За тридевять земель

— А у нас днями тут переполох большой случился: темницу дворцовую взорвали. Теперь ещё разбираться — кто из татей сбежал, а кто под завалами остался. Ну, ничего, здесь закончим, и переловим. Всех, кого сюда высылают сюда, уже собрали в подвале уцелевшей части, в последний час и отправим, чтобы чего не намутили. Так что вы тут держитесь, немного осталось.

Не успел Деян Силыч откланяться, как надрывно заверещал городской телефон. Василиса, ожидавшая звонков от ещё не пристроенных подопечных, схватила трубку и тут же пожалела об этом, услышав голос Ренара. Бард долго каялся и извинялся за подругу, сказал, что остаётся здесь, и в сказку больше не ногой, а то и голос потерять не долго. Где будет выступать — не сказал, мол, пока обсуждается. На выступления не приглашал, делами Василисы не интересовался, быстро скомкал разговор и отключился.

Выслушав пересказ малосодержательной беседы, Гриша отреагировал довольно злобно:

— И что звонил? Может, что сказать хотел?

— Хотел бы — так сказал. А вообще-то — жалко его.

— Ты ещё Оззи пожалей, и Иван-царевича.

— Их мне не жалко, а Ренара с Волком — жалко.

— А что Волк? Тупой служака, мозгов не больше, чем у хозяина. Хорошо, не возмущайся, не тупой, а лично преданый, хотя — не велика разница. Ладно, спать пора, а то завтра вставать рано, у нас ещё дюжина переселенцев осталась, а времени — всё меньше.

В итоге они успели практически всё: академку оформили, книги по списку закупили, её квартиру сдали, а Гришину — продали. Его дом возле сказочной деревни набили под завязку всем, на что указывал сорочий инстинкт, включая солнечные панели. А в самой деревне круглосуточно стучали топоры — ставили избы для новых переселенцев.

В середине последней недели перед уходом в сказку на выходе из дома их отловила Никифорова, усадила в свой гоночный болид, за пять минут доставила в ЗАГС, а ещё через десять они вышли оттуда мужем и женой. Свидетелями выступали сама Внучка и отловленный на улице смутно знакомый мужик. После окончания краткой церемонии он нахально расцеловал Василису и напомнил:

— Так ты же со мной во Вьетнам летела. Я вот решил здесь остаться, первого пилота получил — а оно всяко интереснее, чем просто так самому летать.

Поймав грозный взгляд Никифоровой, пообещавшей со всеми местными идиотами разобраться, он трусливо сбежал. Сваха выбросила ошарашенных новобрачных где-то в центре, приказав сегодня отдыхать и праздновать, и умчалась. Гриша потянул жену к ближайшему кафе, но резко затормозил, разглядев за витринным окном что-то оживлённо обсуждающих Анатоля и Ингу. Инга его тоже заметила и демонстративно отвернулась, а Анатоль приветственно замахал рукой, приглашая присоединиться.

Переглянувшись, Гриша с Василсой зашли, о чём тут же пожалели. Инга, уставившись в окно, гоняла по тарелке листик салата. Анатоль, напротив, был до приторности дружелюбен и оживлён. С энтузиазмом поведав собеседникам, что исследование монет прдвигается неслыханными темпами, ещё чуть-чуть — и будет прорыв, он понизил голос и таинственным голосом спросил:

— А про седьмую монету слышали? Нам с той стороны доверенный человек информацию передал. Её в лаборатории ещё «мастер-кольцо» называют, с ним через люьые двери между мирами пройти можно, даже если их закроют. Вась, ты о таком слышала?

Зашли. Французская кухня. Василиса листает меню, а Анатоль оживлённо рассказывает о том, как продвигается исследование монет. Ещё чуть-чуть — и будет прорыв. А ещё с той стороны доверенный человек передал информацию о седьмой монете, по-другому — мастер кольце, с которым и через закрытые двери пройти можно.

— Ты не слышала?

Василиса поколебалась, потом сказала, что слышала, но такие кольца только у старших Хранительниц есть, и все наперечёт, так что вряд ли хоть одно удастся добыть.

Анатоль многозначительно помолчал, потом снисходительно пояснил, что и к старшим подход можно найти, если уметь. Еще раз пристально посмотрел на Василису, игнорируя Григория, и посоветовал сразу ему звонить, если вдруг что узнает. И лучше бы узнать побыстрее, потому что такие силы задействованы, и такие деньги крутятся, что лучше на пути не вставать.

Василиса кивнула, лениво полистала меню и, обращаясь только к Грише, жалобно сказала, что она голодная и здешними мышиными порциями не наестся. И вообще она французскую кухню и шампанское не хочет, а хочет прямо сейчас пиццу и вино, поэтому не пойти ли им поскать подходящее заведение. Инга фыркнула и прокомментировала:

— Надо же, всего-ничего с крестьянином плотно пообщалась, а вкусы пейзанские уже переняла, — и с демонстративным удовольствием сжевала помятый листик салата.

Гриша согласно кивнул, подхватил Василису под руку и, не прощаясь, вывел ей на улицу. В соседнем переулке они выбрали маленький ресторанчик с правильными, по мнению Василисы, скатертями и занавесками, и заказали на двоих огромную пиццу со всем-всем-всем. В ожидании заказа девушка предложила хоть куда-нибудь сходить вечером — продолжить празднование, и притащила со стойки у входа стопку флаеров. Гриша их все отодвинул, и предложил альтернативный вариант — вернуться домой и провести, наконец-то, ночь как нормальные молодожёны, а не как заезженные ломовые лошади.

Задетые его локтем карточки упали на пол и, собирая их, он вдруг засмеялся и протянул одну Василисе:

— Не хочешь сходить?

На глянцевой картинке загадочно улыбался Лис под крупной надписью «Каждый четверг в „Трёх углах“». Василиса отрицательно покачала головой, но спросила:

— А сегодня точно четверг?

Гриша ответил, что не уверен, но пусть жена не переживает, что не удастся соприкоснуться с прекрасным — он специально для неё всего Стаса Михайлова скачает — с собой взять. Василиса попыталась шлёпнуть его карточкой по носу, но вдруг застыла: с обратной стороны густо подведёнными глазами на неё щурилась Айгуль.

Перехватив её руку, Гриша заинтересовался:

— Это кто?

— А это та бешеная Ренарова персиянка, которая меня отравила.

Григорий отнял карточку и зачитал:

— Потомственная гадалка Айгуль. Раскрывает прошлое, открывает будущее с помощью волшебного чая.

Василиса против воли захихикала, но страхи свои озвучила:

— Как этот идиот её сюда притащил? И она ведь пол-Москвы перетравит.

— Как — понятно. Теперь ясно, кто взрыв организовал, о котором Деян Силыч рассказывал. Что перетравит — ну, пусть теперь Ренар у персиянки на коротком поводке ходит: один взгляд налево, и будет сам уголовку с отравлениями расхлёбывать. А здесь не очень-то темницы повзрываешь. В конце концов, это было его решение, а уж что там было — любовь или чувство вины — мне не интересно. Мы скоро далеко от них всех будем.

После свадьбы время полетело бешеными скачками, а количество не сделанного и не предусмотренного только возрастало. Ппришлось разбираться с отбывающими и остающимися родственниками. Гришины родители куда-то ехать отказались, заявив, что хоть кто-то из семьи должен родные края блюсти. И младшую дочь с мужем не отпустили — виданное ли дело, ей рожать через два месяца, а она за тридевять земель потащится. Естественно, домовой остался с ними, отрядив в новый дом своего сына, такого же бородатого и обстоятельного.