За широкой улыбкой

Включить, перелистать меню.

"Баланс". "Оператор". "123". "Ментовка". "456". "Доставка".

Номера не известны - попросить Гришу забить себе (мой-то аппарат вырублен, дабы, если что, не отследили), выключить обратно и положить улику на прежнее место.

Записи. Несколько нечетких фотографий в разных ракурсах и вновь восстановить нарушенную картину.

– А костер свеж, заметь, - шепнул Еремов.
– Да, угли давно уже остыли, оно-то и понятно: зима на дворе, однако... пепел уж больно мелкий, не выветрен, хотя сама чувствуешь, какой тут ветер гуляет. Да и вот бутыль с водой - тоже не древность: этикетка свежая.

Вообще, там и в машине много всего интересного. По мелочам, но...

Интересно, оно-то интересно, однако... брать отсюда с собой ничего нельзя. Да и как бы я оправдала сверку отпечатков пальцев? …разве что втихую, в обход обоих, Фирсова и Грановского. Однако, если здесь, кроме Каренко, появляется еще и Евсеев, малейший кавардак - и выдам себя сполна. Этот с*кин сын не просто любит порядок, но и систему во всем держит... Тут как бы этот переполох, что сейчас затеваю, хотя и бережно перебирая, перекладывая вещи с места на место, не наделал лишнего шума и не добавил новых проблем.

Чертов гений…

Как же, с*ка, с тобой сложно…

***

– Предлагаю остаться до ночи. Не факт, конечно, - задумчиво ведет Ерёмов, - что именно сегодня он явится, однако... раз уже здесь, то почему бы и не рискнуть? Если что - заодно и допросим.

– Если это будет Евсеев, - резво перебиваю его я, - то не так уж просто будет развязать ему язык.

– Если это будет Евсеев, - язвительно повторил, паясничая, за мной Гриша, - то там вообще не будет разговора. Пуля в лоб - и на том конец. У меня с такими диалог короткий. Благо, ни дело заводить, ни доказательств искать - не надо. У нас свой Закон и свой суд. А по этому ублюдку решение давно принято.

Опускаю очи. Молчу.

Странная мысль, и странная реакция у меня на нее. Неправильно все это, нельзя так. Однако... и не осталось у меня больше сил сопротивляться во имя "Правосудия", "четкого, полного соблюдения Буквы Закона".

Вместе с сердцем эта с*ка выскоблила из меня и это...

– Пошли в машину, хватить шарахаться, - скомандовал Григорий и прикурил сигарету.

***

Легкомысленность и самонадеянное чувство защищенности вновь сыграли со мной в злую шутку. Опять я видела в Еремове кого-то иного, совсем не того, кем он является на самом деле. Как тогда, когда ночи напролет... вспоминала, мечтала о нем. Глупо всё это. Понимаю, что глупо. Ведь элементарного даже не знаю я: каков интерес его во всем этом действе? Что привело его ко мне, и что придется отдать взамен за столь невероятную щедрость?

И тем не менее... Развалиться на заднем сидении авто, укрыться потаенной заботой и внять убаюкивающему теплу. Сама не заметила, как неосмотрительно провалилась в сон.

***

Пришла в себя, проснулась лишь поздно вечером. За окном сгустились сумерки, и лес стал крепкою, непроницаемой стеной. Едва ли в свете луны можно было различить, что творится во дворе заброшенного здания или около пресловутого темно-синего "Мерса", за которыми мы так смело взялись наблюдать.

– Никого не было?

– А?
– вздрогнул от неожиданности. Резкий разворот, взгляд через плечо (сидел на переднем, пассажирском кресле).

– Надеюсь, - печально смеюсь, - ты хоть не уснул, как я?

– А... Нет, - улыбается.
– Я тут киношку в телефоне смотрю, так что еще держусь. Да и храп твой - только медведей пугать, а не убаюкивать.

– Х… храп?
– запнулась, заикнулась я от неловкости и удивления.

Смеется:

– Ну что, бывает. Хороший способ отгонять дикого зверя. Я только благодарен!

– Да иди ты!
– нахмурилась враз.
– Врешь!
– обижено дую губы.
– Не храплю я! По крайней мере, не так ужасно!

Выгнул показательно брови:

– С чего такая уверенность? – жестоко иронизирует.

– Тебе больше не о чем поговорить, да?
– грублю, злобно стиснув зубы.

Еще миг натяжной серьезности - и тотчас откровенно, издевательски захохотал:

– Видела бы ты сейчас свою рожу! И насколько же ты доверчива! Козлятушки, ребятушки, - паясничает, - отворитеся, отомкнитеся...

– ИДИ В ЗАД!
– гневно выпалила я и тут же отвернулась.

Бесстыдно и дальше заливается смехом:

– Да ладно тебе! Зато сонливость, как рукой сняло! Причем у двоих сразу.

Скривилась недовольно я (но по большей части, наигранно, ведь едва ли уже могу сдержать улыбку). Еще рачительней отворачиваюсь, пряча свое нелепое поражение...

***

– Жаль, прослушку не поставить... Так и ждать бы не пришлось, - задумчиво шепчу я.

– А чего раньше не сказала?
– бросил на меня удивленный взгляд, отрываясь от телефона.

– А чего сам не предложил?

– А кто из нас следователь?

Оторопела я, невольно даже приоткрыв рот:

– Подожди! Ты сам предупредил, что к своим обращаться нельзя, а таких устройств у меня ни в личном запасе, ни в пользовании нет! Как и доступа к ним, особенно без палева. У тебя же просить: откуда я знаю, чем ты владеешь, или на что готов пойти?

Ухмыляется:

– А то, что я ночью сижу с тобой здесь в глуши, ни о чем не говорит?

Вмиг опускаю пристыжено взгляд.

Безмолвствуем.

Рдею, как идиотка…

Тягучая тишина, рождающая, будто лавину, неловкость.

– Короче, - не выдерживаю и первой отзываюсь я.
– И так всё хорошо. Есть контакты, записи. И главное - тачка на месте, хоть и мединструментов в ней нет. Но с другой стороны, значит и не здесь над жертвами издеваются.

Странное волнение засело у него на лице, отчего тут же изнутри меня обдало жуткое предчувствие. Однако, наверно, это - меньшая плата, которую он заслуживает, за все, что успел уже для меня сделать.

– Слушаю, - резко, уверенно. Киваю головой, подначивая.

Опустил очи. Шепчет тихо:

– Расскажешь?

– Что именно?
– сухим, осиплым голосом невольно рычу я.

– Почему?..
– осмеливается подвести взор: - Почему ты боишься его, словно огня? Что он такого сделал?

Тягучие секунды сражения взглядов - и не выдерживаю, отворачиваюсь, пряча стыд. В памяти вмиг вспыхнули старые чувства, эмоции. Жуткие картины, и душераздирающие звуки. Его голос... Евсеева...