За Отчизну
Шрифт:
– Штурм, - лаконично сказал Штепан.
– Наши идут на стены.
– Тогда пора топить ход... Беремся вместе за веревку. Потянули!.. Так. Еще раз... Готово. Слышите?
Снизу послышался глухой шум льющейся воды.
– Идем до первой деревушки - собьем кандалы.
– Лучше, пан Вилем, прямо к нашим.
Оба, взявшись под руки и придерживая ножные кандалы, вышли из развалин охотничьего домика, в которых оканчивался подземный ход, и двинулись лесом по направлению доносившихся пушечных выстрелов.
В большом рыцарском зале замка собрались рыцари и священники. Все были в полном
"Парламентеры", - решил пан Сезима и направился к воротам.
В замке отец Гильденбрант с нетерпением ожидал возвращения пана Сезимы с результатами переговоров. Пан Сезима вернулся хмурый. Отец Гильденбрант, не вставая с кресла, поманил его к себе:
– Что еретики предлагают и чего требуют?
Пан Сезима криво усмехнулся:
– Обещают жизнь всему гарнизону и обитателям замка при условии - выдать им живыми и здоровыми бакалавра Штепана Скалу и пана Вилема Новака, а также, - здесь пан Сезима нагнулся к самому уху инквизитора, - вас, ваше преподобие, и всех остальных попов, причем нам предлагается на выбор: или живыми, или только одни головы - они сказали, что ваши головы их вполне удовлетворят. Что прикажет ваше преподобие ответить?
– Тот не католик, а пес, проклятый во веки веков, кто посмеет даже думать о сдаче!
Пан Сезима оскорбленно выпрямился и гордо закрутил длинный ус:
– Никто и не думает о сдаче. Я вам лишь дословно передал их условие.
Шимон краем уха уловил суть этого разговора. В раздумье он вышел из зала и разыскал Генриха. Тот сидел в столовой пана Крка и, откинувшись в кресле, ковырял в зубах соломинкой, мурлыча про себя какую-то меланхолическую швабскую песенку.
– Генрих, дружок, мы с тобой, кажется, попали в крысоловку!
Генрих лениво обернулся к Шимону и, положив ногу на подлокотник кресла, небрежно процедил:
– Я примерно о том же думаю.
– Слушай, друг сердечный, не будем дурнями. Пока есть время, надо удирать.
– Вопрос только: как и когда?
– Вот то-то и дело: как и когда?.. Постой, я, кажется, знаю одно место. Этот дуралей пан Сезима Коцовский не знает, что на северной стороне недалеко от башни есть в стене старый пролом, поросший кустами. Он так и не удосужился его починить.
– Тогда не надо терять время. Седлай двух коней, собирай все, что можно, да неплохо было бы захватить с собой сундучок - знаешь, что стоит в головах кровати отца Гильденбранта.
– Отчего ж не взять, его преподобию на том свете золото не нужно... Иди и готовь все, а я пойду и узнаю, что делают наши господа. Впрочем, иди сюда. Перед тем как мы уйдем, надо моего кузена и пана управляющего того... понимаешь? Тюк - и готово.
Генрих, обернувшись в дверях, понимающе подмигнул Шимону:
– Давно пора, зря их держали столько времени.
В эту минуту ударила замковая пушка, неистово зазвонил колокол, тревожной дрожью
залились барабаны. Из главного замкового хода опрометью выбежали братья Сезима и Гынек Коцовские, а за ними другие паны и поспешно стали взбираться на стену. Оттуда было видно, как из выстроившегося напротив замка возового укрепления беглым огнем загремели пушечные выстрелы и возы исчезли за густыми облаками дыма. Ядра гауфниц с оглушающим треском ударили в крепостные ворота, в зубцы стен, а некоторые даже залетели в главное здание замка. От ударов ядер разлетались куски дерева, камни, с грохотом падала штукатурка и замок трясся, как при землетрясении. Бой развернулся по всему фронту крепостной стены.Шимон сломя голову бросился с крепостной стены во двор замка. Навстречу бежал Генрих:
– Шимон, скорее, все готово! Сейчас табориты пойдут на штурм!
– Не волнуйся, Генрих. Надо кончить тех, в тюрьме.
– Это дело одной минуты!
– Так беги! На ключ. Я зайду сейчас снова на стену, чтобы меня там видели.
Генрих бросился к башне, а Шимон снова направился к крепостной стене. Там стоял невероятный шум и гам, поднятый мечущимися по стене защитниками замка. Табориты уже перебрасывали в нескольких местах мосты через ров и перебегали по ним, таща за собой штурмовые лестницы с крючьями на концах. Защитники замка осыпали атакующих стрелами и сбрасывали на их головы огромные камни и бревна, лили кипящую смолу и кипяток.
Генрих сбежал с фонарем в руках в подземелье, торопливо открыл замок, выдвинул засов и, вынув из ножен меч, вбежал в темницу. Но там было пусто. Генрих осветил фонарем все углы - пусто. Вдруг его взгляд упал на чернеющее в полу отверстие люка. Он осторожно подошел к нему и заглянул - колодец. Пожав в недоумении плечами, побежал наверх разыскивать Шимона.
Шимон же стоял на верху стены вместе с братьями Коцовскими и следил за всем происходящим. Напротив них на пригорке, облокотясь на толстую дикую грушу, стоял коренастый человек с черной повязкой на лице. Вокруг него - гетманы и подгетманы, а позади всех - Млада.
Воевода протянул вперед руку с булавой:
– Гнездо изменников и клятвопреступников! Брат Рогач, раз они отвергли наши условия - приказываю: в плен не брать, никого не щадить!
К воеводе подбежал Ратибор:
– Отец! К вам пришли немцы. Сбежали от имперцев. Просятся к нам в войско.
Ян Жижка обернулся:
– Немцы? Какие немцы? Откуда?
К нему приближалось человек восемь рослых парней в одежде имперских наемников. Стоявший впереди других Роберт, подойдя к воеводе, почтительно поклонился и сказал:
– Штепан Скала сказал мне, что немцев, которые исповедуют чашу, вы не убиваете, но принимаете как своих братьев. Я привел к тебе моих земляков. Прими - и мы не пощадим жизни своей за чашу.
Ян Жижка окинул беглым взглядом новых таборитов:
– Штепан вам сказал правду. Но сейчас некогда с вами беседовать. Ратибор, возьми их с собой. А в Таборе я с тобой, - кивнул он Роберту, - поближе познакомлюсь.
Немцы поклонились и пошли за Ратибором.
– Что ж, Енек, - положив руку на плечо Яну Рогачу и не спуская взора с крепостных стен, заметил Ян Жижка, - пора бы и на приступ... Как думаешь?