За все в ответе

К р у п с к а я. Действительно… (Читает.) «…с точки зрения молодежи Красной Пресни».

Л е н и н (смеется). А вы как думали? Тут принцип городского районирования имеет первостепенное значение. Одно дело — половая зрелость в Сокольниках, другое — на Красной Пресне, и уж совсем ни на что не похоже — в Хамовниках.

У л ь я н о в а. Толчея на этих дискуссиях стоит, как Надя говорит, непротолченная, сидят до петухов и публично в речах заголяются. А доктор Эпштейн из Горздрава, бедняга, просто дара речи лишился, одно только сказал: «Почему я не умер маленьким!»

Л е н и н (смеется). Как-как? Ай да Эпштейн! А ведь лучше не скажешь!

Ц е т к и н. Но, может быть, в этих дискуссиях нет ничего плохого? Может быть, вам просто слишком сгустили краски? Ведь и через обсуждение половых проблем можно прийти к историческому материализму.

Л е н и н (весело). Что-что? Ну-ка, ну-ка, Клара, выкладывайте. Это какой-то новый, не скрою — очень интересный и своеобразный путь к историческому материализму.

Ц е т к и н (улыбаясь). Геноссе Ленин, не спешите иронизировать, я говорю достаточно серьезно. Разве марксистский анализ половых проблем буржуазного общества не может привести к анализу самого общества и затем к выводу, что «Карфаген должен быть разрушен?» А ну-ка попробуйте доказать, что это не так?

У л ь я н о в а. Да, Володя, попался ты.

Л е н и н (азартно). Клара, вы хороший адвокат своих товарищей по партии и вы мой друг, но истина дороже. То, что вы говорите, справедливо, но при одном условии — если анализ действительно марксистский! Ручаетесь? Ведь для этого нужны серьезные научные силы. Где они есть? У вас? У нас? И тогда все оборачивается не историческим материализмом, а копанием в этих проблемах.

Ц е т к и н. Ну, при такой постановке вопроса я разделяю ваши опасения. Скажу больше, в Берлине я ругалась со своими за чрезмерное выпячивание проблем пола, но вы же знаете, нет пророка в своем отечестве — я получила только упрек в мещанстве.

Л е н и н. Плюньте! Меня тоже в связи с этим подозревают в мещанстве и ханжестве. Но я к этому отношусь спокойно. Переживем.

К р у п с к а я. Володя, но тем не менее ты не станешь отрицать, что сегодня эти вопросы занимают умы молодежи.

Л е н и н. Да, это я должен признать. К сожалению, значительная часть нашей молодежи занята так называемой ревизией буржуазной морали в вопросах пола. Должен добавить, что значительная часть нашей лучшей, действительно многообещающей молодежи… Этакая своеобразная детская болезнь левизны… Пройдет, конечно, пройдет, но…

Ц е т к и н. Почему вас это угнетает? Давайте посмотрим на это явление как марксисты. Война. Революция. Все привычное сдвинулось с места, все дыбом. Старые ценности рушатся, теряя свою сдерживающую силу. Новые только-только рождаются. Грязь буржуазного брака, гнусная лживость половой морали старого мира наполняют лучших людей чувством глубокого отвращения. Люди восстают против этой мерзости. Особенно бурно восстает молодежь. Слишком бурно? Каков возраст — таков пыл. Не думаете ли вы, что все это, может быть, неуклюже по форме, но по сути является протестом против буржуазии и ее духовных ценностей?

Л е н и н. А вам не кажется, что подхлестывающая жажда разнообразия в наслаждениях начинает легко приобретать самодовлеющую силу? Эту жажду разнообразия пытаются прикрыть теорией «стакана воды», от которой наша молодежь взбесилась, просто взбесилась. Эта теория стала злым роком для многих юношей и девушек. Кто-то им сказал, что эта теория — марксистская. Спасибо за такой марксизм! Я меньше всего мрачный аскет, но так называемая новая половая жизнь молодежи, да и взрослых тоже, довольно часто кажется мне чисто буржуазной, действительно представляется разновидностью «добропорядочного» буржуазного дома терпимости. Вот во что выливается у нас тот протест, о котором вы говорите.

К р у п с к а я. Не надо забывать об общественной стороне этого «стакана», а то получится дичее дикого. Питье воды дело, в конце концов, действительно индивидуальное. Но в любви участвуют двое, а возникает новая, третья жизнь. Ее-то со счетов не сбросишь.

Л е н и н. Нет-нет, все это не имеет ничего общего со свободой в любви, как мы, коммунисты, ее понимаем.

Ц е т к и н. Геноссе Ленин, а как мы, коммунисты, понимаем свободу в любви?

Л е н и н. Жалко, нет с нами Инессы Федоровны. У нас с ней в пятнадцатом году, когда она писала брошюру по этому вопросу, была жаркая дискуссия.

Ц е т к и н. А где товарищ Арманд?

Л е н и н. Мы ее выгнали из Москвы в Кисловодск. Поехала отдыхать с сыном. (В зал.) Никто из них не знал, что именно в этот момент над полями и лесами России по телеграфным проводам летела в Кремль телеграмма, в которой было всего лишь шесть слов: «Товарищ Инесса умерла спасти не удалось». Тяжкое горе обрушится на них только завтра, и завтра вечером они узнают, что виной всему холера. Через две недели, в три часа ночи они встретят оцинкованный гроб на Казанском вокзале. Гроб установят на траурный катафалк. Владимира Ильича будут уговаривать сесть в машину, но он скажет так твердо: «Пойду пешком за гробом», что никто не осмелится возражать. И вместе с Надеждой Константиновной они пойдут за гробом через всю утреннюю просыпающуюся Москву. Потом тысячи людей пройдут через голубоватый зал Дома Союзов мимо закрытого гроба, но уже никто никогда не увидит это некогда прекрасное, одухотворенное лицо замечательной женщины, которую связывала с Лениным и Крупской верная дружба, пронесенная через долгие и трудные годы, женщины, которую и при жизни и после смерти вся партия звала просто по имени, просто Инесса. Люди увидят около гроба венок, на атласных лентах которого будет начертано: «Товарищу Инессе — от В. И. Ленина». Но это все будет потом, после телеграммы, которая придет завтра утром…

Ц е т к и н. Геноссе Ленин, а как мы, коммунисты, понимаем свободу в любви?

Л е н и н (размышляя). Во всяком случае, это не свобода от серьезного в любви. И не свобода адюльтера. Очевидно, это свобода от материальных, финансовых расчетов в деле любви… От материальных забот… От религиозных предрассудков… От предрассудков общества… От запрета папаши… Это свобода от насильственных уз закона, суда и полиции… Это полная независимость человека, возможность в любой момент сказать «нет»… И так далее, тут много оттенков. Инесса кое в чем спорила со мной. Она мне написала, что даже мимолетная страсть и связь поэтичнее и чище, чем поцелуй без любви пошлых и пошленьких супругов.

Ц е т к и н. А разве не так?

Л е н и н. Мне всегда казалось с точки зрения логики, что поцелуям без любви надо противопоставлять поцелуи с любовью. Пошлому и грязному браку без любви — брак с любовью. А что касается мимолетной связи-страсти, то и она может быть абсолютно чистой, а может быть и грязной.

Ц е т к и н (удивленно). Мимолетная связь-страсть?..

К р у п с к а я. А разве в жизни так не бывает, Клара? Не признавать того, что есть…

Ц е т к и н. Да, наверно, вы правы. Какие сложные вопросы, как легко запутаться и получить справедливые обвинения в ханжестве. Черт возьми, черт возьми, я собой ужасно недовольна!

У л ь я н о в а. На этой дискуссии тоже напутали порядочно. На одной чаше весов у них — пролетарка, ведущая беспорядочную половую жизнь, а на другой — буржуазка, которая ни с кем не встречается, так как выискивает богатого жениха. Весь вечер выясняли, кто хуже.

Л е н и н. Обе девушки, к сожалению, на одной чаше весов, обе хуже. Мне кажется, что в половой жизни проявляется не только данное природой, но и привнесенное культурой человека, и тогда или все возвышенно, или все низко… Или вам нужны Пушкин и Толстой, или вас вполне устроит бульварный романчик и пошлый анекдот. Да-да, вот где гвоздь — культура! Культура! Иного пути нет. (Помолчав.) Сегодня у нас миллион проблем. Кому-то все кажется черным и безысходным. Но мы умеем мечтать! Вот увидите, мы еще потрясем мир своими успехами, и в культуре тоже!