За мгновение до мечты

Всем, кроме Хадры. Она помогла мне сесть на громко урчащего зверя и объяснила, как им управлять. Было страшно свалиться, но восседать на мощной широкой спине мне нравилось. Зарим в последний момент подошел ко мне и заставил наклониться.

– Это – твоя плата. Носи ее всегда с собой, не снимай и во сне. Она бесценна. Отдашь Маррогу и скажешь, что я согласен на его условия. Как только он поможет тебе, пусть тотчас вернется в поселение.

Он быстро надел мне на шею что-то вроде флэшки, и я спрятала ее под одеждой.

– Удачи тебе. Гарож о вас позаботится.

– Не сомневаюсь.

– О, не беспокойся, – сразу разгадал мой скептицизм мужчина. – Я предупредил его насчет тебя.

Он отошел к Хадре, что-то сказал ей, и девушка кивнула.

– Удачи!

Мы какое-то время ехали шагом и, несмотря на высоту, страшно мне не было. Да и на песок падать не так уж твердо. Я, привыкшая держать тяжелый мотоцикл, наслаждалась. Но вот когда звери прибавили ходу, моим ягодицам и спине пришлось нелегко. Я не выпала из седла и не попросила остановки, но старалась изо всех сил приноровиться к движению плюхня и заставить его подчиняться моим командам. Хорошо, что животное попалось спокойное, но уже через час быстрой езды мой позвоночник был готов вывалиться из штанов. Хадра поглядывала на меня, но ничего не говорила. Я и сама понимала – покажу слабость и тотчас стану предметом насмешек. Пустыня не прощала ошибок, и слабаки здесь быстро превращались в мумии.

Спустя пару часов мы остановились у высокой сторожевой башни, и пятеро ребят-сопровождающих попрощались. Оставшуюся часть пути предстояло преодолевать втроем. Гарож заметно повеселел, то и дело подмигивая мне и подкалывая Хадру. Та отвечала ему непристойными шуточками.

Мы погнали зверей крупной рысью, и я, ударяясь о седло, заставляла себя думать о Любиме. Что боль в теле по сравнению с той, что была в моем сердце? Как комариный укус против жала шершня.

Ближе к вечеру мы сделали привал у колодца. Ночевать предстояло на песке, завернувшись в плащи и положив под голову седло. Гарож развел костер, мы сгрудились кругом него и, едва я уронила голову, как уже крепко спала.

На следующее утро мы ехали также быстро и почти не останавливались. Я заметила, что парень то и дело нюхает воздух, но не придала этому значения. Мы снова переночевали возле пламени, а ранним утром тронулись в путь. Я была голодна и устала, но держала себя в руках. Хадра пыталась поболтать, но у меня не было настроения, и она предпочла компанию Гарожа. Они ехали чуть впереди, а я сидела, опустив голову и не обращая внимания на пустыню вокруг. Плюхень прекрасно знал, что ехать следовало за товарищами, и не было нужды его все время направлять. Правда, иногда он начинал возбужденно ворчать, но я гладила зверя по холке, и он успокаивался.

Резкий окрик, прозвучавший внезапно, сильно меня удивил.

– Сюда! – звала Хадра. – Быстро! Гони, Таиса!!!

Теперь нас с ними разделяло порядочное расстояние, и девушка указывала на что-то за моей спиной. Я обернулась и увидела, что небо исчезло. Сплошная стена серого клубящегося вещества приближалась с ужасающей скоростью. Я шлепнула плюхня, и мы понеслись прочь.

– Лицо! – орала Хадра. – Закрывай, иначе задохнешься!

Я попыталась также ловко, как они, повязать сорванное с головы полотнище, но получилось ужасно. Гарож бросил мне веревку, но я не поймала. Стоило убрать руки от седельной перекладины – и меня начинало так шатать, что я могла рухнуть на песок. Солнце померкло…

– Хватай, дура! Держи, дырявые твои клешни!..

«Клешни» и правда оказались дырявыми, и последнее, что я увидела, было искаженное яростью и отчаянием лицо Хадры. Жалящее облако бурого песка накрыло с головой, плюхень захрипел и помчался быстрее прежнего, а я прижалась к его шее, сумев натянуть капюшон. Несмотря на то, что я почти полностью закрыла лицо, дышать все равно было трудно. Я понимала, что звать ребят бесполезно, и надеялась, что буря скоро пройдет.

Шаги плюхня становились все тяжелее, он часто спотыкался и дрожал всем телом. Не знаю, почему зверь не хотел останавливаться, я бы предпочла переждать. Я попробовала подать ему команду, но животное не послушалось. Может, стоило положиться на его инстинкт? Вдруг он по-прежнему следовал за остальными? Глупая надежда...

Через некоторое время плюхень встал. Я сидела на нем, по-прежнему крепко держась, и ветер все также свирепо бил по телу. Было страшно разжать руки – вдруг унесет? С глухим стоном зверь рухнул на землю, и я в ужасе соскочила с него, тотчас ощутив свербящее одиночество. Неужели он умирал? Я рухнула неподалеку от плюхня, нащупала его брюхо – дышит.

Прижавшись к огромной туше, я поплотнее укуталась, потом, решившись, кое-как добралась до его морды и накрыла одеялом, вытащенным из седельной сумки. Спряталась в кольце широких лап и затаилась, слушая свист ветра. Да так и заснула, ни о чем хорошем не думая.

Тишина была оглушительной. Я сразу поняла, что осталась одна. На небе ясными россыпями горели чужие звезды, и печально, больно отзывались в сердце прежние мечты. Я поднялась, откашливаясь. Хорошо, что фляга по-прежнему висела на поясе. Вместе с глотком холодной воды ко мне вернулись силы, горло смягчилось.

Я достала компас, который дал Зарим, и выбрала направление. Нет смысла искать плюхня, он либо вернулся домой, либо встретится мне где-то по пути в порт. Хотя шансы добраться туда пешком малы, я помнила, какой путь обозначила Хадра. Вдоль сети колодцев, и по пути – несколько селений. У меня были даже деньги, и, наверное, будет возможность купить еду. Вот только как доказать, что я одна из «Оазисов»? Хватит ли одежды и повязки, которая снова украшала голову? Таких, как они, не трогали, зная, что месть будет скорой и страшной.

Снова в путь и снова одна. Неужели у меня когда-то была семья, любимый, свой дом в зеленом саду? Неужели это я весело купалась в чистой синеве реки, любовалась горами и мчалась на драндулете навстречу ветру? Прошлое показалось добрым сном, а будущее обещало новые испытания.

Я шла всю ночь, потом немного поспала возле какого-то полуразрушенного сооружения. Голова чесалась, и до сих пор во рту был вкус песчаной пыли. Если Хадра и Гарож движутся в ту же сторону, рано или поздно мы встретимся. А вдруг с ними случилось что-то плохое? Что, если они не пережили бурю?.. Внутренний голос усмехнулся: значит, ты, нездешняя, в порядке, а они, местные, не справились?

Только бы дойти! Добраться и сделать все как надо! Я пыталась не плакать, представляя, что сейчас чувствует Любима, гоня прочь страшные мысли об Авроре. И вдруг вдалеке показалась машина наподобие тех, что были у Оазисов. Мне сразу подумалось: почему Зарим не дал нам такую, она наверняка оказалась бы надежней плюхней!

Я сжала кулаки. Неужели новые хозяева? Снова рабство еще хуже прежнего? У меня не осталось сил, но я собиралась во что бы то ни стало сражаться.

Машина остановилась, и песчаное облако скрыло от меня приехавших. Без боя не дамся, хотя сердце своим бешеным стуком лишало уверенности. На сей раз все получится, как надо, пусть для этого мне придется перегрызть кому-то горло!

Чудо. Настоящее чудо, ниспосланное свыше. Невозможно!..

– Таиса!

Это был Бьёрн: чумазый, лохматый, в серо-желтой форме и повязке на голове. Решительный, нисколько не изменившийся, не считая глаз, которые стали печальнее и глубже, словно хранили все тайны космоса, все его карты и закоулки.

Я не знала, можно ли обнять его, не решалась ни поздороваться, ни завопить от облегчения. Только кусала губы и глядела жадно, ожидая, когда он повернет время вспять и все исправит. Он не побежал, а пошел навстречу медленно, словно песок был вязкой глиной. Протянул руки...