За тихой и темной рекой

— И лодки они ночью уничтожили. И плот. Чем и потревожили покойного Манякина, — Белый заторопился. — Здесь более делать нечего! Нужно срочно в город! Вы, Анисим Ильич, и Самойлов едете со мной. Селезнёв останется с солдатами и займётся похоронами.

Кнутов недовольно поморщился. Он не хотел оставлять младшего следователя, ну да начальству перечить никак нельзя, а потому пошёл отдавать приказ.

«Кто? Кто связался с "Триадой” с нашей стороны? — билось в голове советника, когда он устроился в телеге вместе с полицейскими. — А может, наоборот: кто-то из наших нанял китайцев? Наш? — усмехнулся советник. — В любом случае, он уже не наш. И это явно не Индуров. Штабс-капитан — пешка в большой игре. Не зря в этом деле принимал участие японец… Цирюльник, Владивосток, "Триада", Приморье…» — Белый откинулся на солому, прикрыл глаза, будто дремлет, а сам принялся по памяти рыться в той информации, которую успел получить в столице. И отталкиваться он решил от сведений о Владивостоке.

Год назад, в Генеральном штабе, пронеслась весть, о том будто японцы активизировали разведывательную деятельность в Северо-

Восточном Китае, Корее и особенно в Маньчжурии. Некто Митсуру Тояма, выходец из самурайской семьи, из своих агентов делал так называемых «незаметных людей». Мелких торговцев, ремесленников, цирюльников, домашнюю прислугу. Как же называлась организация Тоямы? Белый поплотнее сжал веки. «Геньеса». Точно, «Геньеса». В переводе «Чёрный океан». Деятельность людей Тоямы до последнего времени считали активной только в Порт-Артуре и Дайрене — в тех поселениях, где были расквартированы части Заамурской пограничной охраны. А теперь, получалось, волны «Чёрного океана» уже достали и до других российских городов.

Олег Владимирович почувствовал, как по лицу скользнуло нечто лёгкое, невесомое. Рука смахнула сухую травинку — ее подхватил ветер и унёс в неведомую даль. Белый резко сел, опустив ноги с повозки. Простое совпадение? Очередное совпадение? А не многовато ли в этом деле случайностей и совпадений?

Нет, появление цирюльника в городе неслучайно. Его контакт, причём в форме ультиматума, со старейшинами Китайского переулка есть проявление японской разведки. Опять же связь с кем-то из высших эшелонов российской власти в Приморье и в Амурской области «Триада» самостоятельно установить не могла. Не тот уровень. А японец мог сыграть свою опосредованную роль. Выходит, японская разведка, используя криминальный мир Китая и России, делает попытку пробиться в Петербург. А оттуда — в Европу. И помогают наши чиновники. Дурман-табак — хороший аргумент, чтобы спеленать кого угодно. Таким образом будут убиты два зайца: и деньги получат, и свою агентуру заведут.

Белый повернулся к надзирателю:

— Самойлов, — Олег Владимирович присел так, чтобы его слышал только полицейский. — Сколько дней вы искали казачий полк?

— Почти сутки, ваше благородие, — Василий Григорьевич излагал спокойно, уверенно. Слегка прищурившись от солнечного слепящего света.

— Как? Бродили по лесу? Как за ягодой? Раз — и наткнулись?

— Отчего ж? Ориентир мне выдали заранее. У них, то есть у казачков-то, манёвры проходили месяц назад в том районе. Вот я их и нашёл. А что? Не так что-то, ваше благородие?

— Да нет, всё в порядке, — пробормотал советник. — Всё в порядке.

Хаттори оторвал взгляд от страниц книги и исподлобья посмотрел на Индурова.

Юрий Валентинович, спрятав руки в карманы, вот уже часа два расхаживал взад и вперёд по небольшой комнате. Так нервничать штабс-капитан стал после прихода посыльного и его сообщения о том, что со стороны Благовещенска началось наступление на Сахалин. «Как? — недоумевал штабс-капитан. — Какими силами? Откуда?» Как проходили сами боевые действия, мальчишка толком рассказать не смог, но точно знал одно: Сахалин был захвачен ещё до рассвета. Не успевшие проснуться китайцы толком сопротивления оказать не сумели, к утру Сахалин русские взяли.

— Бестолочи, — только и выдавил Индуров, едва посыльный ушёл, захватив с собой корзину с грязной посудой.

— Это вы о ком? — поинтересовался Хаттори.

— Обо всех, — огрызнулся Юрий Валентинович.

— Да нет, — японец лежал на кровати, перелистывая любимую книгу. — Вы имели в виду конкретных людей. Наших с вами друзей. И ругаетесь, потому что боитесь.

— Я ничего не боюсь, — отрезал Индуров.

— Боитесь, — утвердительно ответил Хаттори. — Потому что всё пошло не так, как вы спланировали. А другого плана у вас нет. Это и беспокоит. Хотите, я скажу, о чём вы в данный момент думаете?

— Ну? — промычал Юрий Валентинович, осёдлывая стул. — Я весь внимание.

— Первое: куда деваться, если русские продвинутся в глубь Китая? Ведь так? Так, господин штабс-капитан, — утвердительно ответил за собеседника цирюльник. — Ваш расчёт строился на том, что господин Баленский никогда и ни при каких обстоятельствах не отдаст приказ к наступлению. Мне кажется, всё-таки вы рассчитывали на то, что сможете незаметно перебраться на противоположный берег и скрыться внутри страны, в том же Шанхае. Однако господин губернатор смог расстроить ваши планы. У него, откуда не возьмись, появились чудо-богатыри. Прямо, как в сказке. У русских довольно интересные сказки — все чудо-богатыри появляются внезапно, ниоткуда. Но умный, наблюдательный слушатель понимает, что вы очень хитрый народ. Ваши богатыри просто ждут за ближайшим деревом, чтобы в нужный момент ударить дубинкой по голове.

— Никак не могу взять в толк: к чему вы ведёте? — раздражённо буркнул Индуров.

— А к тому, что ваш губернатор далеко не так глуп, как вы его рисовали нам. Он умён! И хитёр! И полки появились по его указанию так быстро неслучайно. Господин губернатор всё продумал, а вот вы его недооценили, потому и нервничаете.

Юрий Валентинович тяжело втянул в себя воздух:

— Хорошо. Согласен. Просчитался. Но чиновник из Петербурга почему здесь объявился?

Хаттори развёл руками:

— Может, и по вашей вине. Может, и по нашей. Теперь не так важно. Но вы, господин Индуров, именно вы должны были предположить и такой ход событий.

Юрий Валентинович через силу рассмеялся:

— Вас послушать, так вы самый что ни на есть русский. Только внешность подвела.

— Любопытно, — Хаттори оперся на руку.

— Только русский может разглагольствовать на тему «кто виноват?» и при этом не иметь ни малейшего понятия, что делать!

— С кем поведёшься… — рассмеялся цирюльник. — Я ведь у вас в России уже пятый год живу. Привык. Обрусился.

— Обрусел… Ещё скажите, покрестился.

— Будет нужно, и покрещусь, — отрезал японец.

После словесной перепалки наступила мрачная пауза. Хаттори делал вид, будто увлечён чтением. Юрий Валентинович принялся нарезать круги по комнате. Спустя два часа японец не выдержал:

— Может, хватит мелькать перед глазами?

— Наконец-то, — выдохнул Индуров. — Хоть что-то услышать от вас человеческое без морали и поучений.

— Ничего плохого в том, что я вам сделал несколько замечаний.

— Но и хорошего ничего! — вспылил штабс-капитан.

Хаттори присел на кровати.

— Скажите, Юрий Валентинович, кого вы сейчас ненавидите более? Столичного чиновника, младшего следователя, губернатора или самого себя? Если ненавидите первых трёх, то я спокоен. А вот если последнего, а с вами, русскими, чаще всего случается именно так, то нам с вами не по пути. Мне в дальнейшем нужен партнер, а не обуза.

Юрий Валентинович несколько секунд постоял, видимо, раздумывая, потом присел на край кровати японца: