За спичками

– Например, госпожа Куусела всегда просит меня побыть у нее дома, когда сама уходит… Она не боится, что у нее вещи пропадут.

Этот намек Анна-Лийса не разгадала, наоборот, она подумала, что Майя-Лийса охотно согласилась бы покараулить дом госпожи Куусела, но только не ее дом. И тогда она тоже обиженным тоном заметила:

– Многие тянутся к богатым, а вот побыть в крестьянском доме – так нет, если даже и попросишь об этом.

Обе сидели надутые. Майя-Лийса выжидательно рылась в своем узелочке. Потом снова сказала обиженно:

– Охо-хо… Нас, бедных, всегда во всех грехах подозревают. Думают, что у бедного человека и души нет.

Сев за прялку, Анна-Лийса капризно бормотала под жужжание катушки:

– Тянутся к богатым… Хотя бы те и не звали их караулить… А вот бедный дом обходят и презирают…

Теперь они всерьез рассердились друг на друга. И стали горько вздыхать. Наконец Майя-Лийса, совсем рассердившись, стала собираться в путь. Но поскольку Антти все еще не возвращался и тревога по этому случаю росла, Анна-Лийса невольно смягчилась и даже решила упросить Майю-Лийсу остаться. Тем не менее, она сказала прежним капризным тоном:

– Главное, не на чем кофе сварить… А без этого вряд ли кто согласится дом караулить.

Наконец ссора стала стихать. Анну-Лийсу устрашило, что близится уже вечер. Ее волнение от этого увеличилось, и она примиряющим тоном сказала жене кузнеца:

– Так, значит, льна у тебя получилось больше двадцати копен? Есть что у тебя трепать.

Мир начал восстанавливаться. Жена кузнеца, смягчившись, ответила:

– Земля была хорошая, иначе не выросло бы столько. А тут лен так и пер из земли, прямо страшно было глядеть.

– Наверно, твой муж хорошо унавозил землю, раз так сильно перло, – польстила ей Анна-Лийса. Продолжали беседовать о разных делах, пока не помирились окончательно. И тогда Анна-Лийса рискнула попросить:

– Ты бы осталась тут посторожить, а я тем временем сходила бы за Ихалайненом. Может, он действительно в канаву сунулся.

Майя-Лийса с радостью согласилась остаться и тотчас стала развертывать свой узелок. И тогда Анна-Лийса пошла.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В доме Хювяринена была суета. Ткали полотно для простынь и шили одеяло и приданое. Больше всех ликовали ребята. То и дело они подбегали к окну и нарочно кричали:

– Едет! Едет носатый Ватанен!

И тот, кто это крикнул, поскорей убегал куда-нибудь: забирался на печь или, как кошка, прятался под кровать, потому что Анна-Кайса нещадно драла за вихры. Тем не менее, это не устрашало ребят, и их всклокоченные головенки снова прильнули к окну. И кто-то из ребят крикнул:

– Ой, глядите! Тетка Ихалайнен идет!

У Анны-Кайсы не хватило терпения узнать, в чем дело, и она, сразу схватив двух малышей, стала драть их за волосы. Один из попавшихся в ее руки с ревом сказал:

– Ой-ой… Не рви волосы-то! Я же не сказал, что Ватанен. Я сказал, что тетка Ихалайнен идет.

И тут выяснилось, в чем дело.

Сама хозяйка торопливо сказала:

– Скорей спрячьте одеяло… Еще не было оглашения, и поэтому не следует об этом говорить… Наверно, она пришла за своим мужем… Эй, Хювяринен, ты ей соври что-нибудь! Скажи, что он пошел куда-нибудь…

Хювяринен хитро взглянул на жену – ладно, мол, нечего учить.

Анна-Лийса вошла в дом, и тотчас кофейник буквально был брошен на. огонь.

– Скорей уйдет, когда хлебнет кофе, – сказала хозяйка. – В доме такая спешка, тут не до нее…

Поговорили о разных новостях, потом хозяйка нарочно, для отвода глаз, спросила:

– А что, Юсси Ватанен не бывает у вас?

– Давно не видели его. Вот Юсси Кокко, тот сегодня заходил к нам, – ответила Анна-Лийса. Хозяйка сделала вид, что удивилась:

– Где же этот Ватанен шатается? Что-то о нем ни слуху, ни духу.

Наливая Анне-Лийсе вторую чашку, хозяйка сказала:

– Уж не поехал ли Ватанен в Нийрала сватать себе дочку Пекка Ройваса?.. Ведь Ватанен вдовец… Выпей еще кофейку…

Анна-Лийса согласилась с этим предположением и сказала:

– У Пекка Ройваса три дочери. Уж не на той ли, которую звать Лийса, он собирается жениться?

– Может, и на той, – ответила хозяйка. И, Анна-Лийса, поразмыслив, добавила:

– Хотя она и косоглазая, эта Лийса, но она подходит такому мужчине, как Юсси. На лучшее он не может рассчитывать.

Домашним не понравилось такое замечание, и по этой причине наступило долгое молчание. Анна-Лийса первая нарушила это молчание, спросив:

– Ваши овцы принесли приплод в этом году?

– Нет, кроме одной черной овцы, которая еще не острижена, – ответила хозяйка и спросила в свою очередь:

– А ваши овцы?

– Этим летом нет, а вот овцы Кямяряйнена все приплод принесли.

– Вот как… И все овечек принесли?

– И овечек и баранов, кажется, поровну, – ответила Анна-Лийса. И потом спросила:

– Уже сняли на поле свой овес?

– Да.

– Кто же работал у вас?

– Анна-Прийта Лехвонен.

– Ах, она? И сколько же вы. ей заплатили? Тут ответил сам Хювяринен:

– Двадцать три мерки овса она получила.

– Вон сколько… Вот Майя-Лийса сказала, что у нее льна столько же получилось, – пробормотала Анна-Лийса.

– Уже она трепала свой лен? – спросила хозяйка, и Анна-Лийса ответила:

– Наверно, уже трепала.

Так она сидела и беседовала, а уж пора было и домой возвращаться. И вот, прощаясь, она, как бы случайно, спросила:

– А вы не видели тут Антти Ихалайнена?.. Ведь он к вам пошел за спичками…

На губах Хювяринена появилась хитрая улыбка, а хозяйка, наоборот, приняла серьезный вид.

– Да, кажется, он заходил, – небрежно сказал хозяин. А хозяйка, желая ускорить уход гостьи, налила еще чашку кофе и сказала:

– Выпей еще третью чашечку.

Нельзя было отказаться, и Анна-Лийса принялась за третью чашку. При этом спросила:

– Значит, Ихалайнен ушел?

– Ушел, – с таинственным видом ответил Хювяринен.