнем Жизни

Избушка вылетев на площадку, крутанулась на месте и замерла. Дверь распахнулась, и из неё выскочил Филантей. Мальчишки кинулись к нему с обнимашками. Обнимашки получились только у Егора. Теймир слишком велик ростом против Филантея, поэтому просто сгрёб его в охапку и крутанулся с ним вокруг себя несколько раз.

Конечно, домовик мог и не допустить такого вольного с собой обращения. Сила-то у него тоже была велика, но на радостях чего только ни позволишь. Тем более, что от переживаний за них он совсем извёлся. А как получил утром известие, где встречать родненьких, так сорвался и мчал без останова, не обращая внимания на изменения, произошедшие с миром. Успеется, рассмотрит, вот только их встретит. Встретил. Живёхоньки, целёхоньки. Ну, помяли малость на радостях, так это ерунда – на радостях же. Еле вырвался.

Лукерья подошла, всхлипнула, опустилась на колени, чтобы вровень быть, обняла.

– Родной ты наш, – и расплакалась навзрыд.

– Ну, Лукерья Савельевна, – шмыгнув носом, прохрипел, – Луша, ну хватит, успокойся, девочка. Ведь всё хорошо образовалось, всё, как должно быть, – уговаривал Филантей Лукерью, наглаживая по голове, словно маленькую.

– Ох, простите, – гундося и шмыгая носом, извинилась Лукерья, поднимаясь с колен. Высморкалась. – Что-то я и впрямь расклеилась на радостях-то.

– Ну, здоров, друг, – дождался своей очереди Моррис, пожимая руку Филантею и слегка похлапывая по спине.

– Ох, что я вас на улице-то держу, – спохватился домовик. – День-то уж к вечеру клонится, а вы, чай, голодные. Я и щец наварил, котлеток с толчёнкой наготовил, пирог с яблоками испёк. Входите, входите, – направлял всех в дом.

Самые голодные первыми в избушку влетели.

– Котлеток мне, котлеток парочку, – приговаривал Матвей, занимая своё место под столом. – И щец плесни, а потом я молочком запью.

– А мне три котлетки, – заявил Артур. – Мой растущий организм совсем отощал.

Егор первый к умывальнику рванул.

– У меня аж лицо чешется, – простонал. – Уф, как хорошо! Тимка, водичка – прелесть! – уступая место возле умывальника брату, нахваливал Егор.

Теймир умывался молча, обстоятельно, как взрослый, тихонько отфыркиваясь.

Лукерья набрала в пригоршню воды и прижала, блаженно, к лицу. Замерла на минуту и засмеялась.

– Вот ведь, как воде-то, обрадовались, словно сто лет не умывались, – проговорила, не ведая сама, насколько права была.

Моррис со снисходительной улыбкой терпеливо пережидал, пока Лукерья водице нарадуется. А избушку уже заполнил аромат наваристых щей, вынутых из печи.

Ужинали сначала молча. Были слишком голодны, а потому не до разговоров было. Под столом над котлетками урчал Матвей да постукивал клювом Артур. Но вот отставлены миски из-под щей, за ними отправились пустые тарелки из-под котлет с толчёнкой и томатной подливой, разобраны кружки с компотом и куски пирогов с яблоками, и тогда развязались языки. Мальчишки начали делиться с Филантеем впечатлениями от приключений. Угомонились уже поздно вечером и взобрались на чердак.

– Филантей, а ты почему меня давеча девочкой назвал? Какая я тебе девочка? – фыркнула придирчиво Лукерья.

– Так против меня-то девочка и есть, – с усмешкой заявил Филантей. – А потом, ты в зеркало-то смотрелась? Моррис, эвон, с тебя весь вечер глаз не сводит, любуется.

– На кого там любоваться? На грымзу старую? Конечно, я уже не баба Яга, но всё же не далеко от неё ушла, – сама себя облила сарказмом Лукерья.

– Лукерья Савельевна, – приобнял её за плечи Моррис, – Луша, ты разве ещё не поняла, насколько ты помолодела и какая ты красавица. Ты теперь выглядишь чуть старше Теймира.

– Да, ну вас, – вскочила Лукерья с табурета и прошагала к сундуку, ворча. – С чего это, вдруг, помолодела-то?

Нет, она, конечно, чувствовала лёгкость в теле, подвижность и вообще. И из косы седина ушла. Но особого значения не придавала. Раз сама целительница, так и оздоровила себя. Но не до юности же!

Филантей с Моррисом переглянулись с насмешливыми улыбками и проследили за ней. А Лукерья достала из сундука, купленное в Шунгдае, круглое зеркало, в коем можно всё лицо увидеть, а не один только глаз или нос, и глянула.

– О-о-ой! – удивлённо выдохнула, издав протяжный звук. Из зеркала глянуло на неё лицо её двадцатилетней. Разглядеть не успела, выронила зеркало, благо на коврик. – Это как? Это что? Это почему? – разволновалась, даже вроде расстроенно.

– Луша, – подошёл к ней Моррис и потянулся обнять, чтобы успокоить.

– Не подходи! – замахала она руками. – Не подходи! – закрыла лицо ладонями. Всхлипнула. – Да как же я теперь с внуками-то общаться буду? Они же меня и слушаться, наверно не станут?

Внуки, услыхав, что с бабушкой что-то неладно, сиганули с чердака.

– Ба, бабуля, ты что! – выкрикнули враз.

Обняли с двух сторон, зажали меж собой. Сильные, крепкие. Егор немного до её роста не дотягивал, а Теймир и вовсе выше её на голову.

– Бабуль, бабуля, ты что? Плачешь? – заглядывал ей в лицо обеспокоенно Егор.

– Глупенькая, – чмокнул снисходительно в макушку Теймир. – Нашла о чём слёзы лить. Радоваться надо, что помолодела, – журил бабушку совсем по-взрослому, словно он старше её. – Ты не переживай из-за такой ерунды. Ты же всё равно нашей бабушкой останешься, а мы твоими внуками. Как же это мы слушаться не будем? Ты старше нас и опытнее.

– И Моррис нам уши надерёт, если слушаться не будем, – с лукавой улыбкой произнёс Егор.

– А при чём тут Моррис? – ошарашенно уставилась на младшего внука Лукерья.

– Ну-у-у… он же наш наставник, – выкрутился Егор.

Но по выражению лица можно было догадаться, что он имел в виду нечто другое. Только то ли Лукерья была слишком невнимательна, то ли не хотела догадываться. Но, почему-то вспыхнула румянцем, пряча взгляд.

– Филантей, мы здесь стоять будем или двинемся? – поинтересовался Моррис.

– Здесь ночевать будем, – ответил домовик. – Тут мощное место Силы. Ядро же близко. Накопители зарядятся полностью.

– Тогда мы с Лукерьей немного прогуляемся. Пойдём, Луша, нам поговорить надо, – взял её за руку.

Вяло посопротивлявшись, слабо пытаясь вынуть ладонь из лапищи мужчины, Лукерья вышла с Моррисом на улицу. Моррис на ходу сдёрнул с кровати покрывало и на улице, сложив его вдвое, накинул на плечи Лукерьи.

– Свежо, – объяснил свои действия. – Ветерок. Простынешь.