За пределами любви

Элизабет испугалась. Все оказалось так просто и очевидно: конечно он прав, Рассел, по-другому и быть не могло. Кто еще мог убить Дину, кроме Влэда, кому она могла мешать? Никому, только ему. Чтобы добраться до дочери, чтобы спать с ней, ему надо было отделаться от матери. Вот он и отделался.

У нее ведь у самой всегда были сомнения, подозрения, она и не скрывала их, даже ему не раз говорила, обвиняла, грозилась пойти в полицию, но несерьезно, скорее, чтобы подурачиться, позлить его. А напрасно, надо было серьезно.

– Но зачем ему убивать меня? – проговорила Элизабет вслух. – Он ведь любит меня, он не раз говорил. – Она заметила, как Рассел усмехнулся, и поняла, что опять сморозила глупость. – Он спас меня, – ухватилась она за последнюю соломинку. – Если бы не он, эти Дина с Беном увезли бы меня, и неизвестно, что могло произойти.

Усмешка так и не сошла с лица Рассела, она только стала мягче, снисходительней.

– Милая Лизи. Милая, наивная девочка. Как ты не понимаешь, все же так просто – он нанял их, этих двоих, он сам инсценировал твое неудавшееся похищение.

Вот это было уже слишком сложно. Даже не сложно, а немыслимо, непостижимо, невозможно. Кто инсценировал? Что? Зачем?

– Кто? Что? – произнесла она вслух.

– Ну как же. Ведь теперь ты ему всем обязана. Он твой спаситель, герой, ты ни в чем не можешь ему отказать. Ну ты сама понимаешь, в чем именно. К тому же ты наверняка была перепугана. А тут он, готовый тебя защитить. А защитнику необходимо довериться не только душой, но и… – Рассел помялся, но так и не закончил фразы. Голос его потерял злость, наоборот, наполнился заботой, участием, желанием удержать, предупредить: – Лизи, все так просто, так легко. Он нанял этих двоих, как их там звали… Джину и Дэна…

– Бена, – поправила Элизабет помертвевшими губами.

– Ну да, Бена. Он их нанял, чтобы они запугали тебя. Но не примитивными угрозами, о которых можно сообщить полиции, а чем-то необычным. Ведь неопределенная, расплывчатая угроза действует значительно сильнее, чем угроза конкретная. В литературе даже есть такой термин «саспенс», на этом принципе построены многие триллеры. Поверь мне, я ведь тоже пишу. Вот так же и с тобой, только не в книге, а в реальности. И так же, как в книгах, в последний момент появляется спаситель, твой Влэд, и отводит угрозу. И ты остаешься со спасителем навсегда, потому что угроза не исчезла, она по-прежнему преследует тебя. – Рассел выдержал паузу. Покачал головой. – Как же все здорово придумано! Тонко, психологично, и не подкопаешься… Ведь запуганным, живущим в постоянном страхе подростком проще всего управлять, его легко привязать к себе, сделать зависимым. Ты сказала, что Бен был молодой, здоровый парень, а твой Влэд избил его. Но ведь он, похоже, не богатырь, как же он справился с атлетическим Беном? – Элизабет промолчала. Она не знала, что сказать. – Как все ловко подстроено! Пойми, он манипулировал тобой. А потом увез тебя. Ссылаясь на опасность. Мол, в Бредтауне оставаться больше нельзя, там опасно. И увез тебя.

– А это зачем?

– Ну как же, Лизи. В Бредтауне тебя многие знали – соседи, в школе у тебя были подружки, ты могла им что-нибудь рассказать. Люди могли начать что-то подозревать. Ведь все знали, что он тебе чужой, что твоя мать погибла, что полиция подозревает его. Наверняка в городке шли разговоры, пересуды. Конечно, ему проще всего было уехать с тобой, замести следы. Вот еще одна причина, почему ему потребовалось создать опасность. Как он все ловко рассчитал, всего один ход, но какой удачный!

– Да, – прошептала Элизабет. И тут она вспомнила: – А когда мне надоело с ним ездить и я захотела назад, домой, он показал мне письма, которые продолжали к нам приходить. Такие непонятные, пугающие письма. И Влэд сказал, что за нами продолжают следить.

– Якобы приходили, – Рассел сделал ударение на слове «якобы». – Ведь это он сказал, что приходили. Ты же сама почту не забирала, правильно? – Взгляд Рассела совсем расслабился, он не держал больше на привязи, не буравил заостренной точкой.

– Ну да, – кивнула Элизабет, – он так сказал. И именно тогда, когда я захотела домой. И мы не вернулись. А в другой раз мы увидели Бена с Диной. Правда, они нас не заметили. Но как они могли оказаться в том же самом месте? За сотни миль от Бредтауна? Понятно, что они следовали за нами. И встретили мы их опять именно тогда, когда я захотела домой. И мы снова никуда не поехали…

Она замолчала. Все раскрылось и оказалось очень просто. И очень глупо. Она жила с человеком, который не только убил ее маму, но и держал ее на привязи. Играл с ней, как с игрушкой. Делал что хотел. Только чтобы она спала с ним. Ей стало противно, обидно, захотелось плакать от обиды, от полной растерянности, но она сдержалась. Какая она все же дура! Дура, идиотка, безмозглая девчонка. Только пустое самомнение и больше ничего. Как же можно быть такой дурой! Как сказал Рассел? «Манипулировать». Какое длинное неуклюжее слово. И как оно правильно звучит, в нем самом слышится искусственность и неправда и лицемерие.

– Ну и что же теперь делать? – прошептала Элизабет, не ожидая услышать ответ. Она его и не услышала.

– Не знаю, – пожал плечами Рассел. Он помолчал. – Понятно, что тебе нельзя с ним оставаться. Опасно. Кто знает, что у него на уме. – Он снова помолчал. – Мне надо подумать. Я наверняка что-нибудь придумаю, но мне нужно время. – Снова пауза. Он посмотрел на часы. – Тебе пора домой. Главное, чтобы он ничего не заметил, чтобы ты не показала виду, что догадалась. Слышишь, ни в коем случае! Ни слова, ни звука. Веди себя так же, как всегда. Если он захочет спать с тобой, ты не должна ему отказывать. Ты спишь с ним каждый день?

Элизабет даже не заметила вопроса.

– Почти, – ответила она машинально.

Глаза Рассела сузились, в них блеснула искра. Гневная? Или наоборот, лукавая? Элизабет не пыталась разобраться.

– Сегодня все должно быть, как всегда. Он ничего не должен заподозрить.

Принесли счет, Рассел заплатил, потом они встали, вышли на улицу, первой шла Элизабет. Было уже темно, они шли вдоль нестройного ряда машин, припаркованных у ресторана, Рассел остановился, оглянулся.

– Лизи, – позвал он.

Она обернулась, вспыхнул яркой, мгновенной вспышкой свет, глухой взрыв смешался со скрежетом, резанул уши. Элизабет отшатнулась. Машина, еще секунду назад казавшаяся неживой, застывшей в ряду таких же умерших машин, разом ожила, плеснула в темноту светом, дымным выхлопом; колеса с визгом прокрутились по скользкому асфальту; кузов громыхнул, сорвался с места, рванулся к Элизабет; фары полоснули по телу, разрезая его на две неровных части. Она отпрянула в сторону, увернулась от мчащегося кабриолета с бесстыже откинутой крышей, лишь успела разглядеть два смутных силуэта на переднем сиденье, успела подхватить обрывки голосов – громких, возбужденно пьяных.

– Студенты балуются, – покачал головой Рассел, когда машина с ревом, дымом, мелькнув красноватыми огоньками, утонула в темноте.

– Они едва не задели меня. – Элизабет поднесла руку к груди. – Мне даже на секунду показалось… – Она замялась.

– Что показалось? – Рассел подошел ближе.

– Да нет, ничего. Я просто немного испугалась.

Он остановил машину не на той улице, где стоял ее дом, а на соседней. Включил свет в салоне, достал из нагрудного кармана авторучку.