За ядовитыми змеями. Дьявольское отродье

— Что с вами, Юрий? — забормотал испуганный Павлик. — Вам напекло голову?

— Стой здесь и не двигайся! — рявкнул я и побежал к уползавшей змее.

Изловить встревоженное пресмыкающееся чего-нибудь да стоит. Я снял с себя майку и стал дразнить змею, водя майкой перед ее носом. Кобра бросалась на майку, как собака, методически наносила удары ядовитыми зубами, а я отражал атаки одну за другой. В конце концов разозленная змея вцепилась в майку, которой я махал перед ее носом. Тотчас же я захватил змею и отправил ее в мешок вместе со злополучной деталью своего туалета, которую змея так и не выпустила.

Павлик издали хмуро наблюдал за мной и, когда поединок закончился, сухо осведомился:

— Зачем вам понадобился весь этот спектакль, Юрий? Бой быков в миниатюре? Завидуете?

Я хлопнул его по плечу, но парень надулся и до самого лагеря не проронил ни слова. В лагере он заявил Марку, что в следующий раз пойдет с ним. Это было сказано таким тоном, что Марк вопросительно поглядел на меня.

— Вы повздорили?

— Нет. Просто твой братец вздумал обласкать кобру, а я отобрал ее и присвоил его добычу.

Марк крепко пожал мне руку, поманил Павлика пальцем.

— Вот что, господин тяжеловес, слушай меня внимательно. Бери-ка ты книжку и, пока не научишься определять змей, из лагеря ни на шаг! Если, конечно, не хочешь записаться в покойники. Уразумел?

Несколько дней спустя Павлик снова пошел со мной на охоту. Теперь он был куда осмотрительнее, осторожнее и, прежде чем схватить змею, кричал:

— Юрий, идите сюда! Нужна ваша консультация.

— Тебе же Марк давал книги! Разве ты не читал их?

— Читал. Скукотища жуткая. Так что не посчитайте за труд. На всякий случай, знаете ли…

Я подходил к Павлику, «консультировал», и ободренный борец, торжествуя, хватал какого-нибудь желтопузика или удавчика, в охотничьем азарте сдавливая горемык так, что у них вылезали глаза. Постепенно Павлик привык, успокоился и вновь утратил всякую осторожность. Хохоча во все горло, он хватал удавчиков за хвост, вращал их над головой, как пращу, и выпускал. Ошеломленные змеи, отлетев на порядочное расстояние, шлепались на песок и лежали без движения.

— У них голова закружилась! — смеялся Павлик. — Укачало сердечных!

Несмотря на свою комплекцию, Павлик рысью носился по барханам. Из-за песчаных, косых гребней то и дело доносился его победный клич. Мне такая беспечность не нравилась: со змеями, пусть даже неядовитыми, нельзя быть запанибрата. Я пытался вразумить бесшабашного юнца, но куда там! Юность не любит прислушиваться к замечаниям. Покуда я раздумывал, как бы утихомирить не в меру разошедшегося Павлика, на помощь пришел случай.

В полдень, когда солнце поднялось в зенит, тени, отбрасываемые зализанными ветром гребнями барханов, стали совсем короткими и узкими. Здесь спасались от горячих лучей ящерицы и насекомые. Охота была удачной, можно было возвращаться, но Павлику во что бы то ни стало захотелось осмотреть соседний бархан. Едва он залез на гребень, осыпая ручьи песка, как послышался крик:

— Ой, какая большая!

Я взбежал на бархан и увидел крупного полоза.

— Будь осторожен, Паша. Полоз кусается…

— Вот как?! А он ядовит?

— Нет.

— Ах нет!

Павлик ринулся на полоза сверху, намереваясь ухватить змею за хвост, однако полоз попался не из пугливых и сам бросился на охотника. Закипела схватка. Противники сошлись, и Павлик получил урок, который запомнил надолго.

Полоз ловко проскользнул у юноши между ног, Павлик подпрыгнул, потерял равновесие и упал на бок, а полоз пробил зубами его рубашку и больно укусил Павлика в спину. Не ожидавший нападения, горе-змеелов кубарем скатился с высокого бархана и валялся на песке, беспорядочно махая руками. Павлик попал в трудное положение, но я не спешил прийти ему на помощь: пусть подерется с полозом — будет знать, как легкомысленно относиться к змеям. Между тем сражение продолжалось. Павлику удалось стряхнуть с себя змею. Полоз шлепнулся на песок и тотчас с яростью погрузил свои тонкие, как иглы, зубы в ногу противника. Героически выдержав боль, Павлик молча схватил полоза за хвост, но положения этим маневром не улучшил. Тогда, вспомнив наши советы, перехватил змею за затылок, оторвал от своей штанины и поднял в воздух. Мне показалось, что он сейчас задушит храброго полоза, но полоз не собирался отступать. Змея обвилась вокруг шеи Павлика, захватила его правую руку. «Злой уж» — так называет полоза местное население — сжал кольца, и Павлику пришлось туго в полном смысле этого слова.

Я сбежал с бархана, перехватил змею и стиснул ее так, что полоз тотчас же ослабил свою удавку, распустив кольца. Сдернув змею с Павлика, я с трудом запихнул ее в мешок. Полузадушенный полоз отчаянно сопротивлялся. Через несколько минут испуганный Павлик окончательно пришел в себя, и на его толстых щеках заиграл кирпичный румянец.

— Чуть не задушил меня этот змей, — нервно засмеялся Павлик, как всегда малость преувеличивая: никакому полозу подобное не под силу.

— «Чуть» не считается. И знаешь что: хватит тебе геройствовать. Ловец из тебя, мягко выражаясь, неважный, лучше понаблюдай змей издали или помоги нам их выслеживать.

Но Павлик, оправившийся после пережитого потрясения, снова стал самим собой и самоуверенно заявил, что змей ловить не перестанет и дискутировать с ним на эту тему совершенно бесполезно.

Не желая обострять отношения, я предложил побродить по прибрежным зарослям. Предложение было принято — Павлик расценил его как завуалированный вызов. Мы пошли дальше, хотя делать этого не следовало: солнце буквально поджаривало нас и очень хотелось пить. Пресмыкающиеся в такое время суток обычно прячутся, пережидая зной. Шансы на успех у нас были невелики, тем не менее все же удалось поймать двух полозов и небольшую, но невероятно злую гюрзу. Гюрза таилась в густых зарослях, и настроение ее было, по-видимому, далеко не радужным. Змея ощутила наше приближение давно и выжидала, а когда я оказался рядом, бросилась на мою тень и несколько раз яростно ее укусила. Ошибка гюрзы спасла меня от очень больших неприятностей, сама же гюрза за ошибку поплатилась свободой — оказалась в мешке. Справедливости ради нужно сказать, что она боролась до конца и так рвалась из рук, что едва не сломала себе позвоночник.

Павлик наблюдал схватку издали с неослабным вниманием, после памятного случая с коброй он стал относиться к ядовитым змеям с большим почтением.

Мы шли по тропинке сквозь прибрежные заросли, пересекая хлопковое поле. Павлик внимательно смотрел себе под ноги, боясь наступить на какую-нибудь змею. Иногда в зарослях что-то подозрительно шуршало, мелодично звенели невидимые цикады. Внезапно послышалось громкое шипение. Павлик отпрянул, а я улыбнулся: так могла шипеть только черепаха, звук, издаваемый этим медлительным безобидным существом, очень напоминает шипение гюрзы.

— Этой «гюрзы» можно не бояться. Сейчас я тебе ее покажу.

Раздвинув заросли, я увидел крупную черепаху и, не долго думая, одним прыжком перемахнул отделявшее нас расстояние и опустился прямо на круглый панцирь. Шипение послышалось снова, и мне пришлось взлететь в воздух, извиваясь в фигурном прыжке: у самых моих ног закачалась треугольная голова гюрзы.

События развивались молниеносно, но мысль сработала быстрее. Буквально в какие-то доли секунды я понял, что должен сделать. Не было ни испуга, ни холодного пота, мозг работал спокойно, быстро и четко. Одной ногой я наступил на панцирь черепахи, второй — отбил змею и, оттолкнувшись от панциря, упал на землю. Вскочив, я прыгнул в сторону, опасаясь преследования. Но когда я поднялся на ноги, змеи и след простыл, только черепаха по-прежнему лежала на песчаной полянке, спрятав голову и лапы. Я подошел ближе и по следам узнал, что тут произошло.