За тридевять земель

— Так мы ж на дальнюю дорогу. Мы за месяц всего две баночки съели, — вступился за подругу Ваня

— Он тебе не даёт вкусняшки?! — возмутились лесные девы.

— Сама ем поменьше. Потому что хочу быть здоровой, красивой, стройной. И чтобы детишки здоровые были.

— И людям это тоже много есть нельзя, — влез Ваня, который хоть и любил иногда сладенькое, но всего накала страстей по этому поводу не понимал. — От этого болезнь бывает, очень плохая.

— Ну да! — возмутилась одна из мавок. — Я видела как люди едят сладости!

— А потом болеют. И так, что сладости вообще нельзя, — поддакнула Ильмера.

Но тут Ване пришла в голову идея, как разрешить конфликт:

— Давай раздадим им по конфетке. Думаю, от одной конфетки плохо им не будет.

— У нас на всех-то хватит?

— Если большие, то поделят пополам.

— А я прослежу, чтобы не мухлевали, — проскрипел леший.

Раздача конфет заняла прилично времени, но в результате даже себе немного осталось. Но последнее — исключительно благодаря бдительности лешего, который не сильными, но звонкими шлепками удалял из очереди тех, кто хотел урвать себе вторую порцию. И, надо отдать должное, получив одну конфету на двоих, мавки честно её делили, несмотря на обычную в стае конкуренцию.

* * *

Зайдя в покои своей учительницы (а заодно и свои тоже), Вика застала последнюю погружённой в изучение чего-то, написанного в тонкой школьной тетрадке.

— Как дела с твоей новой подружкой? — вроде бы ровным и безразличным тоном спросила Виталия.

Вика на эту шутку традиционно поджала губы, но ответила тоже ровно:

— Она, конечно, стерва, но заниматься с ней продуктивно.

— Да ладно, не дуйся на неё слишком. Как показал опыт той же Светы, даже три девчонки могут ужиться при одном парне.

Вика на это возмущённо засопела, а Виталия только рассмеялась:

— Не пыхти! Как показали последние наблюдения, со Светой Роме ничего не светит, так что он остаётся в твоём полном распоряжении. А дальше всё зависит только от тебя. Скажи мне лучше, что ты думаешь вот об этом?

И она протянула ученице тетрадку которую только что читала. Вика погрузилась в чтение как была, стоя и Виталии пришлось усаживать её за стол.

— Внимательно читай, каждое слово. И думай, — напутствовала она ученицу.

На некоторое время установилась тишина, прерываемая только шелестом переворачиваемых страниц. Наконец Вика подняла глаза, спросила:

— Вы думаете, этот их… который Иван-не-царевич добрался до Буяна?

— Не думаю, абсолютно уверена. Какие из этого следуют выводы?

— Но там же ничего нет!!! — воскликнула Вика.

— Это вам так в ашраме говорили? — удивилась Виталия. — Точно вашего махатму надо гнать! Ну-ка, припомни, что там есть знатного на Буяне?

Вика напрягла память

— Там были Гарафена, царица змей, Алатырь камень, птица Гагана… Ещё Лысая гора. Вроде всё!

— Всё-таки, магическую географию тебе надо повторять. И, насчёт Гарафены с Гаганой: чтобы сущности такого порядка перешли в состояние «были», должно произойти что-то совсем экстраординарное. Так что посвящение на Алатырь камне он получил и Гагана его своим молоком напоила, можешь не сомневаться. И, чтобы сэкономить время: на Лысую гору он тоже лазил. А что это значит?

Оказалось, что конструктивных мыслей у ученицы нет. Дав ей задание тщательно изучить этот раздел магической географии (и ни в коем случае не привлекать к этому Свету!), Виталия, опять же, чтобы не тратить лишнее время, сама озвучила выводы:

— Это значит, что наш волхв уже знает, где мы затихарились. Теперь вопрос: куда он направил свой корвет с Буяна?

— Корвет? — удивилась Вика.

— Плавсредство, сделанное из коры и веток, — отмахнулась Виталия, — или ты думаешь, что водяной смог состряпать для него что-то лучше? Ну так куда его мгла погнать нужда?

Тут у Вики возникли кое-какие конструктивные мысли:

— Наверное, пойдёт искать консультанта…

— Правильно. А кто у нас разбирается в областях изменчивой реальности? Ну, в смысле, не у нас. Хотя у нас тоже кто-то разбирается, как выяснилось. Вдруг, неожиданно.

— Не знаю…

— Всего знать невозможно… — меланхолично прокомментировала Виталия. — Особенно в твоём возрасте. Но если исключить совсем уж экзотических личностей, добраться до которых сложнее, чем сюда, остаётся два общеизвестных варианта. Либо плыть по Небесной реке до Ирия, либо до Авалона к Моргане.

— Но ни туда, ни туда добраться невозможно, — констатировала Вика.

— С чего бы? Если ему откроют Врата, а он всё-таки волхв, легко доплывёт туда на подмётках собственных ботинок. А поскольку его корвет делал не абы кто, а целый водяной князь, то и до Авалона он доплывёт. И что нам это даёт? Молчи! Сама знаю, что ничего. И, как ты заметила, ни в одной из земель, за которыми мы наблюдаем, он не замечен.

— Значит его там нет, — констатировала Вика, но учительница её осадила:

— Не замечен! Блокировать мы смогли только Буян и то, как выяснилось, хреново, на Авалон сунулись и такой щелчок по носу получили, до сих пор в ушах звенит. А те же Рифеи… там столько входов и выходов, что надо оборудовать полноценную госграницу. Да и то, найдутся способы перепрыгнуть.

— И что делать?

— Ждать и надеяться, что этот не-царевич всё-таки не загнётся по дороге и припрётся за своей пассией.

— И тогда мы его… — начала было Вика, но учительница на корню загнула её кровожадный порыв:

— И тогда, если ты оказываешься вдали от центра событий — забиваешься в самый хорошо укреплённый угол, сидишь там и не отсвечиваешь, а когда всё закончится — бежишь в лазарет принимать раненых. А если оказываешься в центре событий — поднимаешь лапки кверху и не дёргаешься.

— Почему? — обиженно надула губки Вика.

— Потому, что ты одна из лучших моих учениц и я очень не хочу тебя потерять. И я искренне надеюсь, что этот не-царевич сможет завершить хитрый план Сиззлинга до того, как тот фактически начнётся.

— Почему? — вот тут Вика была искренне удивлена.

— А потому, что у этого плана нет ни единого шанса реализоваться. Слишком долго, слишком сложно. Запомни: слишком долгие планы, как и слишком сложные комбинации всегда проваливаются.

Она посмотрела на ученицу и передразнила:

— А почему? Да потому, дорогая, что всегда есть флуктуации, которые невозможно предусмотреть. Потому, что мир меняется непрерывно и в значительной степени непредсказуемо. Потому, что жизнь извращённее самых больных фантазий. Чем сложнее комбинация, чем больше в ней взаимосвязей, шагов и переходов, тем больше случайностей она ловит. Чем длиннее план, тем больше перемен встанут у него на пути. Непредсказуемых перемен. И, боюсь, если этот волхв не решит нашу проблему в ближайшее время, через год — полтора нам придётся самим думать, как сбыть эту Свету Полоцкому и чем ему за неё приплачивать.