За спичками

– Нет, это был безрогий бык, пестрый, с красными пятнами. Но вообще это был довольно крупненький бычок, – ответила Кайса.

– Сколько же лет ему было?

– Кому, быку Холопайнена?

– Да.

– Сколько же ему было лет? Господи помилуй! Неужели я забыла спросить про его возраст? Да, забыла спросить! И, главное, ведь и сам Холопайнен не сказал мне об этом, хотя он довольно долго сидел у меня и даже пил кофе… Ну да, наверно, торговец мясом Киннунен знает об этом. Он живет как раз по дороге в Липери. Так что вы зайдите к нему узнать об этом. Человек он вежливый. И он сразу вам ответит, если только вы скажете, что вдова Макконена посоветовала зайти к нему.

Мужчины пали духом. Старая любовь, проснувшаяся в сердце Юсси, была, так сказать, растоптана в самом ее начале.

Опершись локтями о свои колени, Юсси сосал трубку, пристально смотря на пол. Наконец, вздохнув, сказал:

– Пожалуй, пора и домой собираться.

– Да чего вам торопиться, – сказала Кайса. – Успеете и попозже поехать в свою Липери.

Такой ответ Кайсы показался Юсси явной насмешкой. Горечь поднялась со дна его души. Он подумал: «Ага, она этим хочет сказать, что успеете, дескать, окунуться, в вашу помойку Липери».

И вот, увидев теперь, что Кайса столь гордится своей городской жизнью, Юсси обиделся на нее и, придравшись к ее словам, сказал ей:

– Если бедняку не по карману жить в городе и там дома себе покупать, так он должен вернуться в свою хату.

Кайсе показалось, что это было разумно сказано. Она даже пришла в восторг от мудрых слов Ватанена. Она сказала ему:

– Дом это есть дом, даже и для бедняка. Любого человека тянет домой, будь он человек знатный или из простого народа. Это не составляет разницы.

Юсси все больше раздражался. Он сплюнул на пол и, снова придравшись к ее словам, насмешливо сказал:

– Значит, по-вашему, должны быть и низшие люди на свете? Еще бы! Иначе знатные не жили бы в городах по-барски и не презирали бы простой народ.

Святой отец, как мудро сказал Ватанен! Кайса совершенно разделяла его мнение. Она ответила:

– Видимо, так устроен мир – должны быть простые люди для того, чтоб знатные жили бы по-человечески, для того, чтоб не приходилось знатным терпеть нищету и голод и дрожать под дождем и на морозе.

«Ах, вот она куда загнула, – думал Юсси. – Она этим хочет сказать, что, будь она моей женой, пришлось бы ей в любую погоду кормить коров и сено косить».

И тут, снова придравшись к ее словам, Юсси со злостью сказал, желая ее уколоть и вместе с тем похвастаться:

– Видимо, так и устроен мир… Однако мы в Липери неплохо живем и едим свой собственный хлеб. И не приходится нам из-за дороговизны терпеть недостаток в молоке. Коровы у нас столько дают, что просто можно залиться молоком. Мы ведрами сливаем молоко на творог!

Душа Кайсы смягчилась, когда она услышала такую похвалу Липери. Здесь, в городе, она была чужеземкой, и теперь молочные кадки Липери пришли ей на память. «Счастливые те люди, которые могут там прожить свою жизнь!» – со вздохом подумала Кайса.

Однако чаша терпения Юсси была переполнена. Теперь он забыл даже о своей любви. Он сказал, желая ее унизить словами:

– Мы с Ихалайненом всю жизнь прожили в Липери, но мы с ним настоящие люди! Мы засеваем свои поля, и нам не приходится вместо молока пить сыворотку, как это пьют некоторые горожане вместо кваса.

Тут Юсси закинул свой мешок с поросенком за спину и хвастливо сказал:

– Четыре молочных чана стоят в моем доме! И если из одного чана берут, так столько же, если не больше, кладут в другой чан… До самого подбородка мы можем заложить себя творогом… И незачем тут кричать о том, что не хватает у нас молока…

Кайса изумилась богатству Юсси, но подумала, что он все же немножко хвастает. Не без удивления она спросила:

– Неужели у вас в Липери столько молока?

На это Юсси сказал:

– Городские жители, небось, думают, что в Липери и нет ничего другого, кроме молочной сыворотки и творожного хлама! Ничего, липерцы найдут себе баб и в своей волости!

– Конечно, там у вас есть женщины, – робко начала Кайса, но Юсси свирепо прервал ее, так как и в этих ее словах он услышал насмешку. С раздражением он сказал:

– Есть у нас женщины! И тебе, Кайса, не следует зря гордиться. И если б мы из Липери не пригоняли сюда на ярмарку наших лошадей, так вы бы и не увидели здесь иных четвероногих, кроме клячи цыгана.

Кайса была поражена раздражением Юсси. Поросенок визжал в мешке, будто его резали. Юсси с еще большим раздражением крикнул:

– Ах, ты еще кричишь, щетинистая твоя спина! Как я тебя сейчас стукну разок, так ты у меня, чертова кукла, сразу заткнешься.

– Господи! – робко сказала Кайса.

Но Юсси теперь был взбешен. Он снова закинул мешок с поросенком за спину и сказал Антти решительно:

– А ну, пошли отсюда к дьяволу!

Липерцы двинулись к выходу, но тут дело получило неожиданный оборот. Когда липерцы были уже в дверях, Кайса, совершенно растерянная, спросила Ватанена:

– Ну, а как поживает ваша жена Ловииса? Здорова ли она?

– Ловииса? – с удивлением пробормотал Юсси. И тут только липерцы поняли, что Кайса ничего не знала о вдовстве Юсси. Можно представить себе, как ошеломила наших мужчин эта мысль!

Кайса повторила свой вопрос, на который Антти ответил далеко не сразу:

– Да уж какое тут здоровье, ежели она лежит на кладбище…

– Боже мой! – воскликнула тогда Кайса, и глаза ее сделались круглыми от удивления. Но тут же она сказала. – А что же Ловиису убило раньше времени? Ведь тут у нас об этом ничего не было слышно. Значит, она умерла, и ее похоронили?

– Похоронили ее… И даже хор пел на ее похоронах, – смиренным тоном сказал Юсси.

Кайса продолжала удивляться новости. Но теперь мужчины ждали, что Кайса попросит их еще посидеть. Однако боясь, что Кайса не догадается это сделать, Антти сказал, обращаясь к Юсси:

– Надо бы нам попросить у Кайсы немного молока для нашего поросенка, а то он, пожалуй, сдохнет от жажды, пока мы приедем в Липери.

Тут Кайса смекнула, в чем дело, и сказала:

– Да ведь вам некуда торопиться. Нет, верно, посидите, а я тем временем дам вашему поросенку вчерашнего молока и порасспрошу о смерти бедной Ловиисы.